Хоккейные страсти в матрице

Синий человечек был на удивление плоским. Кроме того, он был закреплён на надоевшем, ненавистном ему стерженьке. Сколько раз ему хотелось своими правдоподобно нарисованными ногами отцепиться от пластмассовой штучки, с которой он неумолимо оставался заодно, и человечек неслышно восклицал:

- Свободу хоккеистам! - и дёргал коньками, которые был не в силах снять.

Оно и к лучшему, ибо если бы он соскочил с той штучки, на которой закреплён прорезями, ему оставалось бы лишь безвольно распластаться на льду и совершенно затихнуть, потеряв ту связующую нить, которая давала хоть и дёрганую, но жизнь. Эх, насколько же она ненастоящая, жизнь этого бедолаги! Ведь даже лёд под ногами - и тот пародия. Плоский металлический лист, по которому суждено лишь ограниченно двигаться. Но он знал: если нечаянно соскочить со стержня и упасть, то ощутишь лёгкий холод металла, и это будет последним, что ты почувствуешь, если некто свыше своими божественными руками не прицепит тебя обратно, вернув тебе контакт с матрицей и возможность двигаться...

- Давай сыгранём! - Колька вытащил настольный хоккей, обращаясь к пришедшему в гости приятелю.

- Давай, - отозвался Мишка, отвлекаясь от телефона, где вёл переписку с двоюродным братом из соседнего района. Там, в современном гаджете, тоже водились игры, но эта казалась более настоящей. Механическая модель реальности: поле с игроками, борта, ворота... И ребята настроились на матч.

"Вот и снова зовёт меня игра", - подумал синий человечек и чуть повернулся на штыре, податливо и резко дёрнувшись вперёд. После долго стояния у него даже закружилась голова, но не подобает же отважному хоккеисту расслабляться и опускать клюшку в такой неподходящий момент. Тем более она у него и так опущена и при повороте легонько царапнула по фальшивому льду, оставив едва заметный след. Так он прикоснулся к нему в очередной раз, ощутил холод металла и, казалось, ещё больше посинел, как положено по форме.

И матрица принялась вершить свои дела. Как же внезапно и вместе с тем ожидаемо диктовала она резкие, но такие ограниченные движения! Безмолвная команда, толчок упрятанного снизу рычага, поворот пружинки - и ты то ли летишь, то ли катишься, даже не касаясь коньками фальшивого льда... И лишь туда-сюда, взад-вперёд по прорезанной в листе борозде. Ни шагу вправо или влево, даже если хочется. Только достать, дотянуться при случае клюшкой... если скомандует тот, кто тобой неумолимо руководит, оставляя тебя рабом узкого и длинного фрагмента пространства. Хотя вокруг всё куда шире! И борт, какой-то неестественно широкий, и длинное углубление под ним. Оно - твоё, это кусочек твоей стихии. Раз уж ты - крайний нападающий.

- Ай, да ё-моё! - воскликнул Колька, неудачно повернув выдвинутый стержень за пластмассовый наконечник, и большой плоский, но толстый диск за секунду приблизился к синему человечку.

- Шай-бу, шай-бу! - легко вскричал Мишка и подтолкнул человечка невидимым стержнем снизу. Он вспомнил, как кричат на настоящей хоккейной площадке, и живой спортивный азарт, хоть и в настольном выражении, на какие-то минуты овладел мальчиком. Синему человечку оставалось лишь повиноваться дёрганым действиям. Как всегда. Из матрицы не вырваться...

Клюшка составляла с ним одно целое и он хотел было оттолкнуть ею подкатившийся громоздкий диск, но стержень заставил сделать по-другому. Свыше ему диктовали свою волю, и он передвинул в свои владения.тот самый диск, сравнимый по размеру с его клюшкой. Здесь, на прорези и особенно под бортом никто кроме него не мог достать шайбу, эта полоска пространства была лишь его. И человечек решил передохнуть и одновременно схитрить. На то он и крайний нападающий.

Удивительно, но так захотелось и Мишке свыше. "Сейчас ты у меня поиграешь! - подумал он с невинной, но ехидной ухмылкой и бросил взгляд на Кольку, который водил рычажками по другую сторону поля. - А ну-ка, повеселимся". В эту минуту, как редко бывает, желания плоского хоккеиста совпали с командами всевышнего, и человечек принялся водить громоздкую шайбу вдоль борта, словно хотел ею этот пластмассовый борт пошлифовать. Туда-сюда, вперёд-назад... Непомерный, но лёгкий диск, который был куском смысла его жизни, мог оставаться в его владениях сколь угодно долго. Защитник красных, вторя его передвижениям, также безрезультатно гонялся туда-сюда, не в силах дотянуться до желанного диска, как ни крутись. Игрок синих продолжал водить его по полю за нос, и он ещё больше покраснел от напряжения и накатывающей злости.

- Эй, хорош! Я так не играю. Давай, что-нибудь делай, хорош водиться! - услышал синий человечек Колькин голос откуда-то сверху. - Хорош прикалываться!

Но Мишка исподволь диктовал рычажком снизу своё, и шайба оставалась у крайнего нападающего, который всё также елозил вдоль борта, продолжая свои издевательские манёвры. Наконец Колька не выдержал:

- Да ну тебя! - и всё поле содрогнулось, его край приподнялся и чуть качнулся в воздухе, отчаянно задетый мальчишечьей рукой в игровом азарте. Шайба, оказавшись на ребре, покатилась в сторону. Синий человечек потянулся клюшкой за ней и - о, да! - ему показалось, что он делает это сам, а не как велит некто всемогущий свыше. Отблеск света блеснул на плоском нарисованном шлеме и мелкий, почти невидимый глаз под ним на мгновение загорелся от радости. Всевышний мальчишка не заметил, как клюшка человечка вытянулась и шайба оказалась аккурат в центре зоны, где остановилась во владениях центр-форварда. Никто кроме него там не мог её подобрать, хоть защитник красных и вертелся неподалёку.

- Ага, вот сейчас... - воскликнул владыка Мишка и где-то за пределами поля взялся за нужный рычажок. - Сейчас ты у меня попляшешь, - будто бы обратился он к шайбе.

С этими словами, повинуясь ему, шайбу подцепил центральный нападающий синих. Да что там подцепил - поволок по подобию льда. Но в этот момент всё было как живое, всё ощущалось взаправду. Резкий поворот вокруг своей оси - и нелепый снаряд оказался в пластмассовой сетке ворот красных.

Где-то наверху - вопли радости и сожаления. Обвинение в жульничестве: ты, мол, поле дёрнул. "А нечего другим играть не давать!" - голос в ответ. У синего человечка, неподвижно стоявшего у борта в ожидании очередной резкой команды, закружилась голова. Ему показалось что там, наверху, эти голоса небес слились. И ему некуда было деваться: тот, кто в этот раз был всевышним, снова всецело им повелевал.

И вот оттуда же сверху опустилась гигантская мягкая рука. Человечку был почти неведом страх - это не было в его заложено. Но всё же понемногу, по чуть-чуть он освобождался от оков матрицы и в тот момент, когда мальчишечьи пальцы передвинули указатель подсчёта голов, закреплённый на борте, его глаза под нарисованным шлемом снова сверкнули. Радостно сверкнули! Хоть Мишка этого и не заметил - он был увлечён игрой, да и Колька тоже просил продолжения, ведь так хотелось отыграться. А если не повезёт в этот раз, то потом, в матче-реванше. Когда человечки снова оживут.