36. Обманные аметисты. (продолжение повести «Вальс на булыжниках»)

29. Последняя охота.

Уже скоро поедем домой. С работой мы справлялись очень быстро, остальное время проводили в палатке. Становилось холодно по ночам, топили печку, согревались чаем. Собака с кошкой снова перекочевали в палатку к нам. Тент перенесли на палатку, чтобы тепло не уходило через верх.

Утром рабочие заходили, растапливали нам печь, ставили чайник и шли дальше. Днем всходило солнце, и погода менялась в лучшую сторону.

К нам в гости пришел Матвей.

- Я опять поговорить с тобой на счет собаки. Хочу купить ее у тебя.

- Нет, продавать я его не буду. Увести не могу, нет прививок и документов. Хозяева нашлись, но написали, что уже приобрели себе другую собаку. Я тебе его не отдам, а передам. Будешь приходить каждый день, я тебя к нему приручу или наоборот Дикого к тебе. Он все команды выполняет. Единственно ходить на охоту с ним совершенно не возможно.

- О! Это может научить смогу.

- Даже не знаю, он выстрелов боится, убегает, скулит. Давай сегодня и начнем. Я подам тебе руку для рукопожатия.

Он начал протягивать руку ко мне. Дикий грозно зарычал.

- Нет, не спеши. Я должна первой протянуть руку, если хозяин трогает другого человека, это значит, что он ему доверяет и не опасен. Если не подаешь руку ты, то он будет этого человека считать опасным и будет следить за ним.

- Боже, какие тонкости.

- Ты же видишь, Дикий никого не подпускает к нам, я ни с кем не здороваюсь за руку. К Светлане я прикасаюсь, и он ее не считает врагом. Да хотела себе собаку, каждый день по несколько часов дрессировала. А что не подпускает никого к палатке, это он сам в первый день выдал и учить не надо. Определил свой дом и хозяина сам.

Я подала ему руку, он пожал ее, пес улегся на шкуру и больше особого интереса не проявлял.

- Заходи на пять минут каждый день после смены, ну и в кармане имей для него что-то вкусненькое. Я тебе команды все покажу, надо, чтобы тебя начал слушаться.

- Ты меня проводишь?

- Нет, уже можешь сам выйти только на лапы и хвост не наступай.

Любашка сидела на топчане и гладила свою Муську. Теперь она как та девушка переживала за свою любимицу.

Дикий постепенно стал привыкать к Матвею. Он приносил печенье, и даже кусочки тушенки в кармане. Я удивлялась, как он их там носил. Постепенно стал выполнять и его команды. Усвоил команду искать. Они с ним играли в прятки. Смешно здоровый дядька бегает с собакой как молодой парень. Вроде все идет по плану.

- Люба уже скоро уезжать, пойдем немного с ружьем побродим. Осень может что попадется.

- Ну, уж нет. Вон вчера ящик брусники насобирала, руки замерзли. Сегодня буду сидеть дома.

Она все перепроверяла, все ли мы взяли по практике. Боялась пропустить что-то важное.

- Немного похожу и приду, буду за вертолетной площадкой,- рассказала ей свои планы.

Собрала рюкзак, нацепила патронташ, сняла ружьё.

- Дикого на охоту не возьму, он носится вокруг и столько шума создает,- продолжила я.

- Привяжи его подальше от меня. Когда тебя нет, то он на меня рычит, молчит, только когда кормлю. Не могу же его все время кормить. Я его боюсь.

Я привязала его к топчану, веревку сделала короткой, чтобы не мешал ей ходить. Дикий сразу начал скулить. Пока я ходила по палатке он все громче скулил.

- Да уходи же быстрей, а то еще его слушать долго придется.

Я схватила ружьё и выскочила из палатки. Но он уже не скулил, а выл. Я открыла полог, сняла вязаную шапку, бросила в него и крикнула «Сторожить». Пока он занимался ей, я быстро бежала подальше от палатки, чтобы не слышать его. Он скулил все громче. Любашка на него ругалась.

Быстро отдалялась от палатки, но очень хотелось вернуться и взять его с собой. Потом перестала слышать его жалобы, сбавила темп и успокоилась сама. Пришла на вертолетную площадку. Определила дальнейший маршрут, мысли переключились на охоту.

Здесь уже наступала осень, падали листья, многие кусты стояли голые. Ели, сосны да кедр зеленели на общем фоне желтых листьев. Шагалось очень легко, под ногами хрустели опавшие листья да сухие ветки. Вокруг тишина, стояла довольно теплая погода. Настроение приподнялось, нравилась мне суровая и красивая природа Якутии.

Дичь меня обходила стороной, одной стало скучно, и я повернула домой. Ходила я уже достаточно долго, решила попить воды и с ужасом обнаружила, что потеряла рюкзак. Я начала анализировать, но не помнила, где его снимала в последний раз. Память мне подсказывала, что шла быстро и мне ничего не мешало. Возвращаться искать его, но где – просто не знала. Надо срочно идти домой, пока не стемнело, резко похолодало, а я в легкой одежде и без шапки. Точно знала, что нахожусь недалеко от лагеря.

Подул холодный ветер, стал срываться снег. Я прибавила шаг. Непонятно откуда стал появляться легкий туман, он рваными кусками то с одной стороны, то с другой скрывал от меня деревья. В один момент я поняла, что нахожусь в сплошном плотном тумане. Продолжать путь стало опасно, могу заблудиться и уйти в другую сторону. Присела на большое поваленное дерево, сейчас налетит ветер и прогонит белую пелену. Ветер стих и туман уже не двигался, а становился все плотней и в трех метрах ничего не видно. Стало как-то быстро темнеть, хотя часы показывали всего пятый час. Надо переждать непогоду.

Туман стал проникать во все складки моей одежды. Голова предательски выводила тепло из организма, начали мерзнуть уши. Я натягивала штормовку на голову, то у меня начала мерзнуть спина. Снег уже появлялся просто ниоткуда, просто туман и смотришь, уже лежит снег. Мне становилось очень холодно. Спичек в карманах не оказалось, все лежало в рюкзаке. Ну, с едой я потерплю, но холод очень плохой союзник. Я слезла с бревна и стала ходить вокруг одного места кругами. Видела свои следы на снегу, топталась на месте, прыгала, приседала. Время шло, а туман не рассеивался. Любашка конечно к ночи поймет, что я заблудилась, но кто меня пойдет искать? Будут ждать хорошей погоды.

В голове мелькали разные мысли, но ни одна мне не подходила. Села снова на дерево. Сколько можно попадаться на таких вещах как одежда и спички. Я ругала себя и клялась, что больше никогда не буду спешить, и все буду делать основательно.

Если стрелять, то выстрел услышат, но туман его рассеивает и где он прозвучал, просто не поймут. Прощупала патроны. Было шесть дроби и два жигана. Один я сама зарядила, а один зарядил мне Матвей. Они находились самые первые с правой стороны в металлических гильзах.

Я стала замерзать. Уже час я топталась на месте, начала приседать, кровь немного разгонялась, но через несколько минут снова мерзла. Только надо двигаться, но постоянно двигаться уже не хотелось. Снова села на дерево обхватила ноги, начала мерзнуть спина. Вдруг я уловила посторонний звук, но не могла определить, с какой стороны он послышался. Туман гасил звуки и рассеивал. Я все равно насторожилась, взвела курок и приготовилась. Вертела головой во все стороны, но кроме белого молока ничего не видно. Звук вроде послышался с другой стороны. Я вертелась на одном месте, от напряжения и холода у меня начали стучать зубы. Ноги занемели и не слушались. Я снова пыталась ходить по кругу, но уже намного медленнее и сгорбившись. Мысли меня особо уже не посещали, видимо от холода они тоже перестали бегать. Я отчетливо услышала звук сломанной ветки и уже точно определила, нахожусь здесь не одна. Приготовила ружьё, уже четко услышала движение, и определила направление звука. Теперь мысли проснулись и стали анализировать ситуацию, по хрусту веток шел большой зверь.

Чем стрелять? Если дробью, то никого не убью, я вставила в ствол жиган. Если промажу или осечка это конец. Если стрелять, то меж глаз, но как определить, кто меня выслеживает, какая высота зверя. Поняла, что идет не олень, а идет зверь медленно по следам. Я зашла за поваленное дерево приготовилась. Теперь казалось, слышала дыхание зверя, ветки хрустели под его тяжестью, лишь бы не медведь. Туман почернел в определенном месте, показался силуэт, начала прицеливаться определить бы, куда стрелять. Надо бить наверняка у меня одностволка, перезарядить не успею. Я напряглась, дрожь исчезла во всем теле, замерла все внимание на прицел, палец плавно начал сжимать пусковой крючок. Только бы не осечка.

Я вглядывалась в туман он сильно почернел, и на конце ствола увидела собачью морду с шапкой в зубах. Я резко дернула ствол вверх, прозвучал выстрел. Осечки не было. Остальное как в замедленном кино. Собака прыгнула, открыла пасть из которой выпала шапка, снова прыгнула через дерево и с визгом упала к моим ногам.

Я бросила ружьё, кинулась обнимать Дикого. У меня текли слезы по щекам, он скулил, и слизывал слезы с лица шершавым языком. Мне стало плохо, силы покинули меня, дрожь вернулась с новой силой, руки не слушались. Я уткнулась в его шерсть, руки прижала к горячему животу, тепло от него стало тихонько передаваться мне. Я начала вертеться около него согревая то спину, то руки.

Я ждала, что за ним выйдет кто-то из охотников, но Дикий видимо был один. Немного согревшись, подняла и одела свою шапку, голове сразу стало тепло. Пошла посмотреть, где прошла пуля, нашла ветку, срезанную на уровне двух метров, куда дальше она улетела, не смогла определить. Очень рада, что стреляла пулей, дробь могла задеть собаку. Перезарядила ружьё, повесила его наперевес за спину, сняла ремень, прицепила к ошейнику. Привязав Дикого я ждала, что он опять рванет напрямую через дебри. Дала команду идти домой. Дикий повел себя очень странно, он прошелся два раза по кругу, где ходила я. Потом остановился и медленно пошел в ту сторону, из которой он появился. Иногда шел от куста к кусту, иногда бежал, но чаще долго нюхал снег, видимо он засыпал все запахи и Дикий долго их считывал. Еще не хватало с собакой заблудиться, но я точно понимала, что вдвоем мы с ним уже не замерзнем. Ближе к лагерю, туман стал прозрачнее и уже внизу около палатки он совершенно отсутствовал.

В палатке сидели Матвей и Любашка, зашла, скинула штормовку, надела теплую куртку. Мне дали чай. Дикий радостно прыгал около Матвея.

– Хвали его, обними и дай вкусненького, он выполнил твою команду. Как же у него в голове сегодня поместилось две команды? - спросила я.

Он потрепал его за холку, обнял и дал печение.

- Да я не успел ничего ему сказать, как только отвязал его, он схватил шапку и унесся из палатки.

- Мы слышали выстрел, он прозвучал вроде недалеко,- поинтересовалась Люба.

- Да чуть Дикого не убила, в последний момент рванула вверх, черт меня дернул в тайгу пойти. Рюкзак потеряла, - я пила горячий чай, а меня била мелкая дрожь из меня выходил холод.

- Рюкзак дома остался лежать на топчане,- сказала Любашка,- я выскочила за тобой, но ты уже видимо далеко ушла.

- Вижу, вы с песиком поладили, но охотник он никудышный. Береги его, к Авиниру не подпускай. Оленью шкуру заберешь – это его.

- Не беспокойся, все будет нормально. Люба я кошку тоже себе возьму, пусть вместе живут. Дикий ее в обиду не даст.

- Ой, спасибо, а то уже вся извелась за Муську,- обрадовалась подруга.

- Когда уходить из лагеря будете, то все оставьте в палатке, я дня два тут поживу, чтобы привыкли, потом перейдем с ними в дом.

Он пошел к себе, Дикий увязался за ним, через несколько минут прибежал, лег на шкуру возле печки, Муська прижалась к его животу. Пахло мокрой псиной, но мы их не прогоняли.