33. Обманные аметисты. (продолжение повести «Вальс на булыжниках»)

27. Приезд ревизора по аметистам.

Светлана Васильевна начала переписывать и перерисовывать мою документацию по штольне. Она читала вслух моё описание, мы лазили по полу и по кусочкам породы находили кристаллы или друзы, которые могли находиться в этом месте. Потом она вставляла описание образца, нумеровала и складывала в ящик. Так очень медленно мы восстанавливали полную картину строения жилы.

- Я конечно рада, что ты так дотошно описывала каждый прожилок, породу, хоть повторялась, но все равно вносила какие-то тонкости. Будем работать с Любашкой, пока не восстановим все до конца. Ты же продолжай тщательно все документировать в штольне, сказала Светлана.

Мне не хотелось работать в штольне.

- Их звено расформировали, они оба теперь помощниками работают в разных звеньях,- угадала она мои сомнения.

Общими усилиями мы все образцы вставили на место.

В один прекрасный день приехал уазик и привез к нам еще одну геологиню из Москвы. Дорога оказалась очень трудная, и шофер не хотел в этот день ехать обратно. Начальник побоялся, что может ночью пойти дождь и дорога станет совсем непроходимая. Его накормили обедом, загрузили пробы в машину и недовольный водитель покинул стоянку. Гостья же осталась у нас в партии.

- Виктория Петровна кандидат минералогических наук,- с гордостью сказала Светлана,- с ней работаем на одной кафедре.

Мы приготовили чай, накрыли на стол, но геологиня еще долго сидела у начальника партии. Потом зашла к нам в камералку.

Высокая статная женщина, пышущая здоровьем, которое не помещалось ни в груди, ни в бедрах. Белые локоны спускались до плеч, живые глаза, подведенные тушью, яркая красная помада на губах. Вся светилась добротой и счастьем. Она щебетала без умолку, рассказывала, как отдыхала на море, показывала свой загар, рассказывала, что нового в Москве. Попросила называть ее просто Викой. Светлана выглядела серой мышкой напротив такой яркой и жизнерадостной дамы.

Мы знаками отпросились домой. Светлана нас отпустила. Геологи к работе приступили только вечером. Она принимала отобранные кристаллы аметиста у Светланы, для отправки в Москву.

На следующий день Виктория захотела погулять по тайге. Погода солнечная теплая располагала к хорошему отдыху. Вызвался ее сопровождать Витя. Но начальник побоялся потерять такой яркий экземпляр и прицепил на сопровождение нас с Любашкой. Мы взяли Дикого. Собрали небольшой рюкзак, взяли фляжку воды, немного еды.

В полном боевом раскрасе вышла Виктория на крыльцо. Ее пышную фигуру обтягивал настоящий спортивный костюм ярко-красного цвета. На нас она даже не взглянула, мы для дамы такого большого полета просто не существовали. Виктор обомлел от таких пышных форм, облизнулся, повесил карабин на плечо и повел красавицу через карьер на плато в тайгу.

Они нашли друг друга. Шли, рассказывали про море, тайгу, Москву и Алдан, восходы и закаты. Они разговаривали, смеялись и шли вдвоем просто вперед. Мы шли за ними и старались запомнить дорогу, оставляли метки, чтобы вернуться назад. Дикий добросовестно ставил свои метки.

По ходу движения большие сосны отступили, и показался небольшой лес. Это был кедровый стланик. Деревья не очень высокие в виде чаши высотой до пяти метров, когда наступает зима, весь кедровый лес сгибается, расстилается по земле и его укутывает снег. Весной деревья выпрямляются и растут снова ввысь. Но некоторые не могут занять вертикальное положение и возникают сплошные густые заросли. На стланике растут кедровые шишки, но меньших размеров.

Далее мы вышли на просторы, где кусты морошки росли по колено. Мы ели ягоды черники и брусники. Встретили много карликовых маленьких берез. Грибы подосиновики возвышались на их фоне, и красные шляпки виднелись издали. Мы собрали их целый рюкзак.

Гуляли долго, наши голубки решили возвращаться. Витя покрутил головой и решил двигаться вперед. Его яркая спутница категорически возражала и показывала в другую сторону. Они долго спорили, мы в их дружественную беседу не вмешивались. Мы знали, что на своей дороге мы расставили метки.

Рассорились они в пух и прах, Витя понятия не имел про кандидатов наук, вежливое обращение с дамами, он оскорблял ее, она отвечала взаимностью. Когда они уже пришли к рукоприкладству, только потом вспомнили про нас. Подошли к нам, старались доказать каждый свою правоту, куда идти и старались перетянуть каждый на свою сторону.

- Если не возражаете, мы вас выведем сами,- и Любашка показала, в какую сторону надо двигаться.

За это мы получили кучу слов, которые до этого они говорили друг другу. Двигаться в нашем направлении они категорически отказались.

- Пусть собака нас выводит,- сказала Виктория, и ткнула пальцем в Дикого.

Мы согласились. Команду «Домой» Дикий кинулся выполнять усердно, но не по своим меткам, а как Витя решил сократить путь, ломануться вперед и совершенно в другую сторону. Я кинулась за ним, за мной бежала Любашка. Про остальных мы уже не вспоминали. Я боялась потерять пса из вида, Дикий знал, чем быстрее он выполнит команду, тем быстрее получит целую чашку каши. Он перепрыгивал, через кусты, пролезал внизу кедрового стланика, мы же преодолеть все это напрямую не могли. Он иногда останавливался проверить идет ли та, которая даст награду, остальные его не интересовали. Я еле подманила его к себе и поймала за ошейник. Остановилась отдышаться, ко мне подбежала вся запыхавшаяся Любашка.

Подбежал Виктор, за ним прибежала незнакомая женщина. В ней мы с трудом узнали Вику. Ее белые локоны превратились в мелкие кудряшки перманентной химии и торчали во все стороны, вылитая Анжела Дэвис только белая. Под глазами чернели круги от потекшей туши, размазанная помада делала рот большим, прихватывая еще и щеки. Красный костюм был в грязи (где она ее только взяла). Рукав порванный. Мы испугались таким переменам. Она пылала, то ли от нагрузки, то ли от гнева. Сколько отборных слов в адрес нас и Дикого использовала Виктория, что ей мог позавидовать любой московский дворник. Она могла защитить не только кандидатскую, а даже докторскую диссертацию в этом направлении.

Учесть, что в партии при нас особо не употреблялась давно нецензурная брань, мы были не просто удивлены, мы были подавлены ее речью.

- Куда несетесь, придержи свою дурную собаку,- орала она.

Придержать собаку не могла виду простой ситуации – просто забыла надеть ремень.

- Собака не дурная она дикая. Дайте мне ремень, я так не могу удержать пса.

Ремня ни у кого не оказалось, кроме Любашки.

- Не отдам, у меня штаны спадают,- пыталась защитить свое имущество подруга.

Но по настоянию общественности она сдалась и отдала его.

Привязала ремень к ошейнику Дикого. Любашка вытащила фляжку и стала пить воду, подала мне, предложили Вике, но она что-то побрезговала, Виктор приложился основательно. Снова предложил своей пышногрудой красавице. Пить она очень хотела, взяла фляжку и стала ополаскивать горлышко. Немного попила и отдала нам. Я сложила ладони лодочкой, Любашка налила мне воды мы дали полакать Дикому.

- Вы зачем собаку поите водой,- смотрела она на воду, которая просачивалась между ладонями и капала на землю.

- Кто будет еще пить, дальше воды может и не быть? - сказала я.

После этой фразы Виктор схватил фляжку и начал снова пить. Предложил своей спутнице.

- Я после собаки пить не буду. Пусть идет тихо, а не гребет лапами,- приказала она.

Любашка убрала фляжку. Я дала команду «Рядом». Пес с удовольствием ее выполнил, он шел со мной рядом, но предоставил возможность самой находить дорогу. Две команды одновременно в его мозгу не укладывались. После дикой пробежки я совершенно не знала, куда идти, одна надежда на чутье пса. Все метки, которые мы оставили, остались где-то далеко позади и совсем в другой стороне. Куда прибежала и где нахожусь, не имела ни малейшего представления. Мы стояли, Дикий радостно заглядывал в глаза и следил за моей рукой, не вытащат ли ему из кармана вкусняшку за выполненную команду. Я понимала, если Дикий нас не выведет, то меня просто сожрут эти два толстяка на первом же привале. Надо от них держаться подальше.

Пришлось снова дать команду «Домой». Дикий опять рванул в кусты, обдирая руки и лицо, еле поспевала за ним. Если начинала упираться ногами в землю, то из-под его лап, летели на меня мох, земля и палки. За время проживания у нас он набрал вес и тащил меня как пушинку, преодолевая все моё сопротивление. Он тянул с такой силой, что если бы я упала, то он притащил меня к лагерю волоком ободранную о сучья и камни и не заметил. Я мужественно держалась, упиралась, и двумя руками держала ремень. Ноги у меня неслись сами, боялась, что Любашка потеряет меня из виду. Тормозила своего пса, но он волок меня вперед. Силы быстро таяли, не успевала даже оглядеться вокруг. Тут заметила, что он затащил меня в балку, где находилась большая помойка. Где в тайге могли сделать такую гадость, вокруг сильно воняло. Дикий карабкался на крутой склон балки, пролезая через густые кусты. На ветках кустов висели остатки пищи, мусор. Он силой вытянул меня вверх прямо напротив камералки со стороны Катерины. Видимо эта помойка ему служила ориентиром в тайге.

У порога стояла Светлана и смотрела в ту сторону, куда мы утром ушли, видимо ждала нас. Дикий проволок меня мимо ее, она не успела ничего спросить, только удивленно проводила нас взглядом. Пес очень спешил домой. Только недалеко от палатки догадалась выпустить ремень из рук. Он понесся к ручью. Еле - еле плелась к палатке, в проеме виднелась мужская спина. Человек повернулся, и я увидела нашего начальника.

- Что-то вас долго не было, решил заглянуть,- смущаясь, произнес он.
Тут он посмотрел на меня. Взмыленная, мокрая от пота, лохматая, вся в ссадинах и царапинах я предстала перед начальником с оторванным рукавом рубашки. Волосы прилипли к лицу, ныла щека и лоб, с носа капал пот, все руки были в глубоких царапинах.

- Вы откуда такие?- спросил он удивленно.

- Из тайги,- ответила ему.

- Да вижу, что не с танцев, что с вами?

Еще не успела ответить, как послышались шаги за его спиной, он повернулся и увидел Любашку.

Изрядно потрепанная она подходила к нашей палатке. Рыжие волосы торчали как грива льва, в них как у ежика торчали сосновые иголки и ветки кедра, один конец рубашки вылез из-за пояса, она двумя руками за бока держала брюки, которые при каждом шаге пытались соскользнуть. Лямки рюкзака сползли, и он большим пузырем болтался подмышкой.

- Хорошо погуляли? – растерянно спросил у нее начальник.

- В гробу я видела такие прогулки,- сказала она, проходя мимо его.

Он смотрел испуганно на нее. Она зашла в палатку, скинула рюкзак, сбитые грибы в одну кучу шмякнулись о землю, направилась к топчану, сделала два шага и рухнула на спальник. Штаны предательски сползли с нее, оголив спину и то, что ниже спины. Начальник еще больше засмущался.

- Ладно, спрошу, понравилась ли Виктории прогулка?

Он повернулся уходить, Дикий видимо вспомнил о своих обязанностях, принесся с ручья и приготовился к атаке, встал между нами. Увидел, что мужчина далеко от палатки, стал стряхивать воду с шерсти, обдав нас кучами брызг. Валентин Михайлович вытер лицо рукавом и зашагал в сторону камералки.

Я положила Дикому заслуженную кашу и упала на соседний топчан.

Лежали, наслаждаясь покоем и тишиной. Потом я тихо засмеялась.

- Ты это надо мной смеешься?- спросила Любашка.

- Да нет. Представила, как из помойки вылезают Виктор с карабином и кандидат минералогических наук Виктория в красном костюме. Лишь бы женщины их помоями не облили.

Мы начали смеяться уже вместе.

Раздался радостный рев Вики, видимо начальник любезно спросил, как прошла прогулка. К нему присоединились не менее радостный крик Виктора. Происходил обмен любезностями, он принимал благодарности и делился своими впечатлениями. Своим восторгом от прогулки они делились минут тридцать с окружающими. Потом радость их немного угасла.

- Как всегда стараешься, стараешься, а лавры кому-то другому достаются,- проговорила Любашка.

Идти, получать свою порцию благодарности у нас не было сил, да мы и не спешили. Думаю, при виде нас Виктория снова придет в восторг, и все невысказанные слова преподнесет с любовью.

Дикий вылизал свою чашку и готов снова сопровождать красивых дам на прогулке в тайге.