30. Обманные аметисты. (продолжение повести «Вальс на булыжниках»)

24. Взрывные работы.

Все, что можно выбрать в карьере вручную уже выбрали. Впереди ждали жилу, но подобраться к ней можно только буровзрывным способом. В штольне так же наткнулись на очень крепкие породы. В карьере обурили забой. Дмитрий замерял длинной палкой пробуренные шпуры. Принесли ящик аммонита. Я стояла недалеко и наблюдала, как он заряжает забой. Работал он один, никого не подпускал к взрывчатке. Потом собрал все огнепроводные шнуры. Нам велел уйти далеко в укрытие. Мы выглядывали из него, Дмитрий бежал к нам со всех ног. Как только успел укрыться, там рванул взрыв, но не сразу, а как-то по очереди. Он сидел и считал.

- Все вроде нижние пробили, можно идти домой.

- А посмотреть?- мне не терпелось увидеть, что там.

- Можно и посмотреть, но лучше через два часа.

После того как Дмитрий расстался со Светланой, к нам он стал относиться немного лучше, разговаривал с нами не обвинял нас во всем и уже сплетни не переносил. Ему не мешали заселиться в камералку, но его туда просто не пускали и в этом мы совсем не виноваты.

Все дружно через два часа поднялись на карьер. Всюду валялась порода, камни разлетелись далеко. Рабочие приступили к зачистке подхода. Сверху развала особо ничего не нашли.

Бурили шпуры по очереди, перетаскивая инструмент то в карьер, то в штольню. Да и компрессор был один на два участка работ. Начали обуривать забой в штольне. Шпуры бурили всухую, без воды, поэтому в штольне стоял сплошной туман из пыли, дышать не возможно, и мы туда почти не совались. Документировали, когда убирали породу, перед креплением. Мы ждали, что вот-вот жила будет вскрыта.

Когда шпуры подготовили для зарядки, я напросилась помогать заряжать забой. Дмитрий работал и объяснял суть взрывных работ, что взрывается в первую очередь, что после, а что в последнюю очередь. Мы это все проходили в техникуме, но на практике совсем другое дело, очень наглядно. Я все запоминала, но особо не спрашивала, чтобы не мешать ему в такой ответственный момент. Он сидел на корточках, обрезал огнепроводные шнуры, собирал их в пучки, потом сказал:

- Тебе пора уходить.

Я быстро убежала, и спряталась за отвалом. Дмитрий выбежал из штольни и встал сбоку от устья. Сразу же послышались глухие хлопки и опять не сразу, а с маленькими промежутками. Из штольни повалил дым.

- Все идем домой, здесь до утра будет проветриваться.

Один раз я попросила сама зарядить забой. Он разрешил. Я вставляла капсюля – детонаторы в аммонит, потом их забивала на конец шпура. Остальное пространство забивала патронированным аммонитом. К концу зарядки у меня уже не поднимались руки. Дмитрий сам отрезал огнепроводные шнуры и собрал в пучки. Самые длинные шнуры вели к нижним шпурам.

- Все теперь зажигай,- сказал Дмитрий.

У меня дрожали руки.

- Нет зажигать надо смело, и бежать быстро,- поучал он меня.

Я выдохнула, зажгла и побежали. Успели к устью и встали около него по разные стороны. Прогремел глухой взрыв. Он просчитал количество хлопков.

- Вроде нижние не отбились. Сколько ты насчитала?

Ничего я не считала, а стояла и не могла успокоить свое дыхание от бега.

- Ладно, убирать начнут, посмотрим. Если плохо зарядила и отбила, больше не подпущу.

Пока очищали забой, я все переживала за проведенный взрыв. Взрыв прошел успешно без отказов, и получилась хорошая проработка подошвы. Больше я сама не захотела взрывать, чувство, когда ты бежишь по шпалам, а за тобой вот-вот рванет порода, не очень хорошее. Лучше смотреть издали.

Метр за метром мы двигались к кварцевой жиле сверху и под землей.

Карьер вскрыл часть жилы. Светлана Васильевна была счастлива, она лезла руками в пустоты, вытаскивала кристаллы, резала пальцы об острые макушки кварца. Мы помогали ей отбивать от стенок друзы. Авинир наблюдал за всем ревностно. Я его заверила, все это пойдет ему в зачет. Он успокоился. Ценности в этих камнях он не видел.

Вечером Светлана сидела и крутила кристаллы над лампой. Она измеряла линейкой чистую часть кристалла, поворачивала, вздыхала. Так она колдовала над каждым аметистом. Раскладывала на три кучки: кондиция, полу кондиция и не кондиция. Последняя кучка была больше всех.

- А можно из этого сделать колечко?- спросила ее.

- Конечно можно, но работа по резке и огранке очень дорогая, да и возможно там могут оказаться микро – трещины и вообще ничего не получится. На память о практике советую купить кольцо в ювелирном магазине. Серебреное колечко с аметистом совсем не дорого стоит, рублей десять – пятнадцать.

В это время, когда она сортировала кристаллы, мы обычно уходили домой, предоставляя возможность переживать неудачу одной.

В палатку постучали. Пришел начальник.

- Люда я к тебе. Заходить не буду, выйди на минутку.

Вышла из палатки. Дикий высунул морду из-под полога, посмотрел, не увидел видимо опасности и вернулся в палатку.

- Вот держи,- он передал мне исписанный листок.

- Уважаемый Валентин Михайлович!- начала читать вслух,- это же для вас письмо, зачем мне его читать.

- Нет, оно адресованное видимо тебе,- он повернулся и пошел дальше.

- «Мы очень рады, что наш чистопородный немец нашелся. Долго горевали, что он потерялся. Сообщаем, что приехать за ним не можем, очень далеко, а мы работаем. Наша семья вынуждена вам сознаться, что купили себе другую собаку и вторая нам не нужна. Очень сомневаемся, что это наш пес, но даже если так, то можете оставить его себе. Заранее благодарим вас. Его зовут Дик. Еще раз спасибо. До свидания. » Предатели,- проскрипела я, дочитав письмо, мне стали неприятны эти незнакомые люди.

Не поленился начальник, нашел адрес и написал им письмо. Я зашла в палатку, скомкала письмо и бросила у печки.

- Чего хотел начальник? – спросила Любашка.

- Письмо от хозяев Дикого пришло. С кличкой мы угадали. Отказались они от него, сомневаются, что их пес, да и новую игрушку уже себе купили, этот не нужен. В письме ни фамилии, ни имени нет хозяев, - ответила ей.

Дикий спокойно лежал около топчана. Хотелось его прижать и погладить. Он приподнял голову, потянул носом воздух, встал, подошел к скомканной бумаге. Понюхал ее, взял зубами и вышел из палатки. Мы замерли. Идти за ним мы просто не решились. Он долго не появлялся.

- Сходи, поищи его и сожги это письмо,- сказала Любашка.

Я вышла, около палатки его не нашла, позвала, но Дикий на зов не явился. Не появился и к ужину, около шкуры стояла нетронутая чашка.

Пришел домой поздно вечером уже без письма, мы не спали, переживали сильно за него.

Любашка подозвала его к топчану, погладила по голове и вытащила из-под подушки печенье. Он его взял и вышел из палатки.

Утром он съел ужин и завтрак. Где Дикий спрятал письмо и ходил ли к нему, мы не знали, но очень хотели, чтобы оно как можно быстрее растворилось в тайге без остатка.