01. Счастливая монета

Ранним утром, 11 октября 1907 года, капитан третьего ранга флота его величества Сэмюель Лейнстер поднялся на палубу клипера «Фермопилы», пришвартованного в Лиссабонском порту.

Ветхий корабль доживал последние часы. Рассохшиеся доски скрипели, глухо стонали мачты, стоял кислый запах подгнившей пеньки. Лейнстер хмуро осмотрел затертую палубу. На душе было тоскливо − новость о том, что «Фермопилы» решено затопить стало громом среди ясного неба. Он не поверил собственным ушам, когда впервые услышал об этом. Но, похоже, дни знаменитого клипера были сочтены. Смягчало новость лишь одно – корабль хотя бы не разберут на дрова, как частенько поступали с одряхлевшими суднами-работягами. В адмиралтействе приняли решение, вывести клипер на внешний рейд, где два военных корабля торпедируют легендарный парусник. Уже назначили день. Говорили, что сама королева Португалии желает лично присутствовать при этом. Хотя капитана Лейнстера это слабо утешало.

Погода была под стать настроению. Дул промозглый ветер, а серое небо скупо бросало дождевые капли. Крепко обхватив ладонями штурвал, Лейнстер прижался к нему горячим лбом. В уме совсем некстати пронеслось вчерашнее событие: к Элизабет приходили свататься. И кто − лавочник! Хотя, может всё к лучшему, он богат, а Элизабет давно пора замуж.

Стараясь отогнать нерадостные мысли о треклятом визите, Лейнстер, поднял голову – вон там, у правого борта в последний раз видел он Джона Гарнета. Сколько лет ему было? Тридцать? Да, кажется тридцать, моложе чем Сэмюель сейчас. Хотя тогда, для тринадцатилетнего Сэма, Гарнет казался едва-ли не стариком. Лейнстер закрыл глаза и память мгновенно перенесла его на двадцать два года назад, в Лондон.

***

Сэм остался сиротой, как только появился на свет: отец погиб в море еще до его рождения, а мать умерла сразу после родов. Мальчика забрали к себе дядя Хью Лейнстер и его жена Урсула, единственные родственники маленького Сэма. Прадед Сэма происходил из славного рода ирландских дворян, но ветвь к которой он принадлежал обнищала, от былого величия осталась лишь фамилия. В те времена старому Хью принадлежал небольшой паб, находящийся совсем близко от порта. Здесь и прошло детство Сэма, вполне счастливое и беззаботное. Старик по-своему любил племянника и воспитывал как умел, а нежность тётушки заменила ему материнскую любовь.

Чем старше становился Сэм, тем сильнее его манил океан. В пабе он внимательно прислушивался к морским байкам матросов, а в порту с восторгом заглядывался на парусники и начинающие их вытеснять пароходы. Но дома, о своих мечтах Сэму приходилось помалкивать − как только речь заходила о море, дядюшка злился и посылал проклятия океану, забравшему жизнь младшего брата. Хью Лейнстер видел в племяннике продолжателя семейного дела и не желал принимать постороннего в паб.

Именно здесь, 21 июля 1885 года, и произошло знакомство, решившее судьбу юного Сэма. Не появись в тот день Джон Гарнет в его жизни, Сэмюель Лейнстер навсегда остался бы пабменом. Или, как мечтала его тётушка, сделал карьеру адвоката. Но, провидение тем утром привело тридцатилетнего парусного мастера прямиком к дядюшке Хью...

– Две пинты тёмного эля и бекон с яичницей! – крикнул он с порога.

– Сию минуту, сэр, − Сэм кинулся исполнять заказ.

– Ты шустрый малый, из тебя выйдет знатный моряк. Именно так исполняют приказы своего капитана матросы, – одобрительно пробасил великан, когда запыхавшийся Сэм поставил перед ним еду. Золотая серьга в ухе матроса говорила о том, что он не раз огибал мыс Горн, считавшийся в среде моряков дьявольским пристанищем.

– Спасибо, сэр, а с какого вы судна, сэр?

– С самого быстрого. Ты знаешь о каком судне я говорю?

– «Фермопилы»! Самое быстрый парусник всех времён, сэр, − уверенно произнёс Сэм.

– Верно.

– Сэм, ты что там зацепился? – раздался недовольный крик дядюшки. − Дела закончились, и ты решил потрепаться? Быстро принимайся за работу, или я надеру тебе уши.

– Простите, сэр, мне нужно бежать, − заспешил Сэм.

− Как тебя зовут, парень? – матрос неожиданно схватил его за запястье, притянул к себе, вглядываясь в монетку, висящую на серебряной цепочке у Сэма на шее.

− Сэмюель Лейнстер, сэр.

– Ты сын Робина Лейнстера?

− Да. Вы знали моего отца?

− Я ходил с ним на «Фермопилах».

− Мой отец ходил на «Фермопилах»? − Сэм был поражён, дядюшка никогда не говорил об этом.

− Ты не знал? Странно. Да, именно на «Фермопилах». Я видел, как он погиб, − матрос помрачнел.

− Вы мне расскажете? – голос Сэма предательски дрогнул.

− Приходи сегодня ближе к вечеру на причал. Спросишь Джона Гарнета. Я покажу тебе клипер, и мы поговорим, − моряк, наполнил кружку и одним глотком осушил её.

На кухне рассерженный Хью поджидал Сэма с мокрой тряпкой, которой не замедлил пригладить племяннику затылок. Сэм, пробубнив какие-то оправдания, снова принялся за работу. После обеда он отпросился у дядюшки и рванул в порт, туда, где был пришвартован чайный клипер. Погода начинала меняться, ветер усиливался и судна теснились в гавани, стараясь укрыться от приближающего ненастья. В глазах рябило от множества мачт, но в основном они принадлежали мелким рыбацким судёнышкам, не знавшим бескрайних просторов океана. За лесом этих коротышек Сэм сразу разглядел высоченный рангоут знаменитого парусника.

«Фермопилы» стоял словно гончий пёс на привязи − стоит лишь поднять якорь, расправить паруса, как он сорвется с места и исчезнет с глаз в одно мгновение. Настоящий царь среди плебеев − изящный корпус, окрашенный в темно-зелёный цвет, жёлтая полоса вдоль обводов словно сверкающая золотая лента. А белоснежные мачты, бушприт, реи и носовая фигура вождя спартанцев Леонида, запросто могли поспорить с облаками по чистоте цвета. Сэм не верил своей удаче − неужели тот матрос не соврал, он действительно сейчас поднимется на палубу этой «океанской борзой», как называли парусник газеты. Он был на седьмом небе от счастья.

продолжение следует...

Друзья, хочу предложить вашему вниманию свою повесть, года два назад я уже выкладывала её, старожилы наверняка читали. Этот вариант сильно отредактирован и повесть была напечатана в журнале. Может кому станет интересно прочесть её.