24. Большой Новогодний Турнир "В гостях у сказки"

Страница используется для выкладки конкурсных работ анонимных авторов – участников турнира.

Номинация – Проза

25. Дворик с белым олеандром

О, Толедо! За века обласканный Кастильской короной и познавший горечь упадка, убаюканный шелестящими водами Тахо, а ныне застывший в грезах средневековья старый Толедо… После раскаленного дня, когда плавилось само небо, и, казалось, свечи кипарисов слезоточат изумрудным воском, какое удовольствие было бродить по твоим извилисто-тонким, точно арабская вязь, улочкам и вдыхать аромат наливающихся плодов апельсина и граната. Навеки останется для меня честью твое позволение наяву увидеть то, что помнят лишь старики, полуистлевшие страницы да странствующий ветер.

Вопреки обыкновению, в тот вечер я покинул гостиничную комнату почти за полночь. Мощеную галькой дорогу освещали подвешенные вдоль каменных стен фонари, и сон спящего города не тревожили ни притаившиеся в пыльных зарослях тимьяна цикады, ни далекий собачий лай, ни уж тем более звук моих собственных шагов. Разновременные таблички, надписи, барельефы и рисунки на фасадах домов бросали меня то к кострам воинствующих вестготов, то во времена мавританского владычества, а случалось, что слышал я молитвенные распевы, звон скрещенных шпаг или стук копыт – и благородный рыцарь со щитом и под стягом прошествовал мимо, к мосту Алькантара, чтобы на рассвете вместе с Королем Кастилии выступить в поход против неверных.

Я остановился. Нежнейшие переборы струн витали в воздухе и, готов поклясться, были столь же реальны, как биение моего сердца. Ведомый ими, я долго петлял по темным закоулкам, пока не обнаружил увитую плющом дверь с поржавевшими украшениями и зажатым в зубах льва медным кольцом. В неровном свете луны мне открылся внутренний дворик, больше в мавританском духе – с узорчатым полом, множеством ваз, резными скамьями и высоким кустом душистого олеандра, что рос по центру и ронял в чашу с тихо журчащей водой белоснежные цветы.

На бортике фонтана спиной ко мне сидела девушка – тонкое запястье было сковано золотом браслетов, хрупкие пальцы зажимали струны старинной виуэлы, а волосы завораживали черным блеском, словно сама андалузская ночь разлилась по алебастровым плечам таинственной красавицы.

Слушать дивную игру, таясь в тени, было недостаточно – я хотел видеть лицо девушки. Приблизившись, заметил я также, что на ее затылке узлом завязаны края ткани. Терзаемый любопытством, я сделал очередной шаг, но под ногой предательски хрустнула пластинка мозаики, и мелодия оборвалась.

– Прошу простить, – дрожал мой голос, – что в столь поздний час я переступил порог вашего дома и осмелился нарушить покой. Я следовал за вашей мелодией, и готов поклясться, никогда не представлял, что одним лишь касанием струн можно вновь дать человеку почувствовать счастье потерянных небес! Кто вы? Как ваше имя?

Девушка обернулась. Белая повязка, закрывавшая глаза, была пропитана кровью, и темные полосы засохли на впалых щеках и снежной груди. Пораженный, кто посмел так обойтись с ангельским созданием, я не мог пошевелиться, а девушка оставила виуэлу и приблизилась. Если бы вскрыли мне грудь и вместо сердца вложили лед с самых вершин Пиренеев, то и тогда не содрогнулся бы я от холода так, как, почувствовав прикосновение ее пальцев. И вдруг ткань на глазах девушки увлажнилась, кровавые слезы побежали по щекам – донесся отчаянный вздох и далекий, раскатистый смех... Все задрожало вокруг, закружилось, и сознание оставило меня.

Очнулся я посреди запущенного сада. Первые лучи солнца играли на выцветшем полу, а меж пестрых осколков плитки ловко скользила зеленая ящерка, и скоро укрылась под опрокинутой чашей засохшего и поросшего травой фонтана. Только белый олеандр как и прежде о чем-то шептался с утренним ветром.

Вернувшись, я забылся крепким сном и проснулся ближе к вечеру настолько обессиленным, что ужин распорядился принести в комнату – тушеная куропатка и бутылка местного вина обязаны были вернуть к жизни.

Алкогольный туман настойчиво склонял к мысли, что произошедшее было лишь сном, но когда старик, что пришел забрать посуду, попутно заметил, как устало я выгляжу, я не удержался и наскоро рассказал об увиденном.

Старик перекрестился, упомянув святого Варфоломея, и в ответ поведал следующее.

– Прадед рассказывал, когда сам он был еще мальчишкой, жил в Толедо весьма богатый сеньор. Дочь его, Каталина, славилась красотой на всю Испанию, но на предложения руки и сердца, признания и заверения в любви отвечала отказом и снисходительной улыбкой. «Я не вижу любовь глазами, - говорила она. – Зато вижу красоту, которая либо достойна меня, либо же нет».

Много сердец заставила кровоточить жестокая красавица, пока однажды ночью не появился под ее балконом молодой человек. В свете луны девушка увидела черты лица его и не смогла вымолвить слова – так прекрасен был таинственный гость. Старая служанка видела, как Каталина выбежала в сад, но опасаясь нрава и гнева госпожи, не решилась помешать запретному свиданию. Она-то и поведала, что признания юноши вскоре сменились отчаянием, ведь незнатность рода и бедность никогда не позволят ему просить руки той, в которую он давно и страстно влюблен. Но если чувство взаимно, то конь в тот же миг умчит их к тайному дому с чудным мавританским двориком, а там, в тени белого олеандра наслаждению и ласкам не будет конца. И быстрее, чем старая служанка поняла, что случилось, влюбленные поцеловались и скрылись во мраке.

Наутро весь город гудел, что прямо посреди площади нашли торговцы спящую девушку. Так и было – Сокодовер быстро заполняли люди, все смеялись и тыкали пальцами в нагую и растерянную красавицу.

Поняла тогда Каталина, что поддавшись очарованию лица, не увидела черной сущности своего избранника – не иначе, то был сам дьявол. Позор и горе ее были столь велики, что в отчаянии впилась она ногтями в глаза и вырвала их. Не видя дороги, умываясь кровью бежала она по лабиринтам улиц, пока, если верить слухам, дьявол не укрыл ее в том самом доме с мавританским двориком. И как когда-то ценила Каталина совершенную красоту лица, так теперь была обречена искать столь же совершенной чистоты сердце.

– А что будет, если найдется такой человек с чистым сердцем? – спросил я.

– Кто знает, – вздохнул старик. – Может, вновь обретет Каталина зрение, или дьявол выпустит ее измученную душу. Прадед же считал, что тогда настанет конец времен. Ведь если дьявол – воплощение нечестивой, видимой красоты, то олицетворение красоты душевной только сам Спаситель. А всем известно, чем обернется второе пришествие Его для людей и мира. Скажу одно, господин. Если соберетесь посетить церковь Санто Томе, не поленитесь, загляните в книжную лавку, что по соседству – там на стене до сих пор можно разглядеть бурый след ладони несчастной Каталины.

Признаюсь, таинственное происшествие надолго отбило желание поздних прогулок. Однако когда довелось мне снова оказаться в Толедо, я не смог отказать в старом удовольствии. Звон вечерних колоколов эхом прокатывался по мощеным улочкам, точно невидимая вода по каменному жерлу акведука. И в какой-то момент показалось, что вновь слышу я переборы струн и аромат душистого белого олеандра. Но то была молодая цыганка – напевая, она поправила в волосах алую гвоздику и прошуршала мимо цветастым подолом. А я еще долго бродил по пустым улицам, и тени прошлого вновь и вновь пересказывали легенду о красавице Каталине. Быть может кому-то и суждено еще будет представить ей на суд свое сердце, но не мне. И сколько ни прислушивался я, сколько ни всматривался в темные арки и дубовые двери – ту дверцу, увитую диким плющом и с зажатым меж львиных зубов медным кольцом, мне так и не удалось отыскать…

Номинация – Проза

26. Вспыхнуть в небе

Забрав в могилу боль и страх,

оставив миру память слова

их души, слившись в небесах

звездою яркой вспыхнут снова ©

Рассказывают, что в стародавние времена, когда Луна была ближе к Земле, когда моря были пустынями, а пустыни лесами - фавны расхаживали среди людей, а феи вили гнёзда из нитей радуги и развешивали их на низком, перламутровом небе вместо облаков.

Люди жили в гармонии с окружающим миром и не знали вражды. Их тотемные покровители не позволяли проливаться напрасной крови.

Но от тех времён, до времени этой истории, которая превратилась в легенду, прошло достаточно, чтобы понимать - всё меняется. И не всегда в лучшую сторону.

***

В племени выросла девочка. Звали её Иуста, Яркая. Родилась удивительно непохожей на соплеменников. Она всем превосходила и отличалась от своих сверстниц. Ростом, осанкой, спокойной красотой и, что сразу бросалось в глаза, цветом волос. Они были белыми и лучистыми, как иней на молодых побегах бирграсса, тотемного растения племени Чёрных Медведей. Люди этого племени - смуглые, низкорослые, темноволосые, в общем-то, миловидные, но слегка угрюмые. Немногословные и трудолюбивые.

Но Иуста никогда не чувствовала себя изгоем. Все её любили и относились так же, как и к остальным детям. И хвалили, когда было за что хвалить, и назидательно ругали. Ругали и наказывали чаще, ведь Иуста была остра на выдумку проделок и шалостей, которые её подруги тут же подхватывали. Тогда повсюду в окрестности разливался смех, и он был громче птичьего многоголосого щебетания.

Иуста чувствовала себя счастливой. Все любили её, она любила всех. Но того она не знала, что знахарь Лисабор, живший в пойменных лесах, видел её своей женой.

Лисабора в племени Чёрных Медведей, если не любили, то уважали. Не молодой, но сильный и мудрый, с резкими чертами красивого лица. Пугающим в его облике были лишь глаза. Один карий, почти чёрный, другой зелёный, с ужасающей глубиной. Один будто нанизывал и прожигал, если встретишься взглядом, другой будто поглощал и утягивал в бездну.

Лисабор занимался врачеванием, предсказывал погоду, советовал, когда следует менять места стоянок, когда перемещаться из предгорья в горы, чтобы избежать подтопления и спокойно перезимовать. А зимы в землях Чёрных Медведей были непредсказуемые и лютые. В одну из таких зим, вся семья Иусты: отец с матерью, братья и сёстры, ушли в Долину Туманов, откуда возврата нет. Ушли неожиданно и беспричинно.

Иуста прятала горечь сиротства внутри себя и продолжала жить обычной жизнью. По-прежнему она не знала о мыслях и чувствах Лисабора, но об этом уже знали вождь и старейшины племени. Лисабор прямо им объявил о своих намерениях, но, согласился ждать, пока Иуста достигнет положенного для замужества возраста.

***

Но однажды, когда в долине Пяти Озёр, люди разных племён устраивали ежегодный лов быстропёрых рыб, Иуста встретилась глазами с Криалом, сыном вождя племени Снежных Псов. Их взгляды сказали всё и сразу за них самих.

Снежные Псы населяли плоские земли за озёрами, владели и самими озёрами в зимы. Чёрные Медведи озёрами в летний период и предгорьями тогда же, а в зимы ещё и горами.

Озёра хотя и назывались - Пять Озёр, но в действительности, это было одно, огромное, сложной формы море. И если смотреть с гор, то очертаниями оно напоминало соцветие из пяти лепестков.

Это море, в узкой его части, преодолевал Криал на маленькой лодке, чтобы встречаться с Иустой.

Виделись они густыми ночами, и чтобы Криал знал куда плыть, Иуста разжигала костёр на каменистом берегу.

Влюблённым было достаточно коротких встреч. Криал с нежностью брал руку Иусты в свою. Сидя подле затухающего костра, разглядывал отражения звёзд в её глазах, удивительно похожих на глаза лани.

Лисабор почувствовал соперника. Вида не подал. И будто смирился. А жизнь текла своим порядком.

***

Как-то раз, на исходе тёплых дней, Иуста вместе с подругами бродила в лесу, собирала съедобные коренья. Она помнила правило, что с тропы можно сходить не более пяти шагов, но увлеклась, поотстала от других, а когда услышала слабый перезвон из глубины леса и вовсе пошла на звук, всё больше удаляясь.

Кустарник шипоягодника густел, его пурпурные цветы расплёскивали умиротворяющий аромат на тонких струях легкого ветра. Тропа оставалась всё дальше. Иуста забрела в дебри, где морщинистые стволы старых деревьев устремлялись в небо так высоко, что их кроны невозможно было увидеть. Бирграсс приятно щекотал ноги, которые шли, казалось, сами собой. Лес незнаком, но приветлив. А звук всё ближе.

Неожиданно звук оборвался, Иуста застыла на месте, огляделась. Прислушалась. Хотела было вернуться обратно, как услышала за высоким зарослями узколистного озольника, тот же самый перезвон.

Иуста обнаружила диковину. Это тонкое деревце в два-три роста самой девушки. Листья почти неразличимы. Ветки усыпаны ярко красными, и вместе с тем, прозрачными ягодами, которые, соударяясь, наигрывали нежнейшую, неповторимую мелодию.

Иуста вспомнила, что такие же ягоды, только сушёные, Лисабор добавлял в зелья, и решила попробовать. Но не успела сорвать, как из ниоткуда появился сам Лисабор. Лукаво улыбаясь, но с укоризной спросил:

- Разве не ведомо тебе, дева, что ягоды с этого дерева могут собирать только фавны, знахари и?..

Он хищно облизал губы и продолжил:

- И их жёны.

Иуста зарделась, бросила коренья, побежала. Лисабор и не думал её преследовать, ведь бабочка сама попалась в паутину. Ему оставалось только объявить о своей воле Чёрным Медведям.

Иуста бежала и бежала. Бежала не столько от Лисабора, сколько от собственной глупой опрометчивости. Мысли, что совершила роковую ошибку в своей жизни, затуманили взор, и она не заметила, как налетела на юношу. Чуть вскрикнула и отстранилась, выпуталась из его объятий.

Иуста сразу сообразила, что судьба даёт ей шанс, и тут же, не раздумывая, открылась Криалу. Ведь это был он.

Криал, после раздумий, уточнил:

- Так ты, Иуста, предлагаешь взять тебя в жёны?

- Не предлагала бы... Но пока ты будешь размышлять, да думать, станет поздно. Только не очень-то себе воображай! Идём скорее!

И они пришли в племя Чёрных Медведей, где Криал тут же объявил о своём намерении жениться на Иусте. А по законам племён, первый объявивший о том, имел преимущество перед остальными, если избранница отвечала взаимностью. План был прост, но хотя Лисабор и опоздал, он всё же имел право получить что-нибудь взамен. Такие законы. Своим правом он и воспользовался:

- Древо Основ зачахло от невежественного прикосновения. - услышав это Иуста опять зарделась и стиснула губы. - Мне нужна верхняя ветка Первого Древа. Пускай Криал её принесёт.

В этот момент, юноша понял, что Иуста не лёгкий трофей. Все знали, что Первое Древо растёт посреди Ледяной Пустоши, что путь не близок, и опасен, что... Он знал, что вернуться нет шанса, но и отказаться нет возможности.

Вожди и старейшины племён решили, ничто не нарушает законы, посему - так тому и быть. И жизнь опять потекла своим чередом.

***

- Мы ещё встретимся, Иуста! Обещаю.

- Мы никогда не расстанемся, Криал! Я это знаю.

Вот всё, что они сказали, пропадая в глазах друг друга, перед долгой разлукой.

***

Всех злоключений в пути не рассказать. Криалу многое пришлось вынести. Но свидетелей тому не было.

Когда наступила зима, когда Чёрные Медведи ушли в горы, в просторные залы пещер предков, Иуста каждую ночь поднималась на вершину. Там, в небольшом гроте она, как и прежде, разводила огонь и всматривалась в снежную крайность внизу. Она верила, что этот свет поможет Криалу вернуться.

И вот как-то раз она задремала. Ей приснился сон, что Криал вернулся, но не один. С кем-то, кто был смутно знаком, но образ ускользал во сне.

Иуста резко открыла глаза. Прислушалась. Ей показалось, что слышит голос Криала.

Так оно и было. В грот вошёл её возлюбленный, а позади, в тени Иуста узнала Аипру, девушку из племени Снежных Псов. Ничего объяснять не нужно. Иуста всё поняла, но всё же позволила Криалу говорить.

- Иуста, я знаю для чего этот костёр. Но теперь в нём нет нужды, погаси его.

- Как видишь, он и сам погас, - ответила Иуста, но всё же присыпала снегом очаг.

- Я думал, что любил тебя, пока не отправился в путь, но вдали от тебя, понял, что это наваждение, не любовь. Понимаешь?

Иуста молчала. От каждого слова сердце её становится безразличным. Она чувствовала, как сердце охладевает к Криалу и попросту стынет. Но вдруг, под её сердцем стало растекаться тепло. Это тепло отогревало. Иуста заставила себя посмотреть в глаза своего жениха и увидела в них лёд. Тут же разворошила угли. Костёр вспыхнул ярко и горячо. Криал растаял, как тает снег. Аипра испарилась, как часть этого морока. Из глубокой тени проявился Лисабор.

- Любящее сердце легко обмануть. Но как тебе удалось избежать этого, Иуста?

Прежде, чем ответишь, я скажу тебе правду. Криал не вернётся. Я знал, что Аипра питает те же чувства к нему, что и я к тебе. Рассказал ей, что ты просила меня приготовить зелье страсти, а потому собирала ягоды с Древа Основ, тем и притянула к себе Криала. Убедил её в этом. Было не сложно. И ещё в том убедил, что для того, чтобы снять приворот, необходимо, чтобы Криал по возвращению увидел её прежде, чем тебя. Наивная Аипра... - ухмыльнулся Лисабор и закончил - И чтобы это случилось, посоветовал ночами уходить из стойбища к Пяти Озёрам и разжигать костёр, как разжигала ты. Только место указал такое, чтобы... Чтобы сейчас быть с тобой.

Этому Иуста поверила. Теперь её ничто не могло обмануть.

- У тебя не осталось выбора, Иуста, - продолжил Лисабор, и зелёная искра в глазу выдала его нетерпение. - Теперь...

- Ты узнаешь правду, - не дала ему завершить Иуста, - Любящее сердце легко обмануть, да. Но не то сердце, которое плод двух любящих сердец. - Иуста положила руку на живот и с удовольствием стала наблюдать, как чёрный глаз Лисабора всё больше округляется и чернеет от злобы и бессилия.

Лисабор мгновенно понял, что скрывают свободные зимние одеяния. Резко подскочил к девушке, с силой схватил за плечи, оторвал от каменных плит пещеры и прокричал:

- Всё равно, слышишь?! Всё равно он уже никогда не увидит тебя! Ни тебя, ни... - Лисабор захлёбывался от ярости, некогда красивое лицо искажала гримаса ненависти.

- Ты глупец, Лисабор, жалкий, маленький глупец. Криал принёс себя в жертву не ложному огню, а истинной любви. И это значит, что мы с ним ещё встретимся, ведь в любви никогда не расстаются.

Лисабор всё сильнее сжимал руки, всё сильнее тряс Иусту. Белые и лучистые, как иней на молодых побегах бирграсса, волосы Иусты развивались на ветру, хлестали лицо, и будто жгли его. И вдруг Лисабору стало страшно. И он отбросил Иусту в проём грота, который смотрел на озёра, в пропасть.

Яркая вспышка озарила окрестности. На небо устремился поток серебряной пыльцы. Недалеко от Большой Медведицы появилось новое созвездие. Ещё одна вспышка и в нём родилась новая звезда. Самая яркая.

По сей день она ориентир всем, кто в пути.

А Лисабор?

Это другая история. История об искуплении через времена.

Эпилог

На южном небосклоне можно найти созвездие Ара. Жертвенник.

Это только с Земли небо кажется разделённым.