Счастье

В этом году лето выдалось особо жарким. Было около трех по полудню, и я, просидев весь день дома, уже не знал, куда девать свое бренное тело. Но вдруг я вспомнил про своего старого знакомого, старика Хосе, обладателя одной из богатейших плантаций в нашем городке. Выбора у меня не было - пришлось заставить себя встать с кровати и пойти составить компанию старому скупердяю. Я незамедлительно встал и направился прямиком к нему и уже через пятнадцать минут оказался около плетеной изгороди, у которой меня нещадно облаяли сторожевые собаки. Хосе никогда не проявлял особой гостеприимности, и когда я вошел, он неподвижно сидел на своей веранде и величественно окидывал взглядом свои имения, будто сам царь Мидас, уставший превращать все на своем пути в золото. Посмотрев на него, я испытал то ли зависть, то ли отвращение к его жалкому, но отнюдь не бедному существованию.

- Ну, здравствуй, Рене, - обратился он ко мне.
- Добрый день, - ответил я лениво, будто не признавая его полного превосходства. - Ему порой полезно спускаться с небес на землю, - подумал я про себя.

Он прекрасно понимал, что я маялся весь день от невыносимой жары и безделья, и у меня просто не было другого выбора, кроме как навестить старого «мудреца». Ну что ж, пускай будет так.
Хосе незамедлительно начал свой трактат:

- Известно ли тебе, мальчик мой, сколько сил я вложил во всё, что ты видишь перед собой? Всю свою жизнь я положил на то, чтобы добиться таких высот.
- Какие высоты? – подумал я. – Тебя же все просто презирают,– вновь не решился произнести я вслух.
- Я знаю, о чем ты думаешь. Но меня это нисколь не тревожит, скорее даже радует. Боятся, значит уважают.

Тут я не выдержал:

- Хосе, скажите, а Вы вообще заботитесь о своей репутации?
- Конечно, но как окружающие смотрят на меня, равно так и я не занимаюсь меценатством и прочей ерундой, - отрезал старик.
- Вообще-то я как раз хотел сказать, что можно быть добрее к людям и завоевать их доверие. Ведь общественное признание – это то, что необходимо каждому мужчине, - блеснул я своими знаниями, полученными на факультете гуманитарных наук.

Я рос в хорошей, но небогатой семье, приоритетом в которой было получение качественного образования и завоевание хорошего положения в обществе. Но отнюдь не финансы мой отец, видный общественный деятель, считал«статусом». Многочисленные газетные вырезки, репортажи и постоянная молва преследовали его всю жизнь. Я был свидетелем сцен, когда молодые журналистки пытались флиртовать с ним прямо у нас дома. «Вот это жизнь» - думал я. Отец же отвечал им лукавой улыбкой и подмигиванием вслед. Впрочем, им этого было вполне достаточно, чтобы забыть сам предмет разговора. Впитывал я всё как губка.

- Рене, дружок (ненавижу, когда меня так называют), доживи до моих лет и прокорми себя и свою семью. Пей на старости лет хорошее вино, оплачивай услуги горничной и носи костюмы с иголочки. Поверь, другого счастья в моем возрасте не нужно.
- Нет, я не стремлюсь к богатству, мне лишь нужно…
- Быть в центре внимания, - закончил за меня старый пророк.

Когда мои нервы были на пределе, и я был готов произнести еще одну тираду в адрес бездушности и сухости Хосе, раздался оглушительный лай цепных собак и скрип покосившейся оградки. Старик впервые вскочил со стула и начал размахивать руками.

-Мерзкий мальчишка! Это поганец Рауль, девятилетний повеса, который умудряется каждый раз утащить с собой несколько горстей винограда. Управы на него нет! – задыхаясь хрипел старик.

Хосе впал в бешенство и стал причитать, что довольно быстро утомило меня. Я встал со стула и, поспешно попрощавшись, отправился к себе. «Он ничего и никогда не понимал во вкусе к настоящей жизни. Старый бедолага…».

Тем временем, в трех кварталах от поместья, босоногий чумазый мальчишка, спрятавшись под кустом шиповника, поспешно поедал виноград,расплывшись в самой искренней детской улыбке, которая была и на моем лице, когда я в детстве таскал виноград у старого Хосе.