Звонок с того света

Я собирал вещи. Свершилось. Вот он, долгожданный отпуск. Два месяца беспощадного лета, слава богу, уже позади. Подумать только, целых два месяца адской жары и духоты в раскалённом мегаполисе. Нестерпимый зной под нещадно палящим солнцем. А ночью. Какой там, к чёрту, сон. Ворочаешься, весь мокрый от пота, и простыни противно прилипают к телу. Утро прохлады не приносит, потому что за те короткие ночные часы бетон и железо толком остыть не успевают. На небесах ни облачка. Это-ж надо вытерпеть такое. Сорок градусов на улице, тридцать пять в помещении. Настоящая душегубка. Летняя распродажа! Улётные цены! Бесплатная доставка и установка! Это про сплит-системы на рекламных стендах, что высятся на каждом углу. Двадцать пять тысяч псу под хвост. Ни хрена она не холодит, а только мигает, оповещая о том, что мощности ей не хватает. Пиковые нагрузки, ничего не поделаешь. Нету того электричества, которое заявлено поставщиком. В суд подать? А толку. Ладно, ладно. Июнь, июль кое-как пережил, а завтра первое августа. И - в отпуск. Куда-нибудь на побережье, подальше от этой сковородки самого Люцифера. В Анапу можно, и в Геленджик, Архипо-Осиповку. Но позвонили из профкома и предложили горящую путёвку в Турцию за полцены. Естественно, не устоял. Две недели райского отдыха. Через три часа вылет, и сумка собрана. Ничего не забыл? Вроде нет. Документы на месте. Ага, звонок. Я извлёк из кармана телефон и посмотрел на дисплей. Такси Сатурн.

- Я слушаю.

- Машину в аэропорт заказывали?

- Да.

- Вас ожидает зелёный хундай соната возле подъезда.

- Спасибо, уже спускаюсь.

Я вышел во двор, и таксист помог мне закинуть в багажник большую спортивную сумку. В машине работал кондиционер, однако особой прохлады не приносил. Мы долго стояли в пробках, но я специально заказал такси на два часа раньше регистрации. Лучше пересижу в зале ожидания. Вообще-то я не люблю самолёты. Предпочитаю поезда. Лежишь себе на верхней полке, и смотришь в окно на проплывающие мимо поля и рощи, озёра, бескрайние степи. Любуешься пейзажами, и постепенно под стук колёс засыпаешь. Я не люблю летать. Я люблю ездить. Мы прибыли в аэропорт, и я, рассчитавшись с таксистом, поплёлся в душный зал ожидания. До регистрации оставалось сорок минут. Пассажиры сновали мимо кресел, некоторые спали. В проходах, как обычно, в хаотичном порядке громоздились кульки, сумки, и пакеты. В общем, суета. Зазвонил телефон.

- Алло.

- Сергей, ты забыл дома выключить сплит систему. Она искрит. Немедленно возвращайся!

До боли знакомый голос. Я знал, кому он принадлежал. Он принадлежал моей жене. Её контральто я узнал бы из тысячи голосов. Только вот её уже на этом свете два года как нет. Авиакатастрофа. Вот почему я не люблю самолёты.

- Объявляется регистрация на рейс двадцать восемь сорок, следующий по маршруту Краснодар-Анталья. Пассажиров просят пройти к кассам номер три и четыре, - объявил динамик, висящий наверху.

- Сергей, ты слышал? Возвращайся немедленно.

- Кто говорит? Алло, кто говорит?

Разговор прервался, и в телефоне раздался короткий гудок. Что это было? Я сразу подумал про чей-то нелепый розыгрыш, глупую неуместную шутку. Проверил список входящих звонков. Диспетчерская таксопарка, и всё на сегодня. Из за такой жары может, и померещилось. Я поднялся со скамьи, и медленно направился в сторону касс, тем не менее, в душу закрался тревожный холодок. Чёрт. Я отчётливо слышал голос своей жены. Но ведь входящих номеров в списке нет. Раз нет, значит не было и звонка. А раз так, выходит - галлюцинация. Я пристроился в хвост небольшой очереди, и стал ожидать регистрации. Телефон снова настойчиво зазвонил, и я, словно паралитик, передёрнулся. Медленно достав из кармана телефон, и держа его как гранату с выдернутой чекой, я покосился на мигающий дисплей. На экранчике отобразилась какая-то белиберда из цифр и кириллицы.

- Сергей, я прошу тебя вернуться. Тебе обязательно надо вернуться. Прямо сейчас. Послушай меня. Отбрось все сомнения, просто возвращайся.

И снова короткий гудок. Сподобившись лицом олигофрена, я подхватил сумку и двинулся к выходу.

- Молодой человек, вы куда, - спросила стоявшая сзади женщина.

- Извините, - пробормотал я, и ускоряя шаг, засеменил в сторону стоянки такси. Что-то мне подсказывало, что никакие это не глюки в моей голове. А что тогда? Вот приеду домой, там и разберусь. А как же путёвка? Что-нибудь потом придумаю. И я отправился обратно в эту жару и духоту. Глупо наверное. Оказавшись дома, я первым делом проверил кондиционер. Никакого искрения. Впрочем, и холода тоже. Он тупо не работал, потому что мощности катастрофически не хватало. Ну вот, опоздал на самолёт. Улыбнулась мне путёвочка. Дурак. Телефон больше не звонил, и в списке входящих номеров кроме таксопарка, ничего не было. Крыша съехала. Так ведь не пью вроде. Ну, банку пива холодного за ужином приговорил вчера. А так - больше не пил. Да и не любитель я спиртного. Я завалился на диван, и включил телевизор. Там что-то говорили про погоду, про усиление жары, а я дремал, и потел как скунс. Внезапно программу прервали и передали известия, которые меня ошеломили и шокировали.

- А теперь - новость последнего часа. Только что стало известно, что потерпел аварию борт двадцать восемь сорок, следовавший рейсом в Турцию. Самолёт упал в поле за двадцать километров от взлётной полосы, успев набрать высоту триста метров. По предварительным данным, при взлёте загорелся один из двигателей. Пилоты запросили полосу для аварийной посадки, но в создавшихся условиях не смогли сделать разворот. Из семидесяти двух пассажиров и пятерых членов экипажа не выжил никто.

Я сидел в оцепенении и всматривался в телевизор. На экране было видно, как возле дымящихся обломков суетятся пожарные и спасатели, заливая пеной фрагменты фюзеляжа. Это был тот самый рейс, на который я не попал. Я опоздал на самолёт, разбившийся при взлёте. Потому, что меня не пустила на него моя жена, которая погибла два года назад. Сославшись на несуществующую угрозу пожара. С виду, так полнейшая несуразица. Получается, что она звонила мне с того света. Другого объяснения я так и не нашёл. Такая вот странная мистическая история. Выходит, наши близкие нам помогают даже тогда, когда они навсегда покинули этот бренный мир. Наутро я отправился на кладбище, и возложил на могилу жены большой букет белых лилий. Я вспомнил, как её хоронили. С закрытой крышкой гроба, потому что останки удалось идентифицировать лишь с помощью генетической экспертизы. В том злополучном рейсе тоже никто не выжил. В тот самый момент, когда самолёт упал и взорвался, я сидел в офисе и спокойно печатал на компьютере очередной отчёт. Я ничего не почувствовал. Ничего абсолютно. А она сумела меня предупредить, удержать от посадки на этот роковой рейс. Присев рядом с надгробием, я вынул из сумки чекушку водки, и поморщившись, отпил из неё небольшой глоток. Достал сигарету, чиркнул зажигалкой, закашлялся. Вообще-то я не курю. Так и не научился. Я долго сидел и смотрел на фото у основания памятника. Красивое, молодое и жизнерадостное лицо. Она строила планы на будущее. Как мы будем растить и воспитывать детей, и всегда будем вместе. Нас считали прекрасной парой, и порою завидовали. Наверное, сглазили. Её жизнь оборвалась внезапно, и до абсурда нелепо. Потом, что было потом. Черные лимузины с венками на капотах, траурная процессия и отпевание. Банально и жутко. Через неделю ей должно было исполниться двадцать пять. Ночью я видел сон. Ко мне приходила Марина. Мы сидели в комнате, и о чём-то мило беседовали. О чём? Я так и не запомнил. Потом она спохватилась, и сказала, что ей пора. Она пожелала мне счастья и долгой жизни. А на пороге махнула рукой и сказала:

- Прощай, Серёжа.

С тех пор она больше не звонила.

ARHIMED