Невозможно умереть

Я упорно продолжала втыкать себе нож в горло. Без толку. Даже капли крови не выступило. От злости я стала тыкать во все доступные части тела. Особенно доставалось ногам, но и в живот перепадало, и в сердце. Ничего. Даже боли от ударов я не чувствовала. В бешенстве не глядя я швырнула нож. Он, как назло, попал в мою любимую кружку, она звякнула и упала со стола, однако не разбилась.
Я разревелась от бессилия и отчаяния. Я ничего не могу, я не способна даже расстаться с жизнью. Вся боль, накопленная за долгое время, проливалась фонтанами горьких слез.
После получаса рыданий я успокоилась. Решила, что если с ножом не вышло, то надо попробовать еще что-нибудь. В своё время я успела получить высшее электроэнергетическое образование и специальность свою очень любила, поэтому решила обратиться в своих попытках к знакомому и понятному электричеству. Нужно было всего-лишь взять два хороших толстых провода и голыми ногами встать на что-то металлическое, чтобы током убило, а не просто покалечило. Правда, может сработать вводной автомат и весь дом останется без света, пока не разберутся, в чем дело. Но должно получиться. Я поковыляла искать подходящие провода у мужа в инструментах. Но пока я искала, в доме отключили свет. Я крепко выругалась. Когда его включат, тоже было неизвестно. Значит, этот вариант отпадал.
Тогда я решила выброситься из окна. Мы жили на седьмом этаже. Внизу был хороший бетонный тротуар. Мозги по нему размажет, как следует. Некрасиво будет, конечно, но надежно. Все будет кончено, я наконец освобожусь от этих адских мук.
Но тем не менее, ожидая сюрпризов, я обулась и захватила ключи от квартиры. Я добралась до окна, открыла его, залезла кое-как на подоконник и уселась, свесив ноги наружу. Людей на улице было немного, и это было к лучшему. Вроде бы меня на подоконнике никто не видел.
Я сконцентрировалась, села половчее и решительно оттолкнулась, как смогла. Ощущение полета было прекрасным. Я подумала, что это замечательно — насладиться полетом перед смертью, пусть и таким коротким. До того, как стали отказывать ноги, я мечтала летать, особенно на параплане. Но как и другие желания, оно накрылось медным тазом.
Итак, я хорошо летела вниз и прилетела очень быстро. Самого удара я не помню. Боли, как и с ножом, не было. Я просто оказалась распластанной на тротуаре, как если бы споткнулась. Тут же ко мне подбежал сосед:
- Все в порядке? Вы тут осторожнее, сам вчера споткнулся, чуть не упал. - он помог мне встать, вернее поднял меня и поставил на ноги.
- Да-да, все хорошо, спасибо Вам большое, - только и бормотала я, ковыляя с ним под руку до подъезда.
Он спрашивал, как я так умудрилась и где моя трость, приходилось на ходу врать что-то несуразное. Но одно было совершенно ясно. Он не видел, как я летела, он был уверен, что я запнулась и упала. Сосед помог мне дойти до подъезда. Я рассыпалась в благодарностях. Он вообще всегда помогал мне, когда встречал. То подвезет куда-то, то поможет сумки донести. Я была ему очень признательна, но чувствовала себя очень неловко, так как не знала, как это выразить. Все, что я делала, если нужна была моя помощь, казалось мне мелким и незначительным.
Я потихоньку добралась до квартиры, сняла обувь, доползла до дивана и улеглась. Свет уже включили. На кухне мирно урчал холодильник, как будто радуясь возвращению питания. Совершать новые попытки с электричеством уже не хотелось, это, скорее всего, оказалось бы бесполезным.
Я лежала и пыталась думать, что делать дальше. Но мысли проскальзывали мимо меня, не касаясь сознания, я была словно в трансе. Реальность утекала сквозь пальцы. Я понимала, что находится вокруг меня, что происходит, какие дела нужно сделать, даже умудрилась адекватно ответить на звонок мужа. Но все это было не со мной, как во сне. Эдакое дурное кино без обозримого конца. Я пыталась думать о происходившем сегодня, но ничего меня уже не трогало, не осталось ни сил, ни эмоций, и плакать я уже не могла. Хотелось спать. Я закрыла глаза, но еще долго не могла провалиться в сон. Что-то кружилось в голове, какие-то обрывки мыслей и образов по поводу моей неудачи с самоубийством.
После недолгого тяжелого сна думать стало немного легче. Пришли муж и сын, мы занялись обычными вечерними делами — ужин, новости, что-то посмотреть, что-то обсудить, позаниматься с ребенком. Все было спокойно, мы даже над чем-то смеялись. Я не стала рассказывать о том, что пыталась совершить сегодня. Но мысли о неудаче все равно крутились, оставаясь где-то за пределами сознания. Я смутно догадывалась о причинах своего внезапного бессмертия, в чем позже и убедилась. За пару дней до этого безобразия я ехала домой в автобусе. Народу было много, и сидячих мест не оказалось, просить, чтобы уступили, я не стала — ехать было недалеко, я должна была выдержать и стоя. Слева от меня стоял высокий темноволосый парень. Пару остановок он не обращал на меня никакого внимания, а потом неожиданно обхватил за плечи, наклонился и прошептал на ухо: «Ты не сможешь этого сделать!» От удивления я чуть не упала. Разъяснений спросить я не успела, сразу же после этих слов парень вышел. Только на правом плече еще долго горел след от его ладони.
Уже после неудачи с ножом он стал назойливо мне вспоминаться, я была уверена, что именно об этом он тогда и говорил. Остальные случаи только подкрепили мою уверенность. Мне обязательно нужно было его найти. Кто он и где искать — неизвестно. Единственное, что пришло в голову, - попробовать найти моего таинственного знакомого на том же маршруте, где я его встретила. Этим я решила заниматься завтра весь свободный день. Я предположила, что проехать придется не один раз, да и добраться до остановки — это та еще задача.
На следующий день я отправилась кататься на автобусе. Три раза я ездила из конца в конец, меняя автобусы, на четвертый уже собралась бросить эту затею. Но мне повезло. Мой знакомый подсел ко мне на остановке. Я уже и не смотрела на входящих людей, просто бессмысленно пялилась в окно, когда он зашел и плюхнулся на соседнее сидение. Но даже и тогда я не обернулась, мне было уже безразлично. Безо всяких вступлений он спросил:
- Хочешь поговорить?
Только тогда я заметила его. Затормозила немного, возвращаясь к реальности, и через не которое время ответила:
- Хочу.
- Тогда не здесь.
Он снова обхватил меня за плечи, и вдруг мы оказались на лавочке в каком-то парке.
- Здесь будет лучше, - сказал парень, оглядываясь по сторонам. Людей вокруг не было, погода стояла тихая и теплая.
- Где мы? - не удержалась я от любопытства.
- Это главная аллея ботанического сада им. Цицина. - при этих словах он провокационно посмотрел на меня, - весной ты не дошла даже досюда...
- Вот не надо. И без того плохо.
- Ладно, не буду. Так о чем ты хотела поговорить? Это же ты меня искала, - он сидел рядом, слегка развалившись на скамейке. Нога на ногу, рука на спинке, корпус немного повернут ко мне. Он внимательно смотрел на меня и терпеливо ждал, на лице не было вообще никакого выражения. Пустота. И только острый блеск в темных глазах, не отпускающих ни на мгновение. Он терпеливо ждал, пока я перестану мяться и начну говорить, при этом излучая безмерное спокойствие.
Наконец я решилась:
- Почему я не могу умереть? - наконец выдохнула я, уставившись в дерево напротив скамейки. Только после вопроса я смогла повернуться к своему собеседнику.
- Самоубийство — это грех, - в его глазах и улыбке появилась легкая издёвка.
- А ты ангел-хранитель и не дашь натворить глупостей? - не без иронии поинтересовалась я.
- Нет.
- Тогда почему? Это моя жизнь и моя смерть. Я сама решу, когда и как мне умереть. Не лезь. - Я отвернулась от него. Глаза уже застилали слезы, я все-таки жуткая плакса.
Он совершенно спокойно ответил:
- Не могу. Тебе еще нельзя распоряжаться своей смертью. С жизнью ты справляешься как-то не очень, ты не делаешь даже того, что можешь. Как только сделаешь, я позволю тебе наложить на себя руки. Если захочешь.
Эта его улыбка раздражала, несмотря на всю ее теплоту. Слез уже было не удержать, ком в горле не давал говорить. Я сорвалась в рыдания, сквозь которые криком рвались горькие слова.
- Да ты даже близко не понимаешь, как я живу! Ты представить не можешь, насколько мне больно! Мне больно! Вот тут — я ткнула пальцем в середину грудной клетки, где появлялась боль всякий раз при мысли, что я больше не могу ходить и стала обузой для своих близких. — Это настолько больно, что удар ножа не сравнится. Я бесполезна, беспомощна. Я ничего не могу...
Я кричала и рыдала, захлебываясь от истерики. Что именно я говорила, я уже не помню. Но сводилось все к одному — я стала убогим и бесполезным существом. Я тяжелая ноша для своих родных, а хочу быть их опорой и защитой, хочу помогать им, делать их жизнь лучше. А сама... А сама едва могу выйти на улицу, почти никуда не могу добраться. Сама я почти уже овощ, и хорошо еще, что хоть как-то могу обслуживать себя.
Так я кричала какое-то время. Никогда и никому этого всего я не говорила. Просто не могла, хотя слова готовы были сорваться. Что-то сдерживало и не давало сорваться. А тем временем эта боль меня понемногу подтачивала и в итоге довела до ножа.
А мой загадочный знакомый все так же без эмоций смотрел на меня, не двигаясь и не отводя острых глаз. Его лицо по-прежнему оставалось спокойным. Складывалось ощущение, что он знает что-то, мне неизвестное, и вся моя истерика яйца выеденного не стоит. Он был совершенно спокоен, как-то неуловимо монументален, мои крики и слезы не тронули его ни капли. Он все так же сидел вполоборота и не сводил с меня глаз. От него странно веяло теплом, словно рядом сидел не человек, а печка.
Я немного успокоилась и перестала кричать, только плакала, склонившись к коленям и закрыв лицо руками. Очень горько плакала, такого никогда в жизни у меня не было. Уже болело лицо и разболелась голова, но я не могла ни успокоиться, ни усилием воли остановиться. Мой спутник приподнял меня за плечи, внимательно посмотрел в глаза и тихо обнял. Стало сразу тепло и спокойно, я все еще плакала на его плече, но уже гораздо тише. Через некоторое время я пришла в себя.
- Что же мне делать? - очень тихо и смиренно прошептала я, глядя в красивое и спокойное лицо этого странного ангела-хранителя.
- Жить. Делать то, что тебе по силам вот в таком состоянии. Тогда потихоньку сможешь делать больше и больше. А потом сможешь как следует заботиться о любимых людях, будешь вообще помогать людям. Ты ведь этого хочешь?
Он держал меня за плечи перед собой, так, что отвести взгляд было невозможно. Я только обессиленно кивнула головой.
- Ты не только хочешь помогать и быть полезной, теперь ты уже просто будешь это делать, даже если и не хочешь. Просто будешь помогать тем, кому нужна твоя помощь. Я знаю это точно. Я тебя очень хорошо знаю.
Я слушала его молча, сил даже на звуки не было. Он откуда-то знал про меня то, что не знал никто, то, что я сама про себя решила и не говорила никому.
Он продолжил:
- Ты ведь уже думала о том, чем можешь заниматься в таком состоянии. Так вперед! Я знаю, что все у тебя получится. Я если вдруг не будет сил ни на что, просто вспомни обо мне. Я тебя никогда не покину, всегда приду, - он очень проникновенно смотрел в мои глаза. И опять у меня потекли слезы, сами по себе они текли по щекам. До него мне никто ничего такого не говорил.
- Хорошо, - это единственное, что я смогла сказать, но твердо про себя решила, что так и сделаю. В общем-то, другого ничего и не оставалось.
- Вот и замечательно. Ты успокоилась? Хочешь еще о чем-то поговорить? - его речь была все такой же спокойной, практически без интонаций.
- Да. Еще один вопрос. Кто ты такой?
- А это важно?
- Да не особо. Просто я даже не знаю, как к тебе обращаться. Или нет... А вдруг я сошла с ума, и ты мне мерещишься.
- Тогда точно все равно кто я, - он рассмеялся над моим предположением, - не переживай. Даже если я галлюцинация, я не дам тебе умереть. А вот силы жить и что-то создавать наоборот дам.
Его улыбка стала гораздо теплее. Было очень приятно на него смотреть, это радовало и успокаивало. Он давно уже перестал меня держать за плечи, одну руку закинул на спинку скамейки, одну положил на колени. Но я все равно продолжала сидеть, прямо к нему повернувшись и глядя в лицо. Я как-то распрямилась, было ощущение, что меня заполняет энергия, спокойная и чистая, как прозрачная озерная вода в тихую погоду.
Он добавил:
- А обращаться ко мне можешь, как угодно. Приятель, например, или Друг, - он с хитрецой глянул на меня.
- Пожалуй, буду звать тебя Друг.
- Вот и хорошо. Тогда пора прощаться. Помни, что ты обещала.
С этими словами меня вдруг сильно потянуло в сон. Удержаться было невозможно, я начала заваливаться на скамейку. Как будто издалека я слышала моего Друга, он говорил: «Я всегда буду с тобой.» Он положил руку мне на голову, к скамейке тянуло все сильнее. Последнее, что я осознала, что голову я приложила уже дома на диван. Все так плавно и странно поменялось, но я все еще чувствовала тепло руки моего спасителя. Я крепко уснула.
Когда открыла глаза, я обнаружила себя действительно дома, в зале на диване лежащую боком со спущенными на пол ногами. Я была в уличной одежде и обуви. Только это и моя память свидетельствовали о странном разговоре со странным молодым человеком. Был или не был тот разговор, кто этот парень — все стало не существенным. У меня было отличное настроение, хотелось жить и что-то делать. Я решила прогуляться до магазина. В прихожей поглядела на себя в зеркало и подумала, что я очень хороша, даже несмотря на заплаканные глаза и трость в руках. На плече прицепился листочек из парка. Я аккуратно его сняла и положила в ящик тумбочки. Уже позже я засушила этот листок, чтобы сохранить. Когда становилось плохо, доставала его и вспоминала наш разговор. Своего друга я иногда встречала в городе. Я шла по делам и замечала его на скамейках, он всегда сидел развалившись, как в тот наш разговор. Смотрел на меня и тепло улыбался, приветственно кивал мне, а потом таял, как туман. Поговорить с ним никогда не удавалось. Я даже до скамейки не успевала дойти, как он исчезал. Тем не менее такие встречи всегда оставляли в отличном настроении и полной сил. Как и обещала, я стала делать посильную мне работу, мастерить, что нравилось, и больше не переживала, если что-то не могла.
И умереть я больше никогда не пыталась.