Красный сарафан 02

Утром, сдав пост, он вернулся домой. Ничего не сказав домашним про ночное приключение, Степаныч думал об этом весь день. В первую очередь он признал: всё случившееся этой ночью не было розыгрышем местных мужиков, никто не будет впутывать в это дело ребёнка. Вслед за этим пришлось признать чертовщину, это оказалось самым трудным, он всю жизнь насмехался над бабьими сказками. Степанычу пришла мысль пойти к археологам и посмотреть, что там у них происходит.

- Ты это, старый, куда намылися? - окрикнула его жена.

- На работу, - огрызнулся Степаныч и пожалел что заранее не придумал как отмазаться от бабки.

- На какую работу? Время только пятый час, какого лешего ты там удумал? - Марья Фёдоровна не отставала.

- Просили, - туманно ответил он и ускорил шаг во избежание очередных расспросов.

Марье Федоровне осталось только махнуть рукой.

Выйдя из задней калитки, дед увидел столпившихся археологов

- Здрасте всем, - громко сказал он.

От неожиданности все разом оглянулись. Степаныч разглядел стоящий на столе деревянный ящик из цельного куска дерева. Почерневший с налипшей землёй он выглядел очень старым.

- Что это? - спросил дед.

- Вчерашняя находка, Пётр Степанович, - ответил один из археологов, Сергей Максимович.

Степаныч быстро подошёл к столу и заглянул вовнутрь, в ящике лежал детский скелет. Удивительным образом одежда сохранилась очень хорошо, и он сразу узнал красный расшитый сарафан.

«Так вот ты откуда, милая» - пронеслось у него в голове.

- Это вы не хорошо сделали, плохо это.

- Плохо? О чём вы, Пётр Степанович?- спросил главный, Эдуард Эрастович.

- Потревожили покойника, это плохо. Надо бы её обратно похоронить.

- Пётр Степанович, это мракобесие, - Эдуард Эрастович развёл руками.

- Мракобесие это то, что вы сделали.

Степаныч махнул рукой, не жаловаться же на них, в самом деле. И что он скажет - «Городские приведение разбудили?». Да его на смех поднимут, не отмоется потом. Бабы, может, поверят, а мужики точно измываться начнут.

Он отошел от стола и присел прямо на землю возле огромного вяза, одиноко стоящего почти у самого забора. «Ладно, товарищи учёные, не хотите по хорошему, сделаю по своему, мне в доме приведения не нужны».

Дед стал продумывать стратегию дальнейших действий. Он не любил замудренных решений и выбрал самый простой план.

Дежурство прошло не спокойно. Вызванная из небытия душа, своим смехом приводила в ужас, закрывшегося в сарайке с инструментом, несчастного сторожа. Глядя в щелку на красный сарафан в лунном свете, дед крестился и вспоминал все молитвы, которым учила его в детстве бабка. Утром, утомленный телом и душой, он вернулся домой и рухнул на кровать, проспав до двенадцати. Проснулся разбитый, в мрачном настроении, молча пообедал. Не обращая внимания на упреки жены, взяв в сарае лопату, полный решимости Степаныч пошёл к лесу, стараясь не попадаться на глаза работающим археологам. Дойдя до опушки, он огляделся, довольно крякнул и направился к молоденькой березе, грустно опустившей веточки с изумрудными клейкими листьями и ажурными серёжками. Выкопав под ней приличную яму, спрятав лопату в ближайшие кусты, дед вернулся домой. Не слушая охи, вздохи Марьи Фёдоровны, поужинав, пошёл на дежурство.

Сделав вид, что всё происшедшее им забыто, Степаныч пожелал археологам доброй ночи. Пройдясь как обычно вокруг раскопок, он, подождав не вернётся ли кто, прямиком отправился к сарайке в которую археологи складировали найденные вещи. Зайдя с обратной стороны, дед легко оторвал несколько досок, вытащил ящик и поволок его в направлении леса. Подсвечивая дорогу фонарем, он дотащил свою ношу до березки. Пот лил с него градом, сердце колотилось. Степаныч присел и минут пять пытался успокоить дыхание. Отдышавшись, он подошёл к ящику и сдвинул крышку. В свете фонаря дед снова увидел детский скелет. Если бы не сарафан, Степаныч бы никогда не связал смеющуюся девочку и эту мрачную находку. Он аккуратно прикрыл ящик крышкой, поставил его на дно ямы и забросал его землёй.

- Ты милая не сердись, крест я тебе потом поставлю, когда всё успокоится. Обещаю. Покойся с миром, - Степаныч перекрестился, постоял немного и пошёл к дому. Убрав в сарай лопату, он вернулся на раскопки.

Занималась заря, и дед решил не ложиться. Вскоре пришли археологи. Грабеж обнаружился сразу. Степанычу учинили допрос, и он сразу сознался, что с вечера перепил наливки и проспал всю ночь. Вызвали участкового, деда таскали в райцентр, но найти ничего не удалось. Его, конечно же, сразу уволили. Марья Фёдоровна пилила мужа неделю. Но всё когда-то кончается. Раскопки в конце лета прекратились, археологи быстро свернули работы, и к осени уже никого не было. Об этих событиях напоминал только перерытый луг за огородом Степаныча. Но следующей весной он зарос травой и приобрёл свой обычный вид.

А на опушке леса, возле молоденькой березки появился крест. Был он не высокий и совсем не заметный в густой траве. Когда старуха шибко допекала Степаныча, он приходил сюда, и размышлял о странностях этого мира. О том, как мало люди знают и как часто совершают ошибки, которые только благодаря знакам свыше могут исправить.