По острой грани (16+)
«Ну что в этом такого, если я просто посижу с мужчиной в кафе? Послушаю музыку. Говорят, там какой-то старый пианист, одно время игравший в оркестре самого Олега Лундстрема, по субботам выступает. Ну что мне целыми днями сидеть одной в комнате?»
Так, сама с собой, рассуждала молодая брюнетка, подбирая под цвет кофты лёгкий платочек на шею. Брюнетку звали Вера, ей было тридцать пять лет. Пятнадцать из них она провела в супружестве. В санаторий отправилась впервые, муж настоял. Супруги вообще мало куда выезжали. Работали: он рядовым инженером на машиностроительном, она учителем в школе. Отдыхать предпочитали в деревне у тёщи, где был лес, озеро и прекрасная рыбалка. Да и для дочери, у которой с рождения оказались слабые лёгкие, подышать хвойным воздухом было полезно.
Поехать в этот санаторий рекомендовал врач. Зимой Вера неудачно упала на спину, поскользнувшись прямо на ступеньках родного подъезда, и что-то там «сдвинула» в позвоночнике. Лечилась долго, ходила на процедуры, посещала мануального терапевта. Это он посоветовал пациентке «закрепить» результаты лечения грязевыми ваннами на курорте.
Осенью в лечебнице было совсем тихо. Корпуса бывшей дворянской усадьбы располагались на берегу небольшого озера в нескольких километрах от оживлённой трассы. Почти половина палат пустовала из-за отсутствия пациентов.
Насыщенный озоном лесной воздух, непривычная, по сравнению со школьной суматохой тишина, способствовали тому, что всю первую неделю Вера много спала. Она специально не взяла с собой ноутбук и, стараясь отвлечься от внешнего мира, не включала телевизор. Вечерами для отдыхающего контингента в холле устраивали танцы под аккордеон. Забавно было наблюдать со стороны за танцующими пожилыми парами в старомодных костюмах. Бывшие партработники в галстуках и им под стать дамочки, из тех, кто при любой власти успевали занимать места в кабинетах исполкомов. Вера только скользила по ним любопытным взглядом и проходила мимо. Танцы её никогда не привлекали. В конце недели она случайно набрела на расположенную в самом углу здания неприметную дверь с надписью «Библиотека». Ради любопытства, решила заглянуть. Прошлась вдоль высоких деревянных стеллажей, взяла наугад первую попавшуюся книгу.
– Интересуетесь поэзией, – из-за спины неожиданно вышел солидный, в годах, высокий мужчина в лёгкой замшевой куртке.
Белоснежная рубашка оттеняла смуглую кожу гладко выбритых щёк, шею прикрывал элегантный шелковый шарфик.
«Художник, наверное, или, скорее, фотограф», – тут же про себя подумала женщина, продолжая разглядывать незнакомца. Стильная куртка, брюки свободного покроя, слегка отросшие темные волосы и серебристые виски. Про таких принято обычно говорить: «мужчина приятной наружности». Пахло от него тоже чем-то приятным с легким оттенком пачули.
– Могу порекомендовать интересный сборник – «Поэты серебряного века».
Он протянул небольшую книгу в красивой обложке с золотым тиснением.
– Возьмите, я уже прочел.
Вера взяла томик в руки. Он сохранил тепло его рук. Небольшая тревога, которую она инстинктивно почувствовала при его приближении, сразу утихла. С самого детства она считала книги стихов знаком некого тайного братства. Человек, который любит и понимает поэзию, никогда не сможет никого обидеть.
Так она познакомились с Виктором Петровичем. Он не был ни художником и ни фотографом. Работал то ли администратором, то ли организатором в местной филармонии. Часто ездил по стране, не раз бывал за рубежом. Знал многих известных артистов и мог часами рассказывать забавные случаи из жизни «избранных». Вера замечала, как за разговором он иногда ласкал её взглядом своих выпуклых, влажных от растроганности глаз. Это её забавляло, интриговало, льстило самолюбию. Она чувствовала в нем некий налёт порочности, но это не смущало, а наоборот притягивало её, привыкшую за годы работы в своей образцовой школе к стерильно-бесполым отношениям.
Потом была совместная автобусная экскурсия по окрестностям с заездом на целебный источник. Вера долго раздумывала – ехать, не ехать. К автобусу прибежала в самый последний момент. Свободным оказалось одно единственное место в конце салона рядом с ним. Всю дорогу они весело болтали, рассказывая друг другу разные истории. Она – из школьной жизни, он – из жизни богемы. Даже начавшийся мелкий дождик не испортил настроение. Они убежали от всех под навес старой, стоявшей в стороне от дороги беседки, и пережидали непогоду, молча слушая как капли дождя стекают по желтым листьям старых тополей. Давно уже она не стояла ни с кем вот так, наслаждаясь тишиной и тихим шорохом намокшего леса.
Вера вспоминала своё первое свидание. Это было, кажется, в седьмом классе. Одноклассник пригласил её в кафе-мороженое, а потом у него не хватило денег, чтобы расплатиться и она бегала за недостающей трёшкой к живущей неподалеку подружке. Потом, уже с будущим мужем, они однажды загуляли в городе до полуночи, опоздали на автобус и укрылись от ветра в каком-то подъезде. Целовались, прижимаясь к тёплой батарее, ничего не замечая вокруг, пока на них не наорала выскочившая из-за дверей жиличка со шваброй в руке. Они бежали по ступенькам на выход, а вслед им неслись грязные оскорбления. С той поры Вера панически боялась быть застигнутой кем-то врасплох!
И вот сегодня она идёт в кафе. С мужчиной. Идёт просто послушать музыку.
«Что в этом такого», – в сотый раз спрашивала она сама себя. Бесконечный марафон по маршруту «работа – дом – работа», за долгие годы выветрил всё, что некогда вызывало восторг, волновало, приводило в трепет. В глубине души, в самом её сокровенном уголке таилась жажда вновь почувствовать себя желанной, пряталось стремление пройти по острой грани, постоять на самом пике, заглянуть в запретное, только заглянуть, может чуть-чуть прикоснуться. Не более того…
***
Он ждал её у кафе, расположенного здесь же на территории санатория в небольшом здании у старого столетнего дуба. Тёмный костюм, модная в мелкую полоску рубашка, неизменный шелковый шарфик на шее. Их усадили за небольшой столик в углу почти пустого зала, принесли кофе, печенье, пирожные. От спиртного Вера сразу отказалась. Ему подали большой бокал, на донышке которого было налито немного коньяка. Он почти не пил, а скорее нюхал и изредка смачивал губы. Пианист подошел к нему как к старому знакомому.
–Виктор Петрович, позвольте узнать, какую музыку предпочла бы послушать этим вечером ваша дама?
– Знаете, я тоже хотел бы это узнать!
Неожиданное предложение застало Веру врасплох, но она быстро овладела собой, вспомнив, как весной подруга затащила её в филармонию на концерт какой-то заезжей знаменитости. Они слушали тогда отрывки из мюзикла. Кажется, он назывался…
– «Кошки», – вспомнила она, – если можно, конечно.
– Ллойд Уэббер! Потрясающе! Вы очаровательны!
Они слушали пленительную музыку, а за окном быстро сгущались сумерки и ветки деревьев таинственными тенями расползались по пустым аллеям парка.
Вера не планировала долго засиживаться, но и уходить тоже не хотелось. Полумрак кафе, тихая музыка, запах хорошего кофе, внимательный интересный собеседник. Между тем немногочисленные гости постепенно разошлись и они остались одни. Надо было выходить в прохладный сырой мрак осенней ночи…
– Нам пора? – как будто угадав её мысли, спросил Виктор Петрович.
– Пожалуй, у меня завтра утренние процедуры, – ответила она первое, что пришло в голову.
На улице совсем стемнело. Они шли к главному корпусу по узкой асфальтированной дорожке.
– Вам понравилось?
– Все было превосходно, а этот ваш знакомый – настоящий виртуоз. Откуда он?
– О, это замечательный джазмен. Когда-то он был знаменитым и выступал на самых престижных сценах. Ему рукоплескали в Лондоне и Нью-Йорке. Проблемы с алкоголем, инсульт и в одночасье все полетело в тартарары! Но талант, как вам известно, не пропьёшь! Здесь он по полгода поправляет своё здоровье, директор выделил ему небольшую подсобку.
– Могу ли я, – Виктор Петрович замялся, – словом, если всё так хорошо, то почему бы нам не продолжить? У меня в номере есть чудесный шоколад ручной работы. Я бы мог приготовить для вас кофе по-венски.
«Да, вот так банально, так банально», – даже с каким-то огорчением подумала женщина. Сценка, сто раз виденная в дешёвых мелодрамах. Теперь я должна сказать – «почему бы и нет» и обещающе улыбнуться. Так он, по крайней мере, думает. Но всё будет совсем иначе. Сейчас мы простимся, пожелаем, друг другу «спокойной ночи», и я пойду к себе в номер, лягу в постель и буду читать рассказы о любви Виктории Токаревой. А потом усну. Конечно, вечер был прекрасный, полон давно забытых ощущений первого свидания…
Тем временем они медленно подходили к дверям корпуса, поднимались по ступенькам в холл. Место дежурной пустовало.
«Вот повезло! – подумала Вера. Вечно эта дежурная, увидев какую нибудь парочку начинает строить хитрую мину и ухмыляться. Не хватало, чтобы она и обо мне что-то этакое себе возомнила».
На втором этаже в коридоре было пусто. Они остановились у двери его номера
– Может, все же зайдёте? – слегка придержал её за локоть Виктор Петрович.
– Спасибо за прекрасный вечер.
– Вы лишаете меня возможности продемонстрировать свои способности бармена, кофе я действительного готовлю отменный, по своему оригинальному рецепту
– Возможно, в другой раз, как нибудь, – замялась Вера. Хотелось как-то, поделикатнее обставить свой уход.
Они топтались у дверей, когда неожиданно услышали громкий голос директора санатория. Та в сопровождении старшего врача поднималась по лестнице и «распекала» дежурную по этажу.
– Сколько можно говорить об одном и том же!
Дежурная что-то лепетала в ответ.
Веру тут же охватила паника. Напомнил о себе старый страх быть застигнутой врасплох! Виктор Петрович, заметив смятение, мигом открыл дверь своего номера. Они вместе, толкаясь, вскочили внутрь, и тихо, как нашкодившие школьники, рассмеялись. Из-за закрытой двери слышно было, как к директору присоединился электрик. Вместе с дежурной он начал менять перегоревшие лампочки.
– Ну, раз уж так случилось, что вы всё-таки попали ко мне в гости, может, выпьем кофе по-венски?
Вера присела на краешек стула. Взяла в руки лежавшую на диване книгу. Это был перевод «Лансароте» Мишеля Уэльбека. Листая фолиант, она успокоилась. Когда он приготовит кофе, они смогут немного поговорить о творчестве знаменитого писателя. К тому времени в коридоре закончат работать и она спокойно уйдёт к себе.
Рука мужчины мягко легла на плечо. Он приподнял её и провел к дивану, у которого стоял журнальный столик.
– Здесь нам будет удобнее.
В его устах это «нам» прозвучало как предложение, а может ей просто послышалось.
Застучало в висках, мысли в голове стали путаться.
«Уйти прямо сейчас? Нет, как-то невежливо получится, человек старается, готовит кофе. Немного посидеть все же придется».
В эту минуту он, без предисловий, молча, обнял её сзади, стал поглаживать по спине, по бёдрам, дотронулся губами до шеи. Она не ответила, замерла на месте и вдруг со страхом почувствовала, как лоно её увлажнилось. Время остановилось, а потом потекло как в замедленной съёмке. Душа не соглашалась с происходящим, а тело жило своей жизнью и отказывалось подчиняться разуму. Смущало, что помимо воли где-то внутри её вспыхнул тёмный тягуче-томительный огонь. Возбуждало и одновременно пугало как раз то, что тело действует вопреки её намерениям. Казалось, будто бы она смотрит на происходящее со стороны. Видит себя в объятьях чужого мужчины, и это представлялось таким же невероятным, как если бы она разглядывала с близкого расстояния обратную сторону Луны. Тело предавало, отказывалось повиноваться. В полной тишине он раздевал её, приняв отсутствие сопротивления как знак согласия. Снимал ажурную с люрексом кофточку – подарок мужа ко дню рождения. Стаскивал вместе с колготками узкую юбку. Аккуратно, не спеша, расправлял и складывал всё это на спинку стула…
Тело действовало само по себе. Груди, выскочив из тесного бюстгальтера, почувствовали свободу и бесстыдно улеглись в его ладонях, налились тяжестью и затвердели. Бедра в трепетном ожидании разошлись в стороны и приняли мужчину в свои объятья. Теплые волны сладострастья смыли последние сомнения…
Спустя какое-то время Вера, открыв глаза, взглянула в его лицо и осознала, что никогда не давала согласия на то, что сейчас с ней происходит. Разве она позволяла постороннему мужчине целовать свои плечи, волосы, грудь? Дурманящая ненависть к своей плоти, предавшей её, овладела женщиной и в этот же миг она почувствовала, как откуда-то издалека, из глубины тела к ней приближается оргазм. Наверное, она слишком долго противилась ему, сдерживала себя. Наслаждение, длительно накапливавшееся внутри, рвануло точно поток воды, прорвавший плотину. Вера металась в его объятьях, била вокруг себя руками и одновременно, чувствуя, как горячие струи наполняют её, кричала на всю комнату «нет»! «нет»! «нет»!..
Потом, приведя себя в порядок, она, уже одетая, стояла у дверей и старалась перебороть безмерное желание расплакаться. Ей хотелось упасть ему на грудь, разрыдаться. Хотелось, чтобы он обнимал, гладил, утешал как ребёнка, губами стирая слёзы. Но, она знала, что если сейчас не сможет совладать с собой, произойдет то, чего бы ей не хотелось, и чего она сама боялась больше всего. Она влюбится в него….
Что считать изменой, каковы причины побуждающие людей к адюльтеру. С какой точки зрения смотрят на это мужчины и как расценивают женщины…
Эти вопросы не раз становились предметом обсуждения на нашем сайте. Рассказ – ещё одна попытка углубиться в тему…
OLEG
от
Он
этот
Ух, ты, Олег! Вот уж не думала, что вы такой мастер эротических сцен!
События не всегда подконтрольны нам. Но мы всегда можем контролировать свое понимание этих событий и свою реакцию на них. "Iuppiter iratus ergo nefas".
Какое наивное заблуждение
- мда... и причём - довольно быстро, без всяких там душевных терзаний)))
- та ладно, расслабляться иногда тоже надо. Раз в 10 лет.
Левак укрепляет брак)) Или нет?
так надо просто "стоп" себе сказать, вернуться к мужу, а это событие оставить в памяти - как приятное воспоминание
Вот, такая я циничная
А написан рассказ очень даже хорошо +
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Ирена, благодарю.
Я поправил.
Это только проба
OLEG
Ирина, спасибо за комментарий. и добрую оценку.
Рассказ был написан давно.
Ваша "Любовница" подтолкнула выложить
OLEG
Я заметила, что имена у героинь совпадают
Спасибо, Олег, мне это лестно!
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
"Прошлась вдоль высоких деревянных полок," Здесь лучше - стеллажей, КМК.
Ира! Таки да! Однозначно!))
Автор, я что-то не уловил, а где собственно рогоносец?
Кремнёв Игорь
А мне счас брат сказал, что нет))
Но он - мужчина очень порядочный и старомодный
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Не только имена. Поведение их и ощущения в, (скажем так - "нестандартной ситуации", тоже немного похожи... Мне, во всяком случае, так показалось... Это радует, потому как описывать переживания женщины для меня было сложно....
OLEG
Понравилось, Олег! не буду разыгрывать из себя психолога и пытаться разобраться как и почему...
а написано здорово, оставляя вопросы +++
Люба
Игорь, благодарю за внимание. Ваши замечания всегда готов принять, поскольку они конструктивны и точны. Видимо Вы привыкли внимательно вычитывать тексты.
А у автора бывает "глаз замыливается"
Может один разок не считается.. А? Тем более душой-то она была с мужем
OLEG
Безусловно, Олег.
В вашем рассказе мужчина, правда - абсолютно нормальный, импозантный и даже интересный. В такого можно влюбиться)
А у меня - во многом подонок... хотя, человеческие чувства ему тоже оказались, в итоге, не чужды.
Здесь тоже - похожая ситуация в чём-то))
http://www.newauthor.ru/history/tereza-kabarrjus
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Очень приятно прочитать отзывы от женщин. При написании, больше всего боялся их обидеть,
Люба, благодарю
OLEG
Он чекист. Порождение своего времени. А вот девушек благородного происхождения что-то побуждало выходить замуж за революционных матросов. Каковы были их чувства...когда они изменяли своему сословию.... Тема эта интересная, кмк...
OLEG
Ну, это да.
И мне его даже жаль немного. В то время вообще было сложно разобраться поначалу, кто прав, кто виноват.
Ну, прочитайте мой рассказ "Тереза Кабаррюс")) Я думаю - страх за собственную жизнь и желание хоть какой-то безопасности. А что еще?
Хотя, я их тоже не осуждаю. В страшные времена каждый выживает - как может.
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Может быть имело отдельное место и то, что впоследствии стали называть "стокгольмским синдромом".
Тальен, в отличии от чекиста, хоть выполнял свои обещания....
С этим тоже трудно не согласиться
OLEG
Не отрицаю. Подсознание ( да и сознание) человека - вообще загадка во многом ещё темная.
А просто между Тальеном и Терезой никто третий не стоял, как-то муж)
Не думаю, что Тальен стал бы делать что-то для мужа Терезы.
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Олег, интересное описание. Особенно если учесть, что речь идет хотя в третьем лице, но с женскими размышлениями, вообще, представляю, как сложно.
А как бы там ни было... Видимо, не айс. По моим предположениям с одной стороны чувство вины, с другой - одураченость.
Но... опять же. Нет никакой гарантии, что не будет. Ибо грешны увлечениями в любом своем состоянии.
*censored*
очень подходящее название++++нравится как Вы описываете эротические сцены-без пошлости
Я никогда не бываю одна. Ко мне то приходит вдохновение, то лень, то капец. Причем лень значительно чаще
Дмитрий, спасибо за интересный комментарий. Всегда рад пообщаться, выслушать Ваше мнение.
Вы правы. Писать о женских чувствах сложно, особенно, если тебе никто не помогает
OLEG
Надежда, спасибо!
Героиня рискованно балансировала на грани дозволенного и немного не расчитала, оступилась... Но кто без греха?
OLEG
Могу предположить, что написать такое возможно только очень внимательным наблюдателем и слушателем. Да и к тому же... Женщины очень скупы на настоящие откровения, потому, собственно, есть это всеобъемлющее понятие "женская загадка".
По тексту понял, что Ваш образ по крупицам собран из многих, хоть и кажется цельным, добротным.
Хожу к вам как за глотком чистого воздуха, ибо в недавнем баттле под сомнительным произведением понял, что я неубиваемый почитатель "сладюлек" (с).
*censored*
Почему это скупы?
А вот ко мне вы, Дмитрий, вообще не ходите.
Обижусь и к вам тоже ходить не буду
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
На настоящие? Думаю, зачастую, да. По крайне мере, некоторые, для меня были настоящим открытием.
Я прочел Вашу работу. Знаете, Ирина. У меня довольно странные зачастую прочтения. Кажется, иногда я оч обижаю авторов собственным мнением. Как бы нам с Вами не заспорить конкретно)
Хотя... Если есть желание - запросто, на деликатный баттл согласен. Конструктивно так.
*censored*
Да вы и все прежние мои работы игнорили ( и прозу, и стихи) - так что отмаз не катит.
Я никого, в общем-то не насилую и не заставляю себя читать.
Но и лит. взаимности не будет
Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.
(с) Джордж Оруэлл "1984"
Согласен.
Для меня, например, всегда было загадкой умение женщины быстро и ловко создать уют в любом помещении.
OLEG
Жизненно +
Олег, неожиданно прочесть в Вашем авторстве такой рассказ - но, не разочаровали. Ваш талант раскрылся еще одной гранью.
Хризантема
да, мне тоже очень понравилось. И не скажу, что стало неожиданностью, вы мудрый и опытный человек. Жизнь героини скучна и она слабая, а потому и не совладала с ситуацией. Думаю это будет ее лучшим воспоминанием за всю жизнь. Вспомнились "Три тополя на Плющихе" только здесь с более удачным финалом. Даже было бы интересно предположить, как эта встреча изменила ее жизнь
Дружбу не планируют, про любовь не кричат, правду не доказывают.
Ницше
Ирина, спасибо
OLEG