Воспоминание из студенческой жизни

Жили мы в студенческие годы в двухкомнатной квартире. Два брата Низом и Ильхом (хозяева квартиры) и мы, постояльцы и друзья – я, Шариф, Садык. Там ещё много кто проживал время от времени, но постоянно жили эти пять человек. Все ребята, как на подбор были языкастые, за словом в карман не полезут. Днём и ночью шуточки-прибауточки. Хохотали почти без перерыва.

Шариф был оооочень узкоглазым. Я, ну оооочень смуглым, особенно в летнее время. У нас и других шуток было много, но вот над «узкоглазастью» и «чернокожестью» друг друга мы чаще всего шутили.

Сидим, например, смотрим по старенькому, маленькому чёрно-белому телевизору фильм. А фильм широкоэкранный. А значит, мало того, что телевизор и так маленький, так там ещё две чёрные полосы с верхнего и нижнего края экрана. И посреди фильма, я ничего не ожидавшему Шарифу вдруг говорю: «Шариф, видишь две чёрные полосы по краям экрана»? Он, не ожидая подвоха: «да, вижу». Я, намекая на его узкие глаза: «Ты, наверное, всегда мир таким и видишь, с чёрными полосками снизу и сверху». Все хором смеёмся над Шарифом.

Но, однажды Шариф мне отомстил, да так, что я на всю жизнь запомнил.

Ильхом, младший брат Низома, только приехал готовиться к вступительным экзаменам. Мы – второкурсники, на правах, уже прошедших путь абитуриента, учим его жизни. Я показываю, как рисовать гипсовые бюсты. А дома только один старенький бюст Дзержинского. Так вот, Ильхом целыми днями только этот бюст и рисует. Я ему говорю: «Нельзя рисовать только Дзержинского. На экзамене будут бюсты античных героев. Дзержинского там точно не будет. Нужно учиться рисовать любое лицо». Он парирует: «А что мне ещё рисовать, если у нас только одна статуэтка»? Я: «Рисуй Шарифа, меня, да кого хочешь рисуй»! Тут Шариф и прыснул. И чёрт меня за язык дёрнул спросить, что его так рассмешило. Он сначала отнекивался, но я заставил его сказать, о чём до сих пор жалею. Так вот, что он мне ответил:

Да, я конечно, смуглый. Но, не настолько, чтобы карандаша чёрного не хватило на меня.

Через много-много лет, я часто вспоминаю эту историю. Когда я рассказал её моему сыну, он от души хохотал, а потом сказал: «Оказывается есть на свете люди, которые и вас могут так жёстко приколоть».