Утро на Синае

В чернильной темноте прохладной арабской ночи загадочно мерцают огромные южные звёзды. Месяц с обглоданным непроглядной тьмой боком низко нависает над уснувшей землёй. Он покрывается прозрачной пеленой и исчезает первым.
Следом отправляются его соседи - небесно-голубой Ригель, близкие Альфа и Бета Центавра, загадочная Вега и томный Волопас. Наступает самый волнительный предрассветный час, когда ночь уже безвозвратно ушла, а день ещё не наступил. Он только силится, собирает рассеянный свет и готовится вступить в свои законные права.
На самом краю горизонта, там где прячутся загадочные восточные страны, словно пришедшие со страниц арабских сказок, появляется белесая мутная дымка. Ее подхватывает изумрудное свечение и разносит самые первые, ещё робкие лучики янтарной зари.
Багрянец крепнет и заливает уже половину небосвода. Огромные пальмы с трудом пробуждаются после ночной неги и жадно хватают рубиновые искорки первого, ещё холодного света.
Роса льдинками блестит на дремлющих розах, разноцветных петуньях и ярко-желтых орхидеях. Вынырнувший из забытья ветер разносит безумный аромат этого земного рая дальше, дальше, кажется до края земли.
Все, ночь ушла, и на место ей приходит покрытое серебряной паутиной рассвета утро.
Надрывно кричит муэдзин с балкона высокого минарета. Мулла призывает правоверных на намаз. Чудь позже разрежет воздух звон колоколов коптской церкви и православного храма при русской миссии.
По единственной, облепленной с обеих сторон отелями дороге, уже двинулись первые автомобили и маленькие корейские бусики. Проснулись таксисты и зычное урчание их клаксонов уже возвестило о начале ещё одного январского дня.
Солнце поднимается ещё выше и взору открывается спокойное и тёплое Красное море. Волны лениво облизывают влажный песок, далёкие буруны вызывающе белеют на фоне безумно-голубого свода, на небе ни тучки.
Воздух чист и прозрачен. Время остановилось и кажется, что это утро на Синае не закончится никогда.