Сушите сухари

В отдел кадров местного ЖЭСа номер семь зашел подозрительный гражданин. Работники отдела, две женщины среднего возраста, многозначительно переглянулись и оценивающим взглядом смерили его с головы до ног. Мол, на устраивающегося на работу он никак не похож. Для сантехника – уж больно интеллигентный, и для дворника лицом не вышел – слишком серьезный. И взгляд такой, пронизывающий насквозь.

- Вы по какому вопросу? – строго спросила одна из работниц, поправляя очки.

- Задавать вопросы буду я, - ответил серьезный гражданин и достал удостоверение. – Следователь прокуратуры Ежов, - представился он, наконец. – Нам поступило заявление от вашего работника Звонаревой Александры Сергеевны. Гражданка Звонарева жалуется, что ей не выплачена заработная плата за пять месяцев. Необходимо уточнить, с какого времени она у вас работает.

- Звонарева? – удивилась инспектор в очках. - Работников с такой фамилией у нас нет. Я при вас подниму все документы. Но поверьте, я работаю здесь давно и знаю все фамилии, работающих в ЖЭСе. У нас их не так уж много.

При проверке всех надлежащих документов оказалось, что Звонарева Александра Сергеевна в ЖЭСе номер семь не числится. Как говориться, на нет и суда нет. Следователь попросил прощение за доставленное неудобство и потихоньку ретировался.

Зато в этом самом ЖЭСе работает удивительная женщина Нина Ивановна Гуревич. В это трудно поверить, но ей в этом году исполнилось восемьдесят три года. А то, что в своем «нежном» возрасте она работает дворником – это вообще из мира фантастики. Маленькая, худенькая, проворная она убирает два пятиэтажных дома, в котором шесть подъездов, а вдобавок еще два подъезда другого дома совершенно бесплатно, так как некому работать. А не нравится – можете увольняться. Все началось с «просьбы трудящихся» по приказу сверху - минимизировать затраты на ЖКХ. Начали, конечно же, с низшего состава, просто срезали расценки. Вот и получается, как раньше говорили: «Ты работай, дурачок. Мы дадим тебе значок».А в магазин или в аптеку заходишь - будьте любезны, платите. Бесплатно нигде ничего не желают подарить. Нина Ивановна на это меньше всего обращала внимание. Главное, чтобы работа была. Платят, и слава Богу. Вот что значит старая закалка. В подъездах – ни соринки, разве что какой-то разгильдяй окурок бросит. Такие граждане у Нины Ивановны на особом учете. Она проводит с ними тактичную воспитательную беседу. Никто не знает, о чем конкретно она с ними беседует, но этому разговору нужно отдать должное. Окурки на лестничной клетке появляются очень редко. Скорее всего, это дело рук тех, с кем воспитательная работа еще не проводилась. А уж двор какой чистый – любо-дорого посмотреть.

- Чисто, аж противно, - любит шутить по этому поводу пенсионер Петр Михайлович. – Будьте здоровы, Ивановна, - желает он совершенно искренне.

Ее уважают все жильцы и обожают дети. Баба Нина разрешает подержать большую метлу и даже немного погрести опавшие листья.

Александру Звонареву Нина Ивановна знает с детства. С ее матерью еще в бараке жили по соседству, и здесь соседями стали. Мать одна растила Александру, старалась, чтобы ее Санька ни в чем не нуждалась. Вырастила ее, выучила, замуж отдала. Только замужество это для Александры обузой оказалось. И с мужем ей повезло, и детей здоровых родила, но все ей чего-то не хватало – запила. И как только муж ни старался спасти ее от зеленого змия и оградить от ветреных подруг – ничего у него не получилось. Он оказался ей не нужен, да и дети в тягость. Забрал он детей и увез к себе на родину в Казахстан. Приезжал несколько раз – вдруг одумается. Детей привозил – может, сердце дрогнет. И не одумалась, и сердце не дрогнуло. Поначалу хоть работала на заводе, зарплату получала. Затем прогуливать стала. Кому нужны такие работники и их проблемы? Уволили ее по статье за прогулы. И понесло Александру. Пропила последнюю зарплату, а дальше – тупик. Есть нечего, выпить охота. Подалась Александра во все тяжкие. Сразу стала по мелочам воровать, чтоб не так заметно было, и себя не обидеть. Затем соседа обворовала. Выждала момент, залезла через балкон в его квартиру. Сделать это было не трудно – сосед на первом этаже жил. Взяла у него Александра все, что считала для себя ценным, и денег прикарманила. Воровкой она была не очень опытной, поэтому в этот же день и «засветилась». Пять лет отсидела Александра за свои деяния. Вернулась домой, вроде бы сразу за ум взялась, на работу устроилась, да не надолго ее хватило. Снова подруги заглядывать стали, и пошло-поехало, спиваться стала потихоньку. Встретила ее как-то Нина Ивановна и ужаснулась.

- Очень плохо выглядишь, Саня. Подумай о своем здоровье. Молодая еще!

- Да нормально все, - отвечала Александра. – Одолжите мне денег немного, пока на работу устроюсь.

- Как раз домой иду. Пойдем, дам тебе денег, - сказала Нина Ивановна и, наивная, в ее присутствие достала деньги из своего тайничка и дала ей. У доброй женщины и в мыслях не было, что Александра может воспользоваться ее сбережениями.

На следующий день Нина Ивановна пошла к начальнику похлопотать за соседку. Тот сначала и пообещал взять ее на работу, но когда увидел – забрал свое обещание обратно. Что греха таить, внешность Александры сама говорила о ее бурной жизни.

Тогда сердобольная Нина Ивановна уговорила свою бригадиршу Веру, чтобы дала Александре возможность заработать.

- Пусть помогает мне один дом убирать, а я ей деньги буду давать понемногу. Пропадет ведь, глупая.

- Хорошо, Ивановна. Но только ради вас и под вашу ответственность, - согласилась Вера.

Поработала немного Александра в короткие периоды своей трезвости. Нина Ивановна отдавала ей за это часть своего заработка. Только Звонаревой этого было мало. Вместо благодарности Александра подговорила своего дружка и вместе с ним пробралась в квартиру Нины Ивановны, дверь которой оказалась не заперта. Доверчивая пенсионерка часто не закрывает ее на ключ.

- У меня красть нечего. Да и кто тут возьмет? Все ведь свои, - всегда говорила она. – Да и дед мой дома целый день.

В это время муж Нины Ивановны находился в ванной. Александра, успевшая уже набраться опыта в воровском деле, сунула под мышку своему дружку туфли и босиком, тихонько, как кошка на охоту, пробралась к заветному тайничку, где хранила свои сбережения Нина Ивановна. Звонарева забрала все деньги и тихо выскользнула из квартиры.

- Будет знать старуха, как нужно деньгами делиться, - улыбаясь, сказала она своему подельнику. – Гуляем!

Нина Ивановна обнаружила пропажу только через несколько дней. Она откладывала деньги, хотела помочь внучке квартиру купить. В этот день пенсию принесли, и Нина Ивановна собралась положить часть денег в свой тайничок. Глядь – а там пусто. Женщина догадалась, куда девались ее деньги, и пошла к Александре.

- Саня, зачем ты взяла у меня деньги? – тихо, с обидой в голосе спросила она. – Я ведь знаю, что это ты. Больше некому.

Ответ последовал весьма неожиданный.

- Да, я взяла! Сажайте меня! Мне там лучше будет. И покормят, и оденут.

Нина Ивановна была не конфликтным человеком. Она ушла молча, запрятав глубоко в душу свою обиду.

- От добра добра не ищут, Ивановна, - сказала ей бригадир Вера. –В милицию нужно идти.

- Не нужно, - ответила Нина Ивановна. – Поберегу здоровье. Нужно еще внукам помочь.

Александра быстро спустила ворованные деньги, и снова стало в кармане пусто. Вот тогда и подалась она в прокуратору, даже не задумываясь о своем глупом поступке. Написала заявление и предстала перед Ниной Ивановной победителем.

- Сушите сухари, гражданочка! – заявила она ей.

- Какие сухари? – недоумевала добрая женщина.

- Обычные. Будешь, тетя Нина, теперь в другом месте метлой махать.

Смысл ее слов Нина Ивановна поняла лишь после визита в ЖЭС следователя прокуратуры. Начальник долго разбирался тогда, откуда ветер дует. Ох, и влетело Нине Ивановне и бригадиру Вере!

А закончилось все тем, что Нине Ивановне продлили контракт еще на полгода. Только начальник посоветовал ей сушить сухари на случай еще одного визита следователя по такому же вопросу.

P.S. Жильцы домов, которые убирает Нина Ивановна, написали коллективное письмо в администрацию ЖКХ с просьбой, чтобы ей подняли зарплату, учитывая возраст и объем работы. Получилось как всегда. Но это уже совсем другая история.