Счастливая. 05

Пироги получились славные. Вера выложила их с двух вместительных противней на большое блюдо с красной каймой и укрыла льняным полотенцем, специально отведенным для такого случая. Пусть отдохнут, «отпыхнут», как говорила бабушка.

Веруня привела в порядок кухню: помыла большую разделочную доску, кастрюли из-под теста и начинки, нож и ложки, сковороду, в которой растапливала сливочное масло. Убрала все на место. Попила чая. Сначала хотела с пирогом, потом решила: «Вот придут Адрюша с Жанной, вместе и поедим». В очередной раз посмотрела на часы. Десять двадцать. И телефон молчит.

Тяжело вздыхая, женщина включила телевизор, сидя в кресле, посмотрела новости, потом прилегла на диван. «Что сейчас делают Андрюша с Жанной? Наверное, поднялись, позавтракали. Кстати, как они едят – вместе, с тещей и тестем, или отдельно - сначала молодежь, потом Наталья Степановна с мужем? Судя по тому, что стол придвинут к окну, с трех сторон стулья, едят порознь. Впрочем, к чему гадать, как завтракают или обедают в чужом доме, лишь бы место для моих пирогов осталось».

Веруня снова посмотрела на часы. Стрелка неумолимо двигалась к полудню. Время шло. Никто не звонил и не ехал.

«Пожалуй, пора потревожить сына. Может, дети уже на подходе, а я и не готова совсем». Взяв с журнального столика сотовый телефон, Веруня прошла в ванную и посмотрела на себя в зеркало.

К слову сказать, это было самое удачное зеркало в доме. Свет падал сверху, делая лицо моложе, а морщинки у глаз незаметнее. В этот раз Вера себе не понравилась. «Бледня бледней», как говорила в детстве бабушка, пытаясь засунуть маленькой Веруньке в рот морковку или лишний кусочек пирога. От любимой бабули и передалось женщине умение стряпать всякие плюшки, ватрушки, большие и маленькие пироги.

Сын отозвался сразу, как будто ждал звонка.

- Привет, - сказал он.

- Андрюша, вы ко мне едете? - спросила Веруня, услышав привычный уличный шум, и поняла, что ее взрослый мальчик находится в пути.

- Да нет. Я в магазин иду, остальные дома.

- А я вас с утра поджидаю. Пироги испекла. Попозже придете?

Немного помолчав, сын сказал:

- Мы не придем.

- А что так?

- Долго объяснять. Давай в другой раз.

- Если вы заняты, я могу пироги привезти. Все равно дома сижу.

- Да ладно. Не стоит. Ешьте сами. Пока.

«Господи, да что ж это такое?! Из-за какой-то ерунды рушится спокойная, размеренная жизнь». Веруня прошла на кухню и с отчаяния, размазывая слезы по щекам, стала есть пироги, не понимая вкуса. Было все равно, с картошкой они, с мясом или сладкие. С одним пирогом она кое-как справилась, принялась за второй, подавилась, закашлялась, запила водой и теперь смотрела на румяную горку, которая выглядела насмешкой над ее стараниями, хлопотами, надеждами.

«Хватит кукситься, - чуть позже приказала себе Веруня. - Если надо, поеду к сыну и объяснюсь. Заодно пироги отвезу».

Она дольше обычного красила ресницы. Поверх тонального крема наложила на щеки немного румян, чтобы не выглядеть бледной. Надела яркое, малинового цвета платье. Аккуратно сложила пироги в большой пластиковый контейнер, поместила его в яркий желто-пурпурный пакет с ручками, накрасила губы в тон платья и отправилась в сторону остановки.

За автобусом пришлось пробежаться. Унимая дыхание, боясь, что растрясла пироги, Веруня принялась рассматривать пассажиров и (надо же) увидела в конце салона Генку.

- Привет! – неожиданно обрадовалась она и помахала свободной рукой источнику своих бед.

- Здорово! – ответил он и пробрался к Веруне.

- Как дела?

- Нормально, - усмехнулся он, окинул взглядом бывшую одноклассницу и добавил, - за такую женщину не стыдно и сковородкой по башке получить.

- За фотки? – догадалась Веруня.

- За них и за то, что под утро явился.

- Так долго сидели?

- Часов до трех, потом пошли девчонок провожать, потом еще выпили…

- Как думаешь, это Карина фотки выложила?

- Я уж ей высказал. Убрала. Не думал в школе, что она такая с…

- Не ругайся. О женщинах или хорошо, или ничего.

- Так это о покойных, а ее я еще не прибил... Ладно, пока. Мне здесь выходить.

Веруне понравился оптимистичный настрой Генки. Она надеялась, что и у нее в семье все уляжется.

Поднявшись на третий этаж, Веруня остановилась на площадке, пытаясь справиться с волнением. «Наверно, не стоило ехать. Не зря сын сказал «в другой раз». Да нет, что это я. Может, меня из окна видели, а я развернусь и уйду. Глупость какая. Раз приехала – надо идти». Она подняла руку и позвонила.

Дверь открыл отец Жанны. Он буркнул что-то в качестве приветствия и отошел, впуская Веруню в квартиру.

- Я вам пирожков привезла, - почему-то робея, произнесла в полной тишине Вера. - А Андрея нет?

- Ну, здравствуй, - отрываясь от телевизора и выходя, подбоченившись, в узкую и длинную прихожую, сказала Наталья Степановна. – Пирожков, значит, привезла?! Лиса такая… Раздор в семью поселила, всех переругала, а теперь грехи, знать, замаливать пришла. Мы что, пирогов сами испечь не можем? Шла бы, гуляла да обжималась по балконам с пижонами всякими. И сынок твой хорош. Чем ему тут не нравится?! Обстиран, обглажен, сыт… Нет, жене и теще перечить горазд. Пусть теперь явится. Поглажу я ему носки…»

У Веры была странная реакция на крики. Она как бы впадала в ступор, абстрагировалась и смотрела на происходящее со стороны. Было больно, обидно, но иногда помогало достойно выйти из ситуации. «Что тут объяснять. Неприкрытая, лютая неприязнь и ревность. Бедный сынок…»

Вскоре из ванной вышла зареванная Жанка и присоединилась к матери. Вдвоем они бесновались, кричали на Веру, а она стояла, прижав к груди пакет с пирогами, и не могла вымолвить ни слова. Почему-то вспомнилась сцена во дворе в прошлом месяце. Она вот также, заслонившись пакетом с продуктами, стояла, а возле нее носились, рыча и лая, две псины - одна большая и лохматая, а другая тонконогая и поджарая, с длинной челкой, закрывавшей глаза. «Хорошо, что Андрюши нет, не слышит, не расстраивается», - подумала женщина.

На выручку Веруне неожиданно пришел молчавший до этого сват, ретировавшийся в начале разговора в кухню.

- Хватит лаять, - сказал он женщинам и обратился к ней. - Веруня, дай пирожка попробовать.

Она протянула желто-пурпурный пакет с пирогами, развернулась и, не помня себя, выбежала из квартиры. Новый шквал криков обрушился на ни в чем не повинного Ивана, оставшегося наедине с двумя разъяренными львицами.