Самый страшный грех

Творчество – всегда немного исповедь. Художник, музыкант, писатель может грешить в жизни, но кается он – своими произведениями. Легче всего это сделать графоману вроде меня. Сесть и написать рассказ. Вот и пишу.

«Как мало пройдено дорог, как много сделано ошибок», – сказал Сергей Есенин. Дорог немало, и ошибок немало. Но ярче и больнее всего вспоминается одна.

Я с детства, как Малыш из повести о Карлсоне Астрид Линдгрен, мечтала о собаке. Спеша утром в школу за руку с мамой, любовалась собачками, встречающимися нам по пути. Мне нравились все: большие и маленькие, тихие и задиристые, я знала назубок породы и повадки. Тихонько просила родителей: «Давайте возьмём щеночка!» Когда в очередной раз получала отказ, мол, держать негде, и гулять некому, не скандалила, не плакала, а просто уходила в себя: нельзя значит нельзя.

Прошли годы, я выросла, вышла замуж, и у меня уже подрастала маленькая дочь, лапушка и солнышко. Два годика всего человеку, живая как ртуть, с характером, но очень послушная, всё понимает, говорит много и охотно, любимые мягкие игрушки – собаки и щенки, а не медведи, как у меня в её возрасте. На самом большом плюшевом Псе она «скачет верхом»и заливисто смеётся, ухватившись за его уши, как за уздечку.

И вот гуляем мы как-то с дочерью недалеко от дома в парке. Прекрасный летний день, тёплый и безветренный, речка как молоко. Накупавшись вволю, позагорав и настроив куличиков из прибрежного песка, возвращаемся домой, разморенные и довольные. Вдруг к нам третьим присоединяется ньюфаундленд – одна из моих любимых с детства пород. Нюфы – отважные и благородные собаки, эту породу ещё называют «водолаз» за то что, будучи обученными, они спасают тонущих людей на водах.

И вот наш новый друг, красавец с чёрной лоснящейся шерстью, вьётся между мною и дочерью, доверчиво тычется мокрым носом то мне в колени, то дочке в подставленные ладошки. Молодой дурашка, месяцев семь-восемь всего ему, и потерялся совсем недавно, не успели ещё злые люди напугать. На красивой гордой шее – новенький кожаный ошейник, бирки с номером телефона, к сожалению, нет. Белый «фартучек» на груди чистый, а взгляд антрацитовых глаз – голодный.

Я достаю из сумки остатки взятых на пляж бутербродов. Дочка:

– Дай я, мама, дай я покормлю собачку!

– Корми, солнышко, но осторожно, он голодный. Просто положи колбасу на травку, и он возьмёт.

Колбаса сметена в мгновении ока, и новый друг решает проводить нас до дома. По всему видно, мы с ребёнком ему очень понравились, и ньюф не против, чтобы его «усыновили». Я беспомощно озираюсь вокруг в надежде отыскать хозяина, но как на грех, ни одного человека рядом. Вздохнув и погладив собаку, продолжаю с дочерью путь к дому. У подъезда мы расстаёмся с псом. Он не настаивает, не рвётся за нами в дверь, а только грустно опустив голову, возвращается в парк, чтобы ждать там своего беспечного хозяина, оставившего молодого пса на произвол судьбы.

Но почему я поступила так низко?! Почему не оставила себе собаку? Или не приютила до тех пор, пока не найдётся хозяин? Отговорок очень много: тут и маленькая квартира, и ожидаемая негативная реакция близких, и аллергия на шерсть у ребёнка. Но, по сути, ответ один, из «Мастера и Маргариты» Булгакова: трусость – самый страшный грех. И он совершён.

Пройдёт ещё пять лет, и мы станем «таксистами». Длинное существо с длинными ушами, короткими лапками и весёлым хвостиком, с одним неправильным, «не выставочным» позвонком – сделается членом семьи и няней моим детям. Но иголочка в сердце – красавчик-ньюф, останется навсегда.

Туся, у тебя мог бы быть старший друг. Теперь ты и сама старенькая. Но слышишь, Туська, я никому, никому тебя не отдам. Я никогда не брошу свою собаку.