Сафронов Н.

- В первые недели после взятия Рейхстага, советские солдаты оставили множество надписей на стенах здания, - рассказывала экскурсовод на английском языке. – Часть из них была сохранена на нижних этажах. При реставрации их обработали специальным раствором, так что им теперь ничего не угрожает. Они служат напоминанием об ужасных последствиях фашистского режима…

Женщина говорила что-то еще, но молодой человек, Денис Сафронов, не слушал ее, точнее – не слышал. Его внимание было полностью сконцентрировано на стенах коридора. Удивительно, столько лет прошло, а надписи выглядели так, будто солдаты сделали их лишь вчера. Денис подошел ближе и принялся читать, безмолвно шевеля губами: «В День Победы над фашизмом шлет боевой привет всем воинам доблестной Красной армии», «За Ленинград заплатили полностью, Сапожков И.», «Пришел из Кавказа», «Слава тебе, советская отчизна! Твои сыны до Берлина дошли, Мильберг Л., Расулов М.», «Слава сталинским соколам, участникам в штурме Берлина», «Задача выполнена, Н. Лыков», «Были сибиряки Борисенко П.Ф., Федосеев С.Н.», «Братья славяне полностью расплатились за Ленинград, Максимов И.Г.», «Что посеешь, то и пожнешь». Парень на минуту закрыл глаза и представил, как солдаты обнимаются, хлопают друг друга по плечу, а по улицам проносится радостный клич: «Победа!!!».

Воодушевленно вздохнув, Денис открыл глаза и пробежался взглядом по остальным надписям. И тут он увидел то, ради чего приехал в Берлин, ради чего записался на экскурсию в Рейхстаг. Он затаил дыхание и, боясь пошевелиться, боясь спугнуть видение (или не видение?), словно загипнотизированный, завороженно смотрел на надпись черного цвета. «Сафронов Н.» гласила она.

Молодой человек, конечно, знал, что его прадед расписался на стене этого здания в далеком 1945 году, но до последнего не верил, что найдет здесь его фамилию. И вот она, «Сафронов Н.». Не сон, а явь.

Денис встряхнул головой; надпись никуда не исчезла. И, поборов страх, он приблизился к ней. В нерешительности поднял правую руку и прикоснулся к первой букве, провел по ней указательным пальцем, после чего начал выводить остальные. Он не мог объяснить столь странный порыв. Любопытство?.. Или, быть может, - желание понять, какие чувства испытывал его прадед Николай, в тот момент, когда оставлял эту надпись.

* * *

В воздухе царила атмосфера радости и ликования. Так странно и непривычно, ведь всего несколько дней назад в городе шли ожесточенные бои, пулеметы и автоматы не смолкали ни на минуту. Всего несколько дней назад шла война, и гибли люди. Всего несколько дней назад…

У полуразрушенного Рейхстага толпились сотни красноармейцев. В приподнятом настроении они громко разговаривали, шутили. Одни, указывая рукой наверх, с улыбкой на лице наблюдали за тем, как развевалось на ветру красное знамя Победы, другие делали памятные надписи на обгоревшем фасаде здания, ознаменовывая, таким образом, конец войны, конец фашизма.

Николай Сафронов, протиснувшись между бойцами, прошел внутрь. В нос сразу же ударил едкий запах гари. Слегка поморщившись, молодой человек осмотрелся. В результате пожара, произошедшего второго мая, стены первого этажа, потолок, колонны и уцелевшие статуи были покрыты толстым слоем копоти и сажи. На полу – битое стекло, остатки сгоревших вещей и мебели. Осторожно ступая, Сафронов двинулся дальше.

Добравшись до лестницы, он поднялся на второй этаж. Здесь тоже все стены были расписаны солдатами. Отыскав клочок свободного места, парень написал на нем свою фамилию и, немного подумав, подчеркнул ее. И больше ничего: никаких дат, никаких громких слов или призывов. Сделал он это не для того, чтобы оставить след в истории, и не для того, чтобы почувствовать себя особенным, значимым, нет. Он просто хотел убедиться в том, что Победа (именно так, с большой буквы) - не сон, а реальность, что война действительно закончилась.

С минуту он рассматривал свою подпись, после чего уселся на грязный пол и, прислонившись к стене спиной, закрыл глаза и пробормотал, счастливо улыбаясь:

- Домой. Наконец-то домой…