По моим следам

Случилось мне лет двадцать пять тому назад совершить путешествие через бывший Советский Союз с юга теперешней Украины на Дальний восток России, в один из крошечных таежных городков к своему родственнику подводнику. Поселок N в те времена был базой подводных лодок Союза и находился в удивительном живописном месте на побережье Японского моря. Романтика дороги, дикие приморские пейзажи и богатство природы не дали мне путей к отступлению и приглашение родственника погостить было принято незамедлительно. Несколько перелетов на самолете, в том числе и на резвом малютке ЯК-40, достаточно долгий переезд на бортовом автомобиле обтянутом тентом с маленькими окошками под потолком по прославленным классиком дорогам и я на месте.

Городок оказался небольшим, названий улиц там не было, только номера домов, одна площадь для торжественных военных парадов, воинская часть, клуб для молодежи, военторг и несколько универсамов, вот и все достопримечательности. Кого-нибудь сейчас замани в такое место, нет уж, дудки, а тогда с радостью ехали «…за мечтами, за туманом и за запахом тайги…». Романтика. Народ там жил веселый и дружный, все друг друга знали, двери домов не запирались, и в любое время дня и ночи можно было прийти к соседу, например за «шилом» (жаргонное определение спирта на флоте) и вместе с ним навестить другого в поисках закуски. В основном все были примерно одного возраста и социального статуса. В каждой семье в холодильнике стояла трехлитровая банка красной икры, которая всем давно приелась и стояла для таких как я гостей или родственников. Жили всем миром и одной семьей, деля радости и горести поровну.

Было мне тогда около тридцати лет, семьей еще не обзавелся и болтался по жизни как «добро» в проруби. Прибыл я в самый приятный период, в конце августа, сезон тайфунов еще не начался, море было достаточно теплым, и природа находилась во всей своей красе. Бухта, в которую мы ходили на пляж, представляла собой нечто невообразимое, белоснежный песок в обрамлении зелени лесов с одной стороны и лазурного моря с другой. На берегу, возвышался ржавый остов старого корабля, живописно вписываясь в окружающий ландшафт и почему-то навевая мысли о пиратах. Пока детишки моих новых знакомых ловили кишащих в песке «морских блох», взрослые добывали со дна моря целые сетки гребешков для обеда, которые тут же жарили на костре прямо в раковинах. Мне, как новичку в качестве диковинки, поймали для изучения несколько морских ежей и звезд и еще каких-то морских гадов, названия которых навсегда стерлись из памяти. Вода была леденящая, но кристально чистая, таким я запомнил Японское море.

Начинался грибной период, хотя из-за особенностей климатической зоны он здесь длится чуть ли не полгода, начиная с мая месяца. Хозяйки стали запасать грибы впрок – мариновать, солить, сушить, чтобы хватило на всю долгую холодную зиму. А грибы здесь, как известно, настоящие, не ровень шампиньонам, ароматные и огромные. Знакомый рассказывал, что из одной шляпки белого гриба нажарил целую сковородку удовольствия. Пошли мы на ближайшие сопки за «урожаем», мне, как полагается, выдали корзинку и проинструктировали какие грибы надо собирать, а каких стоит опасаться. Я никогда не был заядлым грибником и к затее отнесся с сомнением, но потому как развлечений было не особо много, отказываться не стал. Группа наша была человек десять, мой родственник с семьей и новые знакомые, в основном все семейные пары. Пришли на давно примеченное «грибное место» и рассредоточились, но так чтобы быть в поле зрения или хотя бы слышать голоса друг друга. Сначала дело шло вяло, и в моей стороне поляны грибов было не много, я даже закурил сигарету. Но, по мере того, как я удалялся от нашей поляны, грибов становилось все больше и больше. Чего здесь только не было, подосиновики желтые и красные, боровики, рыжие лисички, розовые волнушки, сыроежки и местами белые. Все это цветное многообразие и желание не ударить в грязь лицом перед новыми знакомыми превратилось в какой-то безумный азарт. Я не заметил, как уже ползал на коленях и собирал кучки грибов то там, то тут, потому как корзина была уже наполнена до отказа. А их видимо-невидимо, травку отогнешь, он тут как тут, за пенек заглянешь, и здесь сидит, так и ждет, чтоб его собрали. Друзья придут и упакуют все, что насобирал, думалось мне.

Все более удалялся я от поляны и уже практически не слышал голосов. Находясь в радостном возбуждении и срезая все больше грибов, краем глаза я увидел лужицу. Глянул и отвел взгляд. Но что-то не так было в этой лужице непонятно откуда взявшейся посреди поляны, да еще и формы больно правильной. Что-то подсказало мне оторваться от грибов и подойти поближе. По мере того, как я подходил ближе, все четче проступали очертания углубления, и все более кровь отливала от моего лица. След, это был свежий след большой «кошачьей» лапы и вода из влажной почвы еще стояла в углублении. Уссурийский тигр, Амба, как называют его местные народы, вспомнились мне вчерашние рассказы за столом. Корзинка выпала из рук, я резко обернулся.

Это был он. Во всей своей красе и грации хозяин здешних мест, один из самых крупных хищников стоял напротив меня и смотрел своим гипнотическим взглядом. Я хотел кричать, но звук застрял в горле, хотел бежать, но ноги сделались ватными, словно истукан, вкопанный в землю, стоял я с тлеющей сигаретой в руке. В голове все кружилось, в ушах звенело, неужели это все, финал моей бестолковой жизни. Сожрет меня тигр и все, ни фамилии, ни отчества… Кого молить о помощи в такой момент, когда все, кажется, пропало? Вся надежда на тебя, Господи, подумалось мне. Крещен я не был и креста не носил, как и многие мои ровесники в те времена, отец убежденный коммунист, ну что тут скажешь. Только бабуля украдкой перед сном читала молитвы, когда я малышом приезжал к ней погостить. И слова сами всплыли из глубин подсознания, навсегда врезавшись в детскую память и забытые потом в суете лет. «Отче наш…», твердил я про себя все слова молитвы, сам себе удивляясь. Ни рук, не ног я не чувствовал, словно душа вылетела из тела и смотрела со стороны на мое бренное тело, и не было ничего во всем мире только два хищных зеленых глаза смотрящих в упор и «Отчет наш». Сколько мы так стояли, я не знаю, казалось, что прошла целая вечность. Тигр исчез так же, как и появился, бесшумно на мягких лапах.

Из оцепенения меня вывел родственник, тряся за плечо. Сигарета давно истлела в руке, обжигая пальцы, боли я не чувствовал, я вообще тогда ничего не чувствовал. Ноги подкосились, и я упал на траву. Родственник созвал всех, передал им мой сбивчивый рассказ и мы, всей группой, впопыхах оставив половину корзин, поспешили из леса. Женщины всю дорогу жались к мужьям и постоянно оглядывались. Потом рассказывали, что тигр охраняет свою территорию от чужаков, постоянно обходя свои владения, и наверняка знает, кто и где вторгся в его пределы, он следит за людьми, идя по их следам на своих мягких лапах. Вечером меня отпаивали валерьянкой и шилом, ни то, ни другое не брало, всю ночь я промучился в кошмарах…

Через несколько дней предстояла дорога домой. Возвращался я с глубокой уверенностью свершившегося чуда и мыслью о крещении. Что ни говори, но жизнь после началась совсем другая… С тех пор в году я отмечаю два дня рождения.