Дар 02

- А откуда… а какое… - женщина смешалась, привычной ярости не было, в душе царила ледяная пустота, а этот странный старик казалось просвечивает ее почище рентгена. – Трудно мне, - Ася неожиданно всхлипнула, такого с ней не случалось очень давно. – Денег вечно не хватает, за «коммуналку» долг сумасшедший и субсидию оформить не могу, мать детей не хочет прописывать, да и мне фотографию в паспорте менять надо… и помощи ни от кого…
- Я помогу вам, - твердо прервал ее Герман.
- Вы? – Ася удивленно посмотрела на мужчину. Сигарета догорела до фильтра, но женщина даже не заметила этого. – Но чем вы мне можете помочь, дадите денег?
- Одноразовая материальная помощь вас не спасет. Деньги быстро закончатся, а гнетущие мысли никуда не уйдут, - просто сказал Герман, сейчас он совсем не походил на мягкого старика, голос его окреп, а глаза смотрели строго. – К тому же вы скоро устроите малыша в садик и пойдете на неплохую работу, не миллионы, конечно, но на жизнь хватит. Нет, я говорю о другой помощи. Что больше всего гнетет вас? Только честно.
Ася вся задрожала, странный человек смотрел на нее очень внимательно, и она вдруг поняла, что Герман и вправду может помочь ей.
- Три желания, как в сказке?
- Одно, - отрезал мужчина, - считайте меня скаредным волшебником.
- Хорошо, - Ася улыбнулась и почувствовала, как ее сердце забилось быстрее. Такое ощущение она последний раз испытывала в детстве, когда с замиранием ожидала Рождества и разложенных под елкой подарков. – Жалко мне их, - он смахнула одинокую слезу.
- И поэтому вы бьете сыновей за малейшую провинность? – строго сказал Герман и поспешил добавить. – Нет, нет, Ася, я ни в коей мере вас не осуждаю, просто пытаюсь разобраться.
Но если странный мужчина ожидал очередной вспышки гнева, то ошибся. Ася уронила окурок дорогой сигареты и закрыла худое лицо тонкими ладонями, она плакала. Тихо, без присущих женщинам рыданий.
- Я, бывает, ночью проснусь и кажется, что нет их… и жизнь уходит из меня… Страх, как плохо мне. Прижму детей к себе и лежу так до утра… А как солнце выйдет, страх исчезает и опять в дрянь превращаюсь… Давно бы руки на себя наложила, да детей куда? Девять классов, ПТУ швейное… едва год отучилась бросила. Мишку в восемнадцать родила от этого… Не сложилось. Потом Пашка от Геника. Тут все чинно было. Свадьба, белое платье, гости… едва год прожили… Что я им могу дать?
Герман, который все это время внимательно слушал молодую женщину, при последних словах радостно потер руки и его глаза вспыхнули:
- Ясно. Вас мучает подсознательное чувство вины. Вы корите себя в том, что ничего не можете дать детям и сознание этого отравляет вам жизнь, заставляет впадать в глубокое уныние и как результат отвратительное отношение к самым дорогим для любой матери людям - вашим детям.
- А вы психолог, - криво усмехнулась Ася.
- Я? – Герман удивленно посмотрел на собеседницу. – Пожалуй, что есть немного. Но в первую очередь я волшебник, и сейчас залечу вашу рану.
- Как? – оживилась женщина, в ее глазах зажегся огонек надежды.
- Да очень просто, - Герман широко улыбнулся, - я сейчас объясню вам, что самый главный дар Михаил и Павел уже получили.
- Я поняла вас, - голос Аси поскучнел. – Сейчас вы начнете рассказывать…
- Видите того мужчину, - Герман прервал свою новую знакомую и кивком указал на владельца собак. Тот уже купил пиво в ларьке и с удовольствием похмелялся пенным напитком.
- Ну вижу.
- Зовут его Виталий, ему сорок два года, второй брак, рак печени, умрет через одиннадцать месяцев.
- Таким не шутят, - рассердилась Ася.
- Увы, - вздохнул Герман, - к сожалению, я абсолютно серьезен.
- Но откуда вы знаете?
- Я же говорил, - укоризненно покачал головой мужчина, - вы имеете честь беседовать с волшебником. Он отдал бы все, что имеет, за возможность дышать этим чудесным воздухом, подставлять лицо под ласковые ладони ветра… Ну да дело не в этом, все люди смертны, тут уж ничего не попишешь. Но умирают лишь те, кто имел счастье родится в этом прекрасном мире. Правда гибнет лишь бренная плоть … душа же никогда не умирает!
Ася, как завороженная смотрела на чудного старика и постепенно до нее доходили слова странного волшебника.
- Да, Анастасия, - Герман впервые назвал ее этим именем. – Появившись лишь на миг на Земле, человек, вернее его душа, живут вечно. Но для этого надо, чтобы женщина выносила ребенка, а затем и родила, в муках и страданиях. Это трудно, но еще труднее воспитать ребенка, научить его человеческой морали и способности самостоятельно существовать в столь сложном мире. Как вам такое? Или вы еще хотите поспорить, что так ничего и не дали сыновьям? Сколько стоит такой дар, в какой валюте его можно измерить? – он торжествующе посмотрел на застывшую Асю. – А детей вы больше бить не будете, никогда, - уже тише добавил Герман, это было не просьбой, а констатацией. – Никогда.
Женщина еще несколько минут сидела неподвижно, затем подняла глаза и увидела, что скамейка возле нее пуста. Странный незнакомец исчез, оставив после себя лишь аккуратно сложенную пачку дорогих глянцевых журналов и пахнущих краской газет. Она задохнулась от неожиданной тоски, сердце жалобно защемило, сколько несказанных вопросов в миг созрело в ее голове.
Но уже через миг Ася опомнилась. Ведь волшебник обещал ответить только на один вопрос. Он выполнил обещание. Наверное, его ждут тысячи других отчаявшихся женщин и мужчин, нуждающихся в помощи больше ее.
Она легко поднялась со скамейки, мягко улыбнулась и взяв за руки детей не спеша пошла навстречу солнцу.