14. Записки из осаждённого города. Никольское

Посетить Никольское я собирался давно, да всё никак не мог выбрать время: дела не пускали. Только в середине лета 2013 года образовался небольшой отпуск, и я решил присоединиться к группе паломников, поездку которых курировала местная епархия.

Ранним июльским утром небольшой микроавтобус, поколесив по просёлочным дорогам, привёз нас из Донецка в это святое место, тесно связанное с именем схиархимандрита Зосимы. Именно здесь, посреди донецкой степи, его старческое служение воссияло в полной мере. Именно здесь, он делился со страждущими Божественным светом, который пламенел в его душе. Именно здесь, дерзновенною своею молитвою исцелял душевные и телесные язвы. Этот человек прожил сложную жизнь, сопряженную с испытаниями, одолеть которые не каждому смертному под силу, но никто не слышал из его уст стенаний и жалоб. Ему не давали возможности учиться в семинарии, а он всё-таки окончил духовную академию. Его переводили в самые захудалые приходы, подальше от людей, а он продолжал служить и возрождал из пепла некогда разрушенные храмы. За свою деятельность попал в тюрьму, но и там не смогли его сломать богоборцы. В служении простым людям видел он своё предназначение, поэтому и отказался от длительной командировки в Японию, остался простым сельским батюшкой.

Пережив в 1998 году клиническую смерть, после возвращения из потустороннего мира, принялся за строительство этой обители. Его подвигами, общей молитвой и милосердием Божиим «расцвела», – как он любил говорить, – «пустынька» – появился Свято-Успенский Никольский монастырь. Место было выбрано не простое и имело свою историю. Тут, вблизи маленького городка Волноваха, после октябрьского переворота нашли себе приют изгнанницы из Крымских монастырей. Они свято хранили предание о том, что в этом месте было явление Божией Матери. Тогда же Божией милостью заструился среди степного разнотравья целебный источник. Как ни пытались злые люди его засыпать, даже бетоном укрывали, но благодатные воды вновь и вновь пробивали цемент, как благодать Божия пробивает ожесточение человеческих сердец.

Десять лет назад на территории Николо-Васильевского монастыря был воздвигнут главный храм – Успенский собор, который является точной копией главного собора Московского Кремля, построенного в XV веке.

Вот в какое святое место мы приехали тем тихим летним утром и как будто погрузились в забвение, в какой-то сладостный мир. Тишина умиротворяла. Обилие цветов, сочная зелень деревьев, ухоженные дорожки – услаждали взор. Пряный запах степных трав, доносившейся откуда-то из-за ограды, делал дыхание лёгким, невесомым. Солнечные лучи серебрили монастырский пруд. Золотом сияли в синеве купола, и далеко окрест разносился негромкий, нежно-певучий перезвон колоколов. Всё это завораживало и убаюкивало утомлённую суетой душу.

Открытый взгляд, улыбки на лицах молодых монахинь, их летящая походка. Они будто бы парили над землёй, устремлялись по своим делам и растворялись в прозрачном воздухе.

Мы постояли на службе, побывали в усыпальнице отца Зосимы, где хранится «Книга народной памяти». Её страницы свидетельствуют о чудесной благодатной помощи батюшки – как при жизни, так и уже после его кончины.

Одна из послушниц вызвалась помочь нам: показать монастырь, рассказать его историю, поведать о жизни монахинь и трудников. Мы с благодарностью согласились. Она же повела нас в трапезную, отведать скромной монастырской пищи. Уставшие от дороги и обилия впечатлений, обедали с аппетитом. Хлеб собственной выпечки, капуста с огурцами, гречневая каша с горохом – простая и здоровая пища! Еда показалась нам необычайно вкусной.

– С молитвой приготовлено, на святой воде сварено, – поэтому и вкусно! – наставляла нас матушка.

Перед самым отъездом я присел отдохнуть в тени под сосной, у источника, на садовой скамейке с широкой резной спинкой. Рядом расположились две монахини довольно преклонного возраста в черных одеждах. Перебирали сухонькими тонкими пальцами четки и шептали молитвы, едва шевеля бесцветными губами. Тут к нам весело о чём-то щебеча, подбежала стайка молоденьких девчонок с пластиковыми бутылками в руках. Наверное, собрались уезжать и хотели набрать воды в дорогу. Все они были одеты одинаково: в камуфляжную форму – брюки и куртки. Я тогда подумал, что они, вероятно, приехали сюда вместе с экскурсантами на большом красном автобусе с харьковскими номерами, что с утра стоял на площадке у ворот обители. Скорее всего, они представляли какой-то клуб или были участницами игры наподобие «Зарницы». Аккуратно подогнанная по ладным фигуркам форма, была им к лицу. Наверное, они и сами знали об этом, и им нравилась так ходить.

Заметив их, одна из монахинь, всё так же перебирая четки, сказала, ни к кому не обращаясь, устремляя взор свой куда-то вдаль, где купол голубого неба упирался в пожелтевшую от жары степь:

– Чего так спешат-то, не терпится им надеть на себя военную форму? Успеют ещё в брюках набегаться! Скоро, скоро уже…

В этот момент меня окликнули товарищи. Надо было возвращаться. Водитель несколько раз нетерпеливо посигналил нам из машины. Подумать над сказанным было недосуг.

О словах пожилой монахини я вспомнил почти год спустя. Неожиданная, неведомо как, и откуда свалившаяся на нас война уже полыхала во всю силу! Уже рвались снаряды и «скорые» с рёвом сирен мотались по улицам. Уже эвакуировали детей из разрушенной школы, где работала жена, и общежитие рядом с нашим домом заняли под казарму. С тяжелым сердцем мы покидали летом 2014 года родной город. Наш автомобиль ехал через посёлок «Октябрьский», накануне ночью почти полностью разрушенный «градами». Прямо у дороги стояла толпа жителей, с колясками, в которых сидели босые грязные дети, а несколько молодых женщин в камуфляжной форме ополченцев, доставали из автобуса и раздавали пострадавшим продуктовые наборы. Предсказание монахини, о котором несколько месяцев назад не хотелось думать – сбылось!