За-раа-за

Евгений Георгиевич Бородовицын

Приехал я тогда домой в Воронеж из Москвы, где учился на третьем курсе в Военном Институте Иностранных Языков. Лето было для меня особенным, заканчивалось казарменное положение, предстояло бракосочетание с Наташкой и ее переезд в Москву, в гостиницу при институте. Ясное дело, от будущей молоденькой женушки меня было не оторвать. Все время проводили вместе, грешили при каждом удобном случае (я же на парном молочке вырос!)...

А мама запилила меня: «Ты нам времени совсем не уделяешь, сводил бы нас с отцом на пляж разочек!» Я и повел их как-то, на полденечка. Пришли, расстелили одеяла, искупались пару раз, покушали на природе, мы с отцом сходили по паре кружечек пивка дернули. Все как полагается у людей, короче. Я прилег на одеяло и тут же заснул. Ясное дело, у меня же был тогда хронический недосып.

Проснулся от того, что кто-то по мне ползает. "Слепень",- подумал я. Раз отмахнулся рукой, два. Не отстает, как будто плавки у меня медом намазаны! Я перевернулся на спину – не отстает, вражина, сел на самую – самую «верхушечку» в плавках, где я его, наконец-то, удачно и прижал! Прижал хорошо, и ему это не понравилось, ужалил через плавки в самую «маковку». Ужалил так, что у меня из сонных глаз искры посыпались! Не слепень оказался. Пчела! Матерая! Конечно, я заорал на весь пляж. И посмотреть нельзя, в плавки же не полезешь. «Верхушечка» под плавками стремительно начала опухать! Вот за-раааа-зааа…

Я сел в наиболее безболезненную позицию, на ушко рассказал отцу о произошедшем. Тот сразу вник, начал сворачивать наш пикничок, а меня налегке отправил домой. По дороге я зашел к нашему «домашнему врачу», знахарке бабе Варе. Нужно было что-то делать. Через два дня свадьба, а у меня «женилка» распухла, передвигаться без боли не дает! «Врач», слава Богу, оказалась дома. Отвела к себе в комнату, перекрестилась на иконы, освободила от плавок, удалила жало. «Потерпи,- говорит,- капельку". Полфлакона, наверно, зеленки вылила на мою «маковку». Господиииии!!! Я, потеряв дар речи, как был без плавок, прикрывшись одной рубахой, поковылял домой. "Подожди, сейчас мазь положу",- крикнула мне вслед баба Варя, но меня уже не было в зоне видимости ее «вострых» глазок и досягаемости ее мази. Вот за-раааа-зааа…

Весь вечер и следующий день просидел дома, Наташке не звоню, "зализываю" раны. Она сама прискакала. Свадьба же на носу, перепугалась девочка. Пришлось объясниться. Она посмеялась, но заказала такси и увезла к себе. Для надежности. Раздела, уложила в постельку. Полезла посмотреть, что там у меня. «Ого,- говорит с восхищением,- вот это да». Соблазнилась, видно. Действительно, когда ей такой случай подвернется. Давай меня жалеть и нежно приговаривать. Там потрогает, там поцелует, там погладит. Добилась своего, я же не железный (на парном молочке вырос). Не знаю, понравилось ей или нет (женщин не поймешь), а у меня с «маковки», обожженной зеленкой, и вовсе кожа слезла. Испугались оба, завтра же свадьба. Вызвали скорую, врач выписал мазь, забинтовали. Вот за-раааа-зааа…

Свадьба, а я в раскоряку, с повязкой. Передвигаюсь "морской походочкой, как в море лодочка", покачиваюсь туда-сюда. Батя и влил в меня стаканчик беленькой, сразу полегчало. На свадьбе добавил. Расхорохорился, даже с женой все танцы оттанцевал. Наконец, все закончилось. Уединились в своей комнате, я разделся, раскинулся на брачном ложе, освободил забинтованную "верхушечку" от всей одежды. Лежу на спине, блаженствую. Заходит Наташка с огромными портняжными ножницами. Меня аж пот прошиб от страха! «Зачем ножницы-то,- спрашиваю дрогнувшим голосом. – Врач сказал бинты убрать, и мазь еще раз наложить. Да не бойся, не отрежу чего не надо, куда ж я без него теперь",- смеется она…. Начала снимать повязку, там погладит, там поцелует, там потрогает. Я же не железный (на парном молочке вырос), повязка сама слезла. Вот за-раааа-зааа…

А Наташка лежит и улыбается «во всю ивановскую», мне аж обидно стало, спросил ее, а она: «Вспоминаю, как ты меня бабой делал! Как я блажила, как просила перестать. А ты через час опять повторил! Мол, надо так, а то зарастет, и снова надо будет начинать все сначала! А я верила тебе, терпела. Теперь, в первую брачную ночь, не я ору, как положено невесте, а ты! Будешь теперь знать, что я тогда чувствовала. За-раааа-зааа…»