Охотники

На отставного полковника Николая Михайловича Груздева в один из тёплых августовских вечеров напало непреодолимое желание пострелять диких уток. Он сидел на террасе своей дачи под Т., пил чай и размышлял: «Птица, должно быть, сейчас отъелась уже. Верочка с мужем приедет на следующей неделе, неплохо удивить зятя уткой аля оранж». Где желание – там и действие: наутро следующего дня Груздев твёрдой походкой шагал по деревне к дому Кузьмы Скотобойникова. Скотобойников считался одним из лучших охотников на дичь в области: когда другие охотники возвращались с болот ни с чем, у него в ягдташе всегда имелась подстреленная добыча.
- Егорыч! Открывай! – забарабанил Груздев своим большим кулаком в дверь крайней избы. Через некоторое мгновение дверь скрипнула и из темноты показалось заспанное лицо Скотобойникова. Он недовольно щурился и чмокал губами, но, разглядев гостя, лицо его расплылось в улыбке.
- Доброе утречко, Николай Михалыч! Проходите, проходите! Я щас! Чайку может? Иль покрепче чего?..
- Отставить покрепче! – скомандовал Груздев, входя в низкое помещение и морщась от кислого запаха щей и перегара. – Сопроводишь меня сегодня, голубчик, на место, где можно подстрелить птичку.
- Подстрелять эт можнось. Кого хотите подстрелять? Рябчиков, тетерева аль куропаток?
- На уток пойдём. Хм… Ну и грязища и беспорядок тут у тебя! Сам сатана заблудится и сломает ноги, прости Господи. Когда женой обзаведёшься, шельма?
Через двадцать минут оба уже быстрым шагом направлялись по полевой дороге к заросшему озеру, верстах в четырех от деревни. Солнце уже вовсю разогревало окружающий зелёный пейзаж, разгоняя остатки ночного тумана. В поле тут и там гудела, свистела и трещала летняя живность - день обещал быть жарким и предвещал грозу. Спускаясь по пологому берегу к озеру, Скотобойников вдруг неожиданно присел в мокрую от росы траву и достал из рюкзака ёмкость. Груздев поморщился.
- Ах ты, чёрт! Нашёл время!
- Нет сил иначе, барин. Как быть? В птицу не попаду – руки ходуном ходят, да и на вёслах тяжеловато будет… Ваше здравие! – Скотобойников наполнил небольшую кружечку, поднял вверх и залпом опрокинул её, закусывая кусочком чёрствого пирога. Груздев махнул на него рукой и оглядел озеро. Берега были сплошь пологие, заросшие ивняком и камышами; кое-где виднелись образованные тростником острова. На этих островах обычно и устраивали гнездовья дикие птицы. Груздев перевесил ружьё с плеча на плечо и радостно потёр руки. Скотобойников тем временем опрокинул вторую.
- Николай Михалыч! Вы, это, не волнуйтеся. Добудем птичку лучшего сорта к вашему столу. Сейчас самый срок, хех. Много их ноне.
- Егорыч, вставай на весло! – прокричал полковник, залезая причаленную у берега старую плоскодонку. Лучший охотник области неспешно поднялся и, пошатываясь, спустился к воде. Хлюпая сапогами, он оттолкнул лодку от берега и с шумом залез в неё, едва не опрокинув.
Где-то вдали прокричала утка, через несколько секунд ей ответила вторая. Охотники затихли.
- Николай Михалыч, держите, - шёпотом произнёс Скотобойников и протянул полковнику деревянный манок на селезня. Лодка медленно подплыла к одному из многочисленных островов и мягко упёрлась в заросли. Тростник зашуршал и где-то недалеко, с шумом, взлетела маленькая беспокойная птица. «Бекасик!» - прошептал Скотобойников, потянувшись за рюкзаком. Груздев лёг на дно лодки, вскинул ружьё и принял позу затаившегося стрелка. Прошло полчаса в молчании. Солнце уже было в зените и нещадно палило. Полковник внимательно всматривался в заросли с носа лодки. Наконец, где-то справа, снова послышалось кряканье. Груздев встрепенулся и погудел в манок. Утка ответила через две секунды.
- Признаёт, родимая, - прошептал полковник, повернувшись к Скотобойникову. Тот рассеянно улыбался. Шляпа Груздева покачнулась из стороны в сторону, сделала круг и вернулась к полковнику на голову. Скотобойников протёр глаза.
- Экий ты чёрт! Что же, не можешь дождаться вечера! -прошипел Груздев, отвернувшись. Через мгновение послышался шелест тростника. Кто-то, неторопясь, передвигался в зарослях, но разглядеть инкогнито не представлялось возможным. Полковник вскинул ружьё, прицелился в движущиеся заросли и выстрелил. Тут же раздался треск и пронзительный женский крик вперемешку с отборной басистой бранью. Груздев побледнел.
- Вот стерва! Кто стрелял?! Куда метишь, прислужник диавола?! В людей стреляешь, антихрист?! Я тебе покажу, сукин ты сын! Я тебе… на тебя… анафему наложу! Ирод! Попадись ты мне…
В голосе и, затем, в показавшейся лодке Груздев узнал грузную фигуру отца Варламия, местного приходского священника. Тот грозил кулаком полковнику, брызгал слюной и сыпал проклятиями. Вместе со святым отцом в лодке оказалась барышня, дама интересная и немолодая, которую Груздев впрочем, не узнал. Она испуганно сидела у края лодки, морщилась и подминала длинную юбку под себя. Полковник пробил борт и лодка медленно погружалась носом в воду.
- Отец Варламий, вода! – визжала барышня. – Мы тонем! Как страшно!
Варламий махал кулаками и продолжал сыпать бранью, барышня кричала и пыталась черпать воду своим зонтиком, но, увы, тщетно. Через минуту оба оказались в мутной воде, беспомощно барахтаясь, как жуки.
- Спасаем! – скомандовал Груздев и лодка полковника подплыла к тонущим. Затаскивая барышню на борт, Груздев испытывал сильное смущение, хватая её за кружевные панталоны и поддерживая за талию. Варламия затаскивали все втроём. Грузное тело священника никак не хотело покидать озеро, ряса намокла и значительно утяжеляла вес святого отца.
- Убивец! Душегуб! Нет тебе прощения! – грозил Груздеву Варламий, оказавшись наконец в лодке, тяжело дыша и поправляя одежду. – Что ж ты, не видишь, куда палишь?!
- Если бы видел, не выстрелил! Вы чего там в зарослях сидели? И не слышно было! Шпионы! Чего запрятались?
Барышня конфузливо краснея, отвернулась. Варламий отдышался и поправил массивный крест на цепи.
- Охотились на уток.
- Так пост же, батюшка,- съехидничал Скотобойников. Отец Варламий нахмурился:
- Пост не пост, а ты дело своё знай! Греби, давай к берегу! Лодку затопили и ружьё там…дорогое…тульское. Эх, бесы! Окаянные…
Охота была испорчена. Пока спасали тонущих, кое-где показались кучевые облака – первые предвестники дождя. На берегу святой отец, вылезая из лодки и получив от Груздева обещание назавтра явиться в церковь и занести на пожертвование, спешно направился с барышней по направлению к деревне. Отойдя несколько десятков шагов, он обернулся и погрозил кулаком Груздеву:
- Я ещё покажу тебе! Ты у меня ещё увидишь!
Полковника пробрал смех. Скотобойников, глядя на полковника, тоже рассмеялся и достал бутылку.
- Этость Алёна Ивановна. С соседнего уезда. Муж ейный – сам генерал Копытин. Уехал должно быть в Петембург, на учения. Каждое лето ездит... Да. И церковь они строили, где отец Варламий сейчас служит. Дела… А её видали и в прошлом году на охоте, но с дьяком Никодимом. Тогдась они в яму упали, на делянке, для медведя сготованную. Хорошо, что не убились, дьяк ногу сломал.
Груздев хохотал как сумасшедший. Приближалась туча и в воздухе запахло сырой землей и свежестью.
- Плесни и мне, - сквозь смех произнёс полковник.
Через полчаса полил проливной дождь и началась гроза.