Что в имени тебе моём?

На вечерней поверке.
- Три тыщи тридцатый!
Тишина.
- Три тыщи тридцатый!
Молчание.
- Я сказал – три тыщи тридцатый!
- Таварыш прапаршык. Мая фамылыя – Зозо…
Дружный хохот в купе, а я возвращаюсь из коридора, поговорив с женой. Отходил подальше, чтоб не слышала веселья и дурацких подозрений не выказывала. Захожу и вижу Ольгу, вытирающую выступившие от смеха слезы, которая комментирует:
- Вот взрослые мы с Вами люди, а смеемся с таких вещей, как фамилии. Тут же кому как повезло.
- Повезло или не повезло – полбеды. – Вмешивается Коля, мой коллега, с которым мы вместе едем. – У женщин вообще есть шансы их менять. Но надо с регистраторами поаккуратней. Сейчас еще ничего, а в давние годы они так чудили…
Внимание Ольги и второго соседа сверху, Виталия, полностью переключается на Колю и он, с предвкушением триумфа на лице, продолжает:
- Бывает, что не совсем повезло, так еще и потом помогут работники регистрационных органов. Вот у меня был одноклассник. Его прадед носил фамилию Дочь. Сами понимаете, фамилия для отпрыска мужеского пола не самая приятная. Но во время революции или что там следом было – перепутали ему все данные, поэтому у всех потомков, в том числе правнука и нашего современника получилась фамилия Дроч.
- Как, как? – уточняет Ольга.
- Дроч. Без мягкого знака.
- Представляю, как он намаялся.
- Да не то слово. В старших классах, в институте. А тринадцать лет назад вышла смешная история. Именины были у него, то есть день рождения. Нас несколько одноклассников, которые так и остались после школы дружны, не раскиданные по стране. Собрались мы, значит, и чествуем юбиляра. Сорок лет, как никак. Подпили изрядно. И тут кто-то обратил внимание, что один из наших не пришел. Сразу не вспомнили, а в разгар празднования вспомнили.
Я эту историю знаю и не сильно в нее верю. Поэтому подначиваю:
- Ну да. Именинник сразу не обратил внимания, что не все гости собрались.
- Может быть, он думал, что нечего ждать. Может быть, не приглашал. Может быть Володька, предупредил, что придет поздно, я уже не помню. – Коля злится, как всегда, когда я своим недоверием пытаюсь заразить окружающих, и спешит закончить байку:
- А сотовые телефоны тогда еще не получили массового распространения, пейджеры были. Так нам пришлось немного даже протрезветь, чтобы понять, почему девочка-оператор пейджинговой компании отказывается принимать для передачи сообщение: «Дрочу сорок лет. Срочно приезжай».
В пятый раз еду с Колей в командировку, знаю, что сейчас начнет рассказывать по свою знакомую из паспортного стола Баку, которая по просьбе самостийного азербайджанца при развале Союза заменила ему русифицированное окончание в фамилии «Наибов», на исконное, самостийное «-ли».
Однажды я пытался вклиниться в разговор с историей, рассказанной мне женой, продавщицей в книжном магазине, про девицу, страстно желавшую приобрести книгу про тридцать щенков, но оказалось, что этот случай про поиск книги М.Зощенко, является расхожей байкой, которой лет двадцать уже. К тому же я жену боюсь, а Коля холостой. Не хочу ему мешать очаровывать Ольгу, поэтому встаю и иду в тамбур покурить – благо проводник нормально к этому относится, и транспортная милиция не лютует.