Ритуал (на конкурс ужасов)

Над фотографией молодой, красивой и жизнерадостно улыбающейся девушки склонилось строгое, бледно-восковое лицо женщины средних лет. Стальной взгляд серых холодных глаз выражал ненависть и пренебрежение, а губы чуть слышно шептали «Будь ты проклята». Сделав несколько пасов руками, ведьма капнула воском черной, как смоль, свечи на лицо красавицы. Глянец медленно заволакивало, скрадывая миловидные черты девушки, изображенной на фото.
Злорадно улыбаясь, женщина, потушила свечу. Холодный, ночной ветер, трепал изжившую себя гардину, пламя, и бывшие прилизанными волосы женщины. Надменный смешок нарушил тишину, утопая в таинстве ритуала, не предназначенного для посторонних глаз.
«Да будет так»- прошептала женщина, водружая свечу на место, в компанию оплывших огарков не менее мрачных цветов, банок с какими-то травами, непонятных коробочек. Свой особый шкафчик она любовно закрыла на ключ, после чего снова подвесила его на нательную цепочку, скрывая их под кружевом блузы.
Ритуал прошел успешно на радость ведьмы, да на беду молоденькой пианистки.

***
- Кристина, я тебе говорила не трогать мои вещи! – возопила с истерической ноткой слащавая блондиночка, явно не блиставшая большим умом, при виде лежащей на столе косметички в кислотно-розовых тонах с непонятным пушком.
- Успокойся, Тань. Я всего лишь брала тени. Мне для концерта нужно было накраситься, - зайдя в комнату, ответила ей милая синеглазая брюнетка с аристократическими, точеными чертами лица.
- А мне по барабану, - чуть ли не прыгая на месте от возмущения, пуще прежнего прокричала Татьяна,- пора бы и свое иметь, а не побираться, как бедная родственница! Я тут не открывала пункт помощи провинциалкам!
- Извини,- завершила глупый спор Кристина, оторопев от наглости кузины,- больше не буду.
Она жила с тетей и двоюродной сестрой второй год и давно привыкла к подобному отношению к своей персоне, но иногда кузина просто выводила ее из себя. Мама девушки скоропостижно скончалась, отца она не знала, так что пришлось переехать к родной сестре матери - тете Оле, которая почему-то всегда холодно относилась к племяннице.
Это была высокая и до умопомрачения красивая женщина. Мягким характером она никогда не отличалась, любила подчинять себе всех, от того и занимала руководящую должность в агентстве. Этакая «Железная» леди.
Удивительно, как к такой уверенной в себе и успешной женщине никто не тянулся. Было в Ольге что-то демоническое, отталкивающее - одним словом вопреки своей очаровательной внешности, женщина оставалась одинокой и нелюдимой. В гости к тете Оле редко кто заходил. Порой забегала соседка Катя на десять минут поболтать с Кристиной. Более она не могла находиться в этой странной квартире - что-то невидимое глазом прогоняло ее. Как человек суеверный, Катерина часто говорила подруге очистить квартиру.
- Ну, не нравится мне энергетика. С порога что-то душит. Как ты там вообще живешь?- негодовала Катя,- тетушка твоя - просто цербер в юбке!
-Привыкла, - горько усмехнулась Кристинка, - тетка на меня злая почему-то. Вечно губы надувает, как только я к ней обращаюсь. Ведь я ей и слова поперек никогда не говорила, да и помогаю всегда, чем могу.
-Ты, конечно, меня извини, но Ольга никогда приветливостью не отличалась. С дочкой-то как она?
-Боготворит. Пристроить в какой-то престижный ВУЗ в столице хочет. Да только зря… Вылетит Таня, как пробка из-под шампанского, оттуда. Тем более, Ольга оббивает пороги юридического. Амбиций-то у нее на что угодно хватит, а ума у ее сахарной косточки и на кулинарный техникум не хватит.
-Все же, не нравится мне ваша квартира. Уходи пока не поздно. Куда угодно, будет лучше, чем тут, - тихонько проговорила Катерина.
***
В комнате сидело двое - мать и дочь. Последняя уже битый час жаловалась на двоюродную сестру, словно придирки в ее голове пухли, как дрожжевое тесто в тепле.
- Ну, ма, почему всегда так, -ныла Татьяна, - почему этой сиротке все достается легко? Она учится в консерватории, дает концерты, ее даже какие-то убогие умудряются
слушать, а я поступить в художку даже не смогла в том году, помнишь?! Мам, быть может, она отнимает от меня удачу? Как она тут завелась, у меня все наперекосяк! - театрально закатила глаза блондинка, наморщив нос.
-Тань,- патетически закурила Ольга тоненькую сигарету с ароматом ментола, обращаясь к дочери,- я не дам ей быть лучше тебя. Все у тебя будет, а эта,- указав пальцем на стену, за которой мирно спала Кристина,- ничего не получит, будь уверена. Ты же у меня самая красивая, не дурна собой, да и талантливая не меньше, чем эта иждивенка за стеной.
-Что ты собираешься сделать?- настороженно спросила Таня.
-Это пока секрет,- нежно погладила дочку по голове тетя Оля,- ты главное не переживай, от этого портится цвет лица, не забывай, дочурка.

***
Дождавшись, пока Таня уснет, Ольга достала из старого комода с вещами большую книгу в темно-красном переплете. На обложке потемневшим золотом было аккуратно выгравировано «Практическая черная магия».
В последний раз женщина брала ее в руки лет двадцать назад, когда пыталась приворожить Георгия, отца Кристины. Она была в него влюблена еще со школьной скамьи, но тот выбрал сестру Ольги - Веронику. Пара поженилась спустя восемь лет отношений. Ой, и как только ни пыталась рассорить завистливая сестра влюбленных. То след от помады на рубашке будущего зятя оставит, то записочку в сумку подбросит. Но только с помощью треклятого ритуала Ольга смогла рассорить их окончательно. Через неделю после приворота Григорий пропал без вести.
Воспоминания ураганом пронеслись в голове тети Оли. Она, закрыв глаза, позволила себе слабость - скупая слеза, медленно потекла по щеке. Достав из сумочки фотографию ненавистной племянницы, она зажгла зловеще черную свечу.
«Ради дочери возьму грех на душу» - прошептала чуть слышно Ольга. Найдя в книге страницу с нужным заговором, она принялась читать его полушепотом, медленно, словно разгоняя невидимую глазом дымку, разводила руками над лицом Кристины. Последним штрихом в ритуале являлась «печать» черной свечи.
***

Этой ночью Кристина спала беспокойно. Кошмары изрядно помучили девушку своим сюжетом. Ей снилось, как в зеркале она вместо своего отражения видит безглазую себя. Кожа на лице покрыта большими волдырями, кое-где уже она сорвана и виднеются мышцы. Она словно плавилась, медленно стекая; все сползало, опадало, обнажая белесые контуры черепа. Рот искривился в довольной ухмылке. Концертное платье, в котором она собиралась выступать, покрыто кровавыми пятнами; они все разрастались, сливаясь между собой в безобразно-бурые потеки. А руки ободраны до костяшек так, будто девушка разбивала кулаки о стены.
Потом Кристине снилось, как она судорожно начинает тереть глаза и внезапно оказывается на дороге. Машины едут на бешеной скорости, кажется вот-вот одна из них переедет бедолагу.
Юная пианистка чудесным образом переходит дорогу и идет темными дворами и почему-то ночью в неизвестном направлении. « Я опаздываю!»- чуть ли не плача кричала она. Слезы обжигали раскрасневшиеся щеки, руки дрожали, а голова шла кругом. Внезапно на пути возникло высокое здание, откуда доносился звук музыки. «Пришла!»- заликовала она.
Ближе к утру, Кристине снились ее мертвые родственники. Они, завидев ее в дверях того самого здания, позвали к себе. Расступившись, указали на пианино, одиноко стоящее у стены. «Что за место?»- озираясь вокруг, подумала девушка. Все происходило, как в тумане.
Она медленно подошла к музыкальному инструменту и подняла крышку. Как только пальцы Кристины коснулись клавиш, что-то больно кольнуло в сердце девушки. Не обратив внимания на это, пианистка продолжала играть, да вот только руки не слушались ее. Вместо красивой мелодии выходила какая-то какофония. Взглянув на клавиши, Кристина пришла в ужас - они были перепачканы алой кровью. Взглянув на пальцы, она закричала так, что призрачное здание рассеялось, и девушка оказалась сидящей на кладбище рядом с вырытой ямой. Неведомая сила толкала ее туда, но Кристина сопротивлялась что есть мочи.
Отчаянно закричав, она проснулась в холодном поту.

***

В день похорон Кристины шел проливной дождь. Казалось, небо плачет по еще одной загубленной душе.
В день, когда должен был состояться концерт, девушка очень спешила. Когда она перебегала абсолютно пустую дорогу, на нее, откуда ни возьмись, налетела машина. Удар был настолько сильным, что Кристина скончалась на месте, не приходя в сознание. Концертное платье заляпала кровь; лицо, от удара об асфальт, жутко обезображено; кое-где виднелись кости черепа, а кожа и мышцы были будто стерты о гигантскую терку для овощей. Руки, то, чем дорожила Кристина больше всего на свете, были безобразно раскрошены, изломаны в нескольких местах, а кровавые культи кистей ничем не выдавали длинных, музыкальных пальчиков, когда-то ловко бегающих по струнам.
Ее хоронили в закрытом, обитом темно-красным бархатом, гробу.
Ольга про себя ликовала, хотя лицо ее умело выражало боль и утрату по «любимой» племяннице. Ей удалось это сделать, она сумела свести в могилу наглую девку.
Как оказалось, рано радовалась. На девятый день после похорон повесилась Таня. Предсмертная записка была заляпана кровью и написана почерком покойной Кристины. «Я приду за тобой» - гласило послание с того света.
На сороковой день отравилась угарным газом сама Ольга.
Ей воздалось за порчу на смерть.