Раскаты прошлого (на конкус ужасов)

Боль откатила прохладной волной, обдавая тело неприятной прохладой. Липкий, холодный пот проступил вдоль спины, на лбу, ладонях. Сейчас она смогла наконец-то вздохнуть и лежать неподвижно. Старые настенные часы провожали натужным щелчком каждую секунду в такт пульсации еще одутловатого живота. Желание кричать отступило вместе с болью, и девушка дрожащей рукой вынула изо рта пожеванный, мокрый край простыни, служивший ей кляпом. Она сглотнула скудную слюну и принялась глубоко дышать пересохшим ртом.
Пьяные мать с отчимом гремели бутылками в соседней комнате, о чем-то шумно переговаривались. Девушка знала, что это значит – еще с полчаса возлияний, мерзкого пьяного секса и они уснут. Тогда она сможет избавиться от своего новорожденного ребенка.
Эти девять месяцев были для нее сущим адом. Скрытие беременности, просторные свитера, балахоны, чтобы никто ничего не заметил. Это был первый и единственный случай в жизни, когда она благодарила Бога за свою легкую полноту. Мать кричала, что она их объедает, вон как разъелась, и давала ей самые скудные объедки. Девушке это было только на руку. Наряду с недоеданием она много раз пыталась вызвать выкидыш – удары, падения, алкоголь до беспамятства лился рекой, пачки сигарет одна за другой. Но было бесполезно, ребенок в ее утробе слишком сильно хотел жить.
Она крепко сжимала в руках попискивающий, кровавый сверток, который не должен быть здесь, который принес ей слишком много проблем. Девушка не допускала даже мысли оставить его, мать даже не стала бы ее слушать, а отчим холоднокровно отправился бы в кладовую за битой, как он делал всегда, когда она в чем-то им противилась. Сбегать ночью из дома к друзьям и ходить с подбитыми ногами это ничто, по сравнению с тем, что он мог с ней сделать за младенца, ведомый алкоголем. Мать даже не подумала бы заступиться, обычно она включала старый музыкальный центр громче, и задорно повизгивала в такт матерным словам, которыми отчим сопровождал каждый удар, называемый воспитанием приемной дочери.
Наконец-то все стихло. Теперь можно не опасаться, что они зайдут в комнату, как-то помешают. Ребенок на удивление тихо попискивал, как будто бы чувствовал волнение нерадивой матери, и, только что родившись, не хотел ее подставить. Говорят же, что дети еще в утробе слышат каждое слово. Этот малыш все прекрасно знал, и словно смирился еще там, внутри.
На ослабевших, подкашивающихся ногах, девушка кое-как поднялась с кровати, и направилась к окну, не включая свет, чтобы никто из дома напротив даже не посмел смотреть в сторону темного окна. Все свои четырнадцать лет она прожила в этой квартире и вслепую могла дойти в любой уголок, не зашуршав мусором на полу и не наткнувшись на табурет без одной ножки, подпирающий висячую дверцу серванта. Каждый шажок отдавался режущей болью где-то глубоко внутри, где еще недавно ютился маленький комочек жизни, который сейчас мирно и молча она держала в руках. Девушка не знала, жив он или нет. Наспех отрезав пуповину скрипучими, портняжными ножницами, она крепко замотала его в простыню, даже не посмотрев на детское личико. Этот взгляд мог стать для нее камнем в горле, решающим и фатальным для них обоих. А так, она останется жива, и когда придет время, обязательно родит снова, для человека, который будет её любить, будет ее законным супругом, а не пьяным одноклассником на коврике под чердаком.
Негнущимися пальцами, она открыла створки окна и посмотрела вниз. Высота в шестнадцать этажей внизу раскрыла пасть непролазного кустарника, который не подрезали с тех пор, как умер сосед с первого этажа. Они приобнимали старые мусорные баки, сейчас на половину пустые. Это не должно было вызвать никакого подозрения. Из-под письменного стола девушка достала заранее приготовленный мусорный пакет, и обернула им тихий, кровавый сверток, чтоб уж наверняка отвести какое-либо любопытство. Закрыв глаза, она на вытянутых руках держала своего малыша над теми самыми баками. Сквозь слезы прошептав что-то напоминающее «прости», девушка отпустила пакет, и он спустя пару секунд, с хлопком приземлился в груду мусора. От нахлынувшей слабости она опустилась на колени, содрогаясь в беззвучном плаче.


***


Прошло десять лет, ошибка прошлого постепенно рассасывала болезненную рану на сердце, замещая ее счастливыми моментами настоящего. Все реже она плакала по ночам, а сейчас уже и вовсе не вспоминала о своем первенце, слишком много забот, приятных хлопот и прочих радостей семейной жизни.
Девушка продала квартиру, доставшуюся ей в наследство, после смерти матери. Та спилась окончательно, цирроз медленно пожирал ее, а после постановки диагноза ее ухажера и след простыл. Годы проведенные у зловонной кровати, бесконечные утки и желчная рвота в обмен на долгожданную свободу. Больше ничего не держит девушку в этом городе. Уехать подальше от того места, где столько гнетущих воспоминаний о тяжелом детстве и покалеченной юности. Она уедет с любимым мужем и начнет все с чистого листа.
Девушка последний раз окинула взглядом свою старую комнату. Скрипнувшая оконная рама навеяла неприятный холодок, разливающийся под сердцем. Глубоко вздохнув, она отогнала дурные мысли, и навсегда закрыла комнатную дверь, с натянутой улыбкой передавая ключи старушке, новой владелице жилплощади. Она спускалась на лифте вниз, последние воспоминания прошлого картинами проносились перед глазами – обшарпанные стены, побои отчима, умирающая мать и скрип оконной рамы. Все это она долгие годы запирала где-то глубоко внутри себя, никому не рассказывала, молчала и терпела. Наконец настал тот день, когда она с полной уверенностью и легкостью могла сказать, что началась новая жизнь.
Около дома во дворе ее ждал молодой человек на белой «девятке», нетерпеливо постукивая пальцами по кожаной оплетке руля. Девушка помахала ему рукой, и указала на пакет с мусором, кивнув на старые баки, расположенные в разросшемся кустарнике, чуть примятом колесом мусоровоза, ежедневно выполняющего свои обязанности. Мужчина улыбнулся, кивнул, и принялся прогревать машину. Мотор с готовностью взревел, и свежий морозный воздух наполнялся спертым запахом выхлопных газов.
Девушка неспешно подошла к бакам, и, замявшись, остановилась буквально в полуметре. У нее в ушах отчетливо послышался тот самый хлопок, как и десять лет назад, когда маленькое тельце обреченно прилетело вниз с шестнадцатого этажа. Глубоко вздохнув, она мысленно посчитала до трех и подошла ближе. В баках лежали мусорные пакеты, ворох каких-то бумаг и съеденный молью свитер грязно-синего цвета. Ничего похожего на кровавый сверток в черном пакете и в помине не было. Девушка облегченно вздохнула, и забросила пакет с мусором в бак.
- Мамочка, пожалуйста, мне холодно, я хочу домой!- Раздался тоненький голосок откуда-то из бака,- прости меня, мамочка!
Девушка пронзительно закричала и бросилась к белой «девятке», чуть было не потеряв сознание. Рухнув на переднее сиденье, она тут же захлопнула за собой дверь. Горячие слезы проступили в уголках глаз, а мелкая дрожь предательски колотила руки.
- Что случилось, ты чего?- Выпалил мужчина, не на шутку перепугавшись.
- Крыса, просто огромная, жирная крыса.- Закрыв глаза пробормотала девушка, а белая «девятка» тронулась с места, увозя ее прочь из прошлого.


***


- Так, быстренько умываться и спать!
Девочка трех лет весело смеялась и никак не хотела прекращать игру в кукольном домике на самом интересном месте.
- Ну, мамочка, ну еще чуть-чуть, ну самую маленькую капелюшечку!- Вертя плюшевым медвежонком перед мамой, просила девочка.
- Нет, дорогая, завтра рано вставать, тебе между прочим в садик, а мне на работу, иди умывайся, а то не буду читать тебе перед сном.- Улыбнулась женщина, устало собиравшая игрушки в коробок.
Это был самый весомый аргумент. На секунду задумавшись, девочка приложила пальчик к губам, звонко рассмеялась, и умчалась в ванную чистить зубы.
Полчаса спустя, мама в сотый раз перечитывала дочке ее любимую книгу, про Алису в Стране Чудес. Как ни странно, девочка не спала, а внимательно слушала, задумчиво рассматривая комнату.
- Мам, а когда эта девочка уйдет?- Спросила малышка, указывая пальчиком в сторону открытого окошка, где колыхались розовые занавесочки и веяло прохладой.
Женщина испугано обернулась, и не увидела ничего не обычного. Холодный, липкий зверек прошмыгнул и закрался куда-то в душу, заунывно скребясь и волнуя. Погладив дочь по волосам, она как можно спокойнее сказала:
- Не выдумывай, милая, никого там нет, закрывай глазки, пусть тебе приснится Алиса и ее веселая страна.
Девочка внимательно посмотрела на маму, потом еще раз в сторону окна, сладко зевнула и закрыла глаза. Женщина еще с минуту сидела на краю детской кроватки, гладя волосы дочери, и беспокойно бормоча что-то под нос, после чего встала, перекрестила ребенка, и тихо ушла к себе в спальню.


***


Девочке было очень весело с ее новой подружкой. Как оказалось, она совсем не страшная, а очень веселая и общительная девчушка, просто стесняется взрослых, вот и пряталась за занавеской. Она обещала сегодня показать девочке свой домик, сказочный домик из леденцов и шоколада, из самых вкусных сластей, но только тогда, когда мама и папа лягут спать.
Новая подружка стеснительно пряталась все за той же шторкой, когда и в этот вечер мама дочитывала девочке ее любимую книгу. Сказочные персонажи ярко и явственно возникали в воображении, сходя со страниц. Когда мама поцеловала дочь перед сном, и ушла в спальню, девочка открыла глаза, как они и договаривались.
- Все, мама ушла к себе, ты готова к нашему маленькому путешествию?- Проговорила подружка из-за шторки.
- Конечно! Но к утру мы должны вернуться, мне завтра в садик.- С готовностью выпалила девочка, ныряя маленькими ножками в белые, пушистые тапочки у кровати. Подружка приветливо улыбнулась и протянула ей руку:
- Это ненадолго, я тут совсем близко живу, и у нас будет много-много времени, чтобы играть.
Подружка подставила к окошку стул, залезла на него и показала крохотной ручкой куда-то вниз:
- Вот, гляди, там мой домик, его мне сделала мама!
- Моя мама?- Удивилась девочка, вглядываясь в ночную темноту.
- Наша мама.- Злобно ухмыльнулась Подружка, но девочка этого не заметила, и все вглядывалась куда-то вниз.
Она была заворожена увиденным. Прямо перед ней раскинулась сказочная полянка. Высокие, пестрые говорящие цветы приветливо улыбались. Рябые грибочки копошились за старым пнем. Синие птицы харахорились друг перед другом, и спорили о чем-то птичьем. Яркая радуга, протянувшаяся через все небо, светилась, излучая теплые, маленькие блестящие звездочки, которые щекотали нос. Прямо перед девочками стояло высокое дерево, уходящее своими ветвями куда-то далеко-далеко в мягкую ватность облаков. Кора цветными витками оборачивала ствол, источая приятный аромат карамели. Дверь, была приятного шоколадного цвета, с вкраплениями чего-то светлого, это, должно быть, были орешки. Стазу за деревом пробегал ручеек, он пенился, шипел, от него веяло сладостью, и пахло вишневой газированной водой.
- Ничего себе!- Пробормотала девочка,- красотища какая, это ты тут живешь?
- Конечно,- с гордостью и звериной ухмылкой ответила Подружка,- а теперь приглашаю тебя в дом, у меня очень много игрушек, мы вынесем их на двор и будем играть на сахарной полянке под цветами. Только для всех гостей у меня одно правило.
- Да-да, какое? Тапочки и мыть руки?- Спросила девочка, трогая сахарный цветочек у порожка.
- Нет, глупышка, нужно съесть большую шоколадку,- Подружка достала из корзинки, висевшей на ветке плитку молочного шоколада с орешками,- справишься?
- Еще как!- Восторженно воскликнула девочка, вгрызаясь, с удовольствием, в сладкую плитку.
Она не могла поверить своему счастью, ведь мама разрешала ей есть сладкое только днем и не больше одной конфетки, а тут ночью и целая плитка отличного шоколада!
- Давай, залезай ко мне,- раздалось из домика в дереве, но через распахнутую дверцу, девочка видела только темноту.
- Где ты?- Откусывая очередной кусочек, спросила она.
- Я тут, внизу! Мой домик такой же, как нора кролика, в которую прыгала Алиса, помнишь, мама читала? Тут тоже нужно долго лететь вниз, только без кролика, внизу мягкая подстилка из фруктовой жвачки, она так весело пружинит, прыгай скорее!- Заливалась смехом, кричала Подружка.
- Ну, не знаю.- Пробормотала девочка, опасливо вглядываясь в черноту. Шоколадка начала таять и липким, бесформенным куском растекалась в ладошке.
- Ой, а что ж это ты шоколадку не ешь?- Раздалось откуда-то сзади.
Девочка повернулась, прямо у нее за спиной стояла и улыбалась Подружка. Одним рывком она притянула малышку к себе, и принялась засовывать шоколадку ей в рот. Девочка расплакалась, шоколад никак не жевался, а какой-то бесформенной массой обволакивал зубы и язык. Из всех звуков получалось только натужное мычание. Когда весь кусок шоколада был уже у девочки во рту, Подружка звонко рассмеялась и толкнула девочку прямиком к себе в домик, захлопала в ладоши, и прыгнула следом.
Они летели рядышком по какой-то темной то ли трубе, то ли тоннелю, девочка все пыталась прожевать шоколадку. Подружка взяла ее за руку, чтобы той не было страшно. Откуда-то подул прохладный ветер, запахло липами. Девочка посмотрела на лицо Подружки, и, что было сил, замычала. Лицо существа, державшего ее за руку, стало плавиться и расползаться, как таящий воск, обнажая какое-то слишком детское, изуродованное, сморщенное личико. Девочка хотела крикнуть, но Подружка крепко держала большой, невкусный кусок шоколада, не давая его выплюнуть. Вокруг все завертелось волчком с нарастающей скоростью, вызывая головокружение и тошноту. В нос девочке ударил сладковатый, зловонный запах гниющего мусора. Она летела головой вниз, а ужасный, облезший уже до конца кусок мяса, державший ее за руку, вцепился еще крепче и шептал:
- Это моя мама, ты не будешь с ней вместе никогда, мы будет играть здесь целую вечность!


***


Газета «ВЕСТИ» от 23 июля 2014 года: «Труп трехлетней девочки с окровавленным куском простыни во рту был обнаружен сегодня в мусорном баке под домом жильцами».