Безнадежная реальность. Глава 16

Степанида заканчивала вечернюю трапезу, не без удовольствия дожевывая последний лакомый кусочек лисы. Она как раз закончила нарезать пригодные к пище части тушки. Ведро было доверху заполнено ими, спасая на некоторое время женщину от нужды охотиться, и обеспечивая питательной, привычной едой. Тут же появлялось и свободное время для выделки шкуры, которая со временем пойдет на утепление хижины.

Теперь, оставалось только натянуть поверх ведра с пышущей жаром мякотью отрез ткани, и дело сделано, запасы заготовлены, можно будет спокойно отправляться спать. Куски брезента, служащие Степаниде для этих целей, не давали сору опадать в ведро, и защищали мясо от попадания осадков, при этом позволяли мясу дышать и не закиснуть.

Нехитрый материал женщина, со всеми отрезами всевозможных тканей, без которых она не представляла ведение своего нехитрого хозяйства, хранились в тюках, рассредоточенных по всему жилищу.

Женщина встала, и, с довольной ухмылкой на лице, подняла ведро, слегка его встряхнув. Чавкающий звук, сменившийся легким всплеском, пара брызг, оставивших розоватые следы на и без того грязной, заляпанной одежде, и кусочки ровно легли в ведро, осев как следует.

Развернувшись, Степанида собралась в хижину за брезентом, чтобы там же, в погребе и оставить солонину до завтра, но не тут то было. Женщина и пары шагов не прошла со своей ношей. Ведро выпало у нее из рук, с гулким звуком ударившись оземь, и откатилось чуть в сторону. Розоватые кусочки мякоти извалялись в земле, вывалившись из посудины, но все еще поблескивали жизнью в свете фонарной лампочки.

Руки не слушались женщину. Судорога сковала пальцы, уродливо изогнув и растопырив их в неестественном положении. Локти скрутило так, что они, казалось, норовили выгнуться назад. Еще чуть-чуть, и они были бы как ноги фламинго. Степанида хотела было закричать от боли, обуявшей ее, позвать на помощь девушек, которые мирно спали в каких-то паре метров от нее, но горло сошлось давящим спазмом, подавив все звуки на корню.

Вязкая, тягучая слюна обильно наполняла рот, а за чередой волнообразных спазмов не представлялось возможным ее сглотнуть. Желтоватые, пенистые тяжи струились промеж зубов, цвета гнилого ореха, свисая с бело-голубых, трескающихся на глазах уродливыми бороздами губ. Язык в тот же момент отяжелел, распух, и сухой, одутловатой подушкой вывалился изо рта на бок, повиснув бесполезным отростком. Он начал покрываться сплетениями трещин, уходящих вглубь, из недр которых сочилась черно-бордовая, пузырящаяся жидкость. Женщина задыхалась.

Горячие слезы, брызнувшие из глаз, тут же засохли на веках, грязной, желтоватой коркой, опоясав густые ресницы. Сосуды, обильно проступившие на белках, быстро наполнялись загустевающей кровью и лопнули, заливая все белесое пространство насыщенно красным цветом. Зрачки, сузившиеся под волной приступов нечеловеческой боли, молниеносно расширились, заполонив собой все серо-голубое пространство радужки, чтобы застыть так навсегда.

Тысячами огненных муравьев, пробегающих под кожей, жалящих и отплясывающих обжигающими лапками какой-то незамысловатый танец, зачесалась вся кожа, неистово и нестерпимо, воспылала. Женщина из последних сил подкосила еще слушающиеся ноги, и свалилась наземь, в попытках кататься, стараясь унять адский зуд. Трепыхаться, выброшенной на сушу рыбой, силясь сделать хоть самый наименьший вдох, слипавшимися в спазмах легкими, схватить хоть каплю воздуха сводящимися судорогой челюстями – последнее, что запомнилось Степаниде – лесной отшельнице.

Электрическим током по позвоночнику вдоль, как по оголенному проводу, прошел завершающий удар, заставив спину выгнуться в обратную сторону, до болезненного хруста, который женщина уже не чувствовала, но от которого свело бы зубы. Расслабившись после него, тело застыло на земле, в поднявшемся облачке коричневато-серой пыли. Черно-серые круги оставили посмертную метку под глазами женщины, раскрытыми в выражении вечного ужаса и непонимания. Тысячами мельчайших паутинок пробежали углубляющиеся борозды трещин по желто-восковой, пергаментной коже. Вспышкой зажегся мертвенный огонек в черной бездне пустоты распахнутых глаз, и женщина, подобно марионетке, в один рывок поднялась на ноги. Пошатываясь, нервно подергивая плечами, как будто отряхивая все произошедшее, как страшный сон, она направилась к двери дома, где мирно спали изнуренные походом гостьи.

***

Свалившись на пол, Кирилл хоть и рухнул поверх Игоря, но больно ударился бедром о каменный пол. Потирая ушибленный сустав, он откатился вбок, и подняв глаза вверх, увидел мертвенно-белую руку, свисавшую со стола.

- Етить колотить, жмур! Док, что за дела? Тут настоящий труп!- Выпалил Кирилл, кое-как усаживаясь на больное место.

- Да ты что, правда? Покойник в морге? Во дела! Завтра же напишу докладную нашему шефу!- Процедил Игорь сквозь зубы, не без усилий поднимаясь на ноги.

Хриплые стоны, доносящиеся с лестницы стали громче и настойчивее. К ним теперь присоединилось надсадное, горловое бульканье, и возня по стенам. Судя по всему, Роза Павловна, с перебитой трахеей шла в предводительстве изуродованной толпы одержимых. Ее последователи, не смотря на кипящую в них необъяснимую ярость, туго, медленно спускались с лестницы к подвальному помещению. Кто-то разорванным боком сползал по стене, судя по влажно-шуршащему звуку обрывков кожи о сырую штукатурку. Послышался сильный удар, грохот, и тело Вадима кубарем скатилось с лестницы. Мужчина, что было сил, влетел головой в стену, и его шея со звонким хрустом изогнулась вправо.

Терапевт, какую-то долю секунды лежавший распластавшись, в замешательстве, на пороге морга, под улюлюканье толпы сзади, сопровождаемый испуганными взглядами хирурга и Кирилла, неуклюже поднялся на ноги. Нелепым взмахом полу отсеченной головы, он попробовал перекинуть ее влево, водрузив на секунду на место, но она в тот же миг перевалилась на право, отвиснув еще больше, с леденящим хрустом. Игорь с ужасом и болью смотрел в пустые, черные глаза закадычного друга. Но, когда тот направился к нему – не растерялся.

- Вадь,- чуть слышно пробормотал Игорь, ты же должен был умереть. Должен!

Последнее слово мужчина прокричал с болью и отчаянием в голосе, и слышно было, как пробирки на полках отозвались жалобным звяканьем. Вадим утробно зарычал, подходя все ближе так быстро, насколько позволяли искалеченные паденьем ноги.

Игорь подбежал к тяжелой, обитой листовым железом изнутри двери, и, что было сил, потянул створки на себя. Уже почти закрыв ее, мужчина почувствовал сопротивление, и, подняв взгляд, увидел лицо Вадима и то, что он намертво вцепился в дверные ручки с обратной стороны. От терапевта пахло сыростью теплой крови и смертью, а повисшая набок голова брезжила розоватой пеной. Дверь никто не хотел уступать. В узкой, образовавшейся щели, позади Вадима, уже виднелись головы подоспевших его сотоварищей.

- Кирилл!- Взводил Игорь, изо всех сил держась за ручки влажными, вспотевшими ладонями, которые то и дело норовили соскользнуть.

Не успел мужчина и глазом моргнуть, как в каких-то миллиметрах от его лица просвистел кусок арматуры, своим окончанием с легкостью ввалившийся Вадиму прямиком под ключицу и намертво там засевший.

Нечеловеческий рев, раскатом грома, пронесся по стенам больницы, затронув, казалось, каждый, самый дальний ее уголок. Вадима отбросило назад. Он, продолжая голосить, рухнул на пол, в толпу безумных существ, которые теперь обступили трепыхающееся тело.

Не теряя момента, Игорь рванул на себя дверь, и та захлопнулась, а Кирилл тут же просунул в ручки металлический прут поменьше, пока Игорь принялся возиться с замком. Звуки топочущих ног заглушили стоны и крики Вадима, больше его не слышали, а двери теперь были плотно закрыты настолько, насколько это было вообще возможно.

- Ты где прут взял? Как вообще? Я-то думал ты…- замялся Игорь, подбирая слова, обернувшись к мужчине в пижаме, отиравшему грязным рукавом пот, проступивший на лбу.

- Думал, что я никчемная задница из кожаного кресла?- Без тени смущения оболгал себя Кирилл.- Но в девяностые-то годы, ох как мы все могли бить физиономии, опускать почки и простреливать колени тем, кто был неугоден. Надо было как-то держаться, эх, были же времена, а, Док? Я еще и не такие финты с мерзкими рожами проворачивал. А пузо, черт бы его побрал, никогда не мешало мне, прописать кому-нибудь пару штрафных очков в табло. Спасибо вашему начальству, что весь строительный хлам так и валяется тут, в подвале, девственно чистый, не касавшийся ремонта, не приведи Господь замарать то, что можно потом стащить домой. Батя у меня в свое время так за десять лет деталей на заводе столько стащил, что свой трактор отгрохал, упокой Боже его душу.

- Ну ты молоток, Кирилл!- Горделиво похлопал мужчину по плечу хирург.- Спасибо тебе!

От разговора их отвлек звук сотрясающейся двери. Она толстая, двойная, но все же с натужным лязгом ходила на петлях вверх-вниз, норовя вот-вот сорваться, хотя держалась сейчас из последних сил. Замигав, погасла единственная лампочка и мужчины остались в темноте. Подвал слегка освещался лишь едва осязаемым светом дальнего фонаря, долетавшим сюда через небольшое окошко, под потолком.

- И дальше что?- На выдохе пробормотал Кирилл, заметно нервничая.

- Дверь их задержит на какое-то время, но вот надолго ли, и что нам делать дальше.- Неуверенно протянул Игорь, осматриваясь и привыкая к сумраку.

- Кого задержит, кого их? Они это кто, док? Что вообще не так с этими людьми? Они давно должны были издохнуть. Поломанные ноги, шеи, торчащие кости и мясо, изрыгают фонтаны крови, по-твоему, с таким живут? Ты же врач и сам прекрасно понимаешь, что нет!- Разорялся Кирилл, расхаживая вокруг стола.

- Это очевидно, хоть и совершенно глупо и невозможно, но по-другому я это объяснить не могу.- Бормотал себе под нос Игорь.

- Что ты там лопочешь, какое объяснение? Смотри, у нас тут жмур лежит, уже все им пропахло, может и этот сейчас бросится мне в лицо? К черту логику, прыгай, уродец!- Кирилл от злости пнул труп мужчины на столе, от чего тот чуть не свалился.

- Не горячись, Кирилл, он просто покойник, самый обыкновенный, не надо его трогать, его нужно просто передать родным.- Абсолютно спокойно сказал Игорь.

- Точно, давай, может, прямо сейчас им позвоним?- Издевательски ухмыльнулся Кирилл.

- Ты гений! Давай сюда телефон!- Прокричал хирург, подбегая к мужчине в пижаме, чуть было не споткнувшись в темноте о какую-то железяку.

- Док, здесь нет карманов, куда я по-твоему его мог засунуть, давай подумаем вместе? Лучше гони мне свой, а то силой отберу.- Набычившись выдавил из себя угрозу Кирилл.

- Не выйдет.

- Это почему?

- Я оставил его в ординаторской, на подзарядке, а стационарного тут нет. Мы в полной утопии. Остается ждать, когда сюда приедет какой-нибудь больной, увидит происходящее и вызовет полицию.- Устало пробормотал хирург.

- Прежде чем его сожрут? Ну, конечно, в фильмах ужасов все так начинается, док, свет звонит, телефон гаснет, кто-то струится.- Отмахнулся Кирилл.- Так что будем делать с этим твоим покойничком?

Игорь подошел ближе к столу, приподнял тело умершего, и аккуратно вернул в прежнее положение, пригладив волосы, растрепавшиеся после удара мужчины в пижаме.

- Я знал его. Долгих семь лет он был частым гостем, пока вчера не скончался в своей любимой седьмой палате. Рак. С ним все будет в порядке.

- Странно это слышать о мертвеце, и откуда такая уверенность?- Скептически поднял брови Кирилл.

- Он ведь умер до того, как все это началось.

- А откуда ты знаешь, с чего все это началось? Больничка сразу показалась мне сомнительной. Вы тут чего-то не того нахимичили во главе с безумным главврачом и теперь город кишит безмозглыми зомби?- Расхохотался Кирилл, и направился в тот конец подвала, где нашел металлические прутья в поисках чего-то, что может оказаться полезным.

- С вашего поезда, с чего же еще,- отрезал Игорь, от чего у Кирилла что-то выпало из рук, и он обернулся,- с этой белобрысой девки, которой мы так и не смогли поставить диагноз.

- Анька что ли? Эта змеюка здесь?- Пробормотал Кирилл.- Это она меня так отделала гадина, а теперь еще и шляется тут как зомби, хочет мне голову оттяпать? Ну, найду я топорик поострее!

- Она столкнула тебя в сортир?- Удивился Игорь, подходя к завалу инструментов и материалов, где копался мужчина в пижаме.

- Нет, конечно! Долгая история.- Отмахнулся Кирилл, пробираясь глубже в залежи полезных острых и не очень вещей.

Окошко над потолком лило свой рассеянный, скудный свет, озаряя мужчин, увлеченно что-то разыскивающих в горе мусора, инструментов и материалов, захламляющей морг. Они сами не знали, что ищут, но были уверены, что когда найдут – поймут сразу. В воздухе разливался тяжелый запах пота и мертвечины, а от мыслей отвлекал грохот двери и рычание за нею.

- Зомби, говоришь.- Неожиданно подал голос Игорь, извлекая из груды строительных принадлежностей большой молот, для отбивания плитки.

- Нет, док, ну а как ты бы это назвал? Кучка людей, теряющих кровь литрами, складывающихся конструктором, как только можно – не умирают, рычат, и шатаются за нами, как сомнамбула за лунным светом.- Донеслось от самой дальней стенки.

Наконец, Кирилл встал во весь рост, торжественно демонстрируя Игорю свою находку – топор, и залихватски перебросил его из руки в руку.

- А Аньки-то среди них не было.- Задумчиво проговорил мужчина в пижаме.

- Кстати, вначале была, а на лестнице уже пропала.- Добавил врач, осматривая молот.

- Что делать будем?- Отрезал Кирилл, но ответа не последовало.

Мужчины просто стояли лицом к двери, ожидая, что же случится тогда, когда та слетит с петель, и толпа одержимых ворвется в морг провинциальной больницы. Кирилл и врач встретились обеспокоенными взглядами. Разговаривать о чем-либо им больше не хотелось. Тема была исчерпана, за неимением новых фактов, а на догадках многого не построишь. Не было ни сил, не смысла выяснять, что же случилось с этими людьми, которые так жадно рвались сейчас сюда. Ясно одно – они озлоблены, жестоки и одержимы чем-то невиданным, и к ним на зуб лучше не попадаться. Дверь продолжала ходить ходуном. Гулкое рычание, хрипы, всхлипы и стоны доносились из коридора, волнуя сердце и раздражая слух.

Растерянные мужчины стояли посреди прозекторской в ожидании, недоумении, отчаянии.