Второго штурма не будет (конкурсное №13)

Вспышки памяти картинками всплывали перед глазами. Воспоминания, которые я тщательно старался забыть, мозг крепкой хваткой выцеплял из своей подкорки. Жаркие пески Африки, удушливые лучи солнца. Впереди находился сам Ганнибал с непобедимой армией. Одно его имя вселяло неподдельный страх. Сильная волна ветра махнула в наши лица горячий песок. Следом на нас понеслись огромные бронированные животные - боевые слоны. Гигантские чудовища сбивали нас, бивни окропились кровью римских солдат. О ужас. Мы продолжаем держать плотный строй. Вспышка. Искры. Перед глазами уже равнины Греции. Впереди - ощетинившаяся длинными копьями элинская пехота. Казалось, будто перед нами находился еж: во все стороны торчали продолговатые смертоносные "иголки". Они были невероятной величины. Вся линия врагов ощетинилась смертоносным оружием. Я смущенно посмотрел на гладиус - как тягаться с неприятелем таким коротким мечом. Следом лавина врагов двинулась на нас. В близи копья оказались еще более длинными. Противник стоял довольно далеко, а его страшное оружие уже десятками убивало наших солдат. И даже скутум не помогал: проклятые элины находили лазейки, куда разило наточенное острие копья. Вот сариса пронеслась рядом с моим шлемом, мы начинаем медленно пятиться назад. Вспышка. Снопы пламени. И я уже в ранге центуриона веду своих солдат в бой. Стена - на ней когда-то непобедимые спартанцы. Главный оплот прославленных воинов у нас перед ногами. Последний рывок и мы хозяева Пелопоннеса. Брешь в стене, мы ломимся туда под градом камней, стрел и копий. Воины с красными, словно сама кровь, плащами, бились отчаянно, но куда им тягаться с мощью Рима. Крики, вой, плач. На крышах домов даже женщины. Они бросают камни и черепицу. Неожиданно сквозь пыль пронесся жар, а следом пошел густой дым. Спартанцы подожгли свою обитель, чтобы помешать нам. Языки пламени, словно паутина, оплели уже несколько домов.
-Римлян ничто не остановит ! - громко подбадривая солдат, я прокричал. Молодой спартанский воин зажался у небольшого домика. Бронзовый гоплон лежал рядом, окровавленные руки сжимали копье. Я бросился на юнца. Плотный удар скутумом, пальцы крепко держат рукоять гладиуса. Остается одно лишь отработанное движение. Резкий звук. Почему-то взгляд поднимается вверх. На крыше дома немолодая, но крепкая женщина. Камень, небольшой, но смертоносный, летит на меня.

Казалось, тяжелый округлый предмет завис в воздухе, замер, как и время. Я оцепенев, смотрел на приближающуюся смерть, не в силах шелохнуться. А далее была темнота.

Голова гудела, перед глазами все еще парили звездочки. Эх, славный шлем. Руки тоже побаливали - тугая повязка сильно стискивала кисти за спиной. Беглый взгляд: таких , как я, десятки. У многих свежие раны, символизирующие прошедший штурм. Видимо это не победа. В страшную новость я никак не мог поверить. Римское войско и неудача. Сколько славных врагов сложили свои головы перед мощью Рима. Но еще более дико воспринимается то, что финалом сражения стал плен. О, ужас, моя судьба в руках этих варваров. Ничего, скоро придут легионы и сотрут в пыль Спарту , вычеркнут ее из истории. Громкие шаркающие шаги прервали размышления. Рослый неприятель вывел всех на улицу. Наших недосоюзников - греков трогать не стал.
-Сам Рим пал перед силой спартанского оружия - вещал пышно одетый немолодой мужчина. На улице , в местечке наподобие театра, собрались люди, внемля красноречию оратора. Мы же, словно стая гнусных бродячих псов, были в центре внимания. Презрительные взгляды толпы. Это даже смешно. Низменные людишки, возомнившие себя богами.
-Вы посмотрите, эти прославленные воины вызывают лишь жалость. - Толпа громко закричала. - Лично я хочу еще раз посмотреть на это зрелище, как спартанский муж показывает, кто есть настоящий воин. Толпа еще громче загомонила.

Два юнца вынесли на сцену гладиус и поврежденный скутум: верхняя часть щита была сколота, словно яичная скорлупа. На удивление, следом, мне развязали руки, но два упершихся в шею острия копья дали понять, что вольничать особо нельзя. Оратор, судя по описаниям очевидцев, очень походил на спартанского царя Набиса. Ему бы не полисом править, а в римском сенате голосить. Там таких болтунов хватает. Тем временем меня выволокли на образовавшуюся на улице сцену. Напротив стояло оно. Казалось, сам Марс сошел с небес. Высоченный рост, огромные руки, грозное лицо. Этот спартанец был рожден, чтобы воевать. На плече красовалась свежая рана, но, казалось, он на нее совсем не обращал внимания. Спартанец, словно пышущий от ярости бык, выдыхал пары ненависти. С этим нечеловеческим, а скорее божественным творением придется сразится на глазах толпы.

Противник был вооружен блестящим бронзовым гоплоном и длинным копьем. На поясе болтался изогнутый меч. Куда там мне со сломанным щитом и коротким мечом. Громкий, зычный крик и копье прошивает щепы скутум. Наконечник летит в незащищенную голову. Чудом успеваю склонить макушку набок, и копье проходит совсем рядом. Обозленный враг сделал шаг вперед и нанес сокрушительный удар щитом. Здесь уже я был бессилен и , словно осенний лист, улетел вперед. Грудь заломило. Здоровяк обернулся к ревущей толпе, поднимая свое оружие вверх. Бахвалится. Хах. Рановато еще.
Я быстро поднялся и бросился на противника. Гладиус рассек воздух и устремился в область шеи воина Спарты. Гигант в красном плаще, будто гадюка, резко дернулся, прикрываясь щитом. Острие меча высекло лишь искры. Я посвятил выпаду все силы, что от размашистого удара ногой я успел лишь прикрыться скутумом и снова улететь. Отскочить, словно перышко.
Бахвальством и тщеславием от спартанца разило на всю округу. Наверно, за стенами злосчастной крепости чувствовалась неисчерпаемая гордыня. Беглый взгляд по сторонам: публика безумствовала, неистово рукоплескав своему герою. И только жалкая горстка товарищей, глазами преданного пса, искренне веря в хозяина, смотрели на меня. Была в их лицах некая обреченность, но горящие тусклой надеждой их глаза давали второе дыхание. Они поверили в меня, а в себе я никогда не сомневался.

Огромная детина, закончив беседу с толпой, двинулась на меня. Крепкие мышцы переливались на солнце, немного вспотевшие мускулы блестели. В небо поднялась могучая рука. Копье перерезало солнечный круг пополам и с невероятной скоростью опрокинулось на меня. Острие, казалось, пристально смотрело мне в глаза. Я успел дернуться и перекатиться, древко пронеслось над головой. Крепко сжав гладий, я, резко вскочив, набросился на неприятеля. Лезвие меча пронзило воздух, устремившись в область шеи. Весьма большого труда составило спартанцу блокировать атаку гоплоном. Но я не успокоился и продолжил наседать: стремительный град ударов посыпался на гиганта. Мои атаки были настолько быстрыми, что спартанец, медленно пятясь, еле успевал их парировать. Однако здоровяк все же собрал волю в кулак , чуть отошел назад, сильно увеличив дистанцию, и снова обрушил копье. Но я был готов. Как когда-то учили в лагере: выпад-защита, выпад-защита. Вторым этапом техники я владею весьма сносно. Словно я на учениях, я блокирую поломанным щитом удар копья, а следом гладиусом разламываю древко. Толпа еще более заглохла. Спартанец, конечно, нанес плотный удар щитом и моя многострадальная спина снова почувствовала божественную силищу оппонента. Казалось, внутри даже что-то хрустнуло. Но падая, я успел рубануть мечом воздух, и лезвие встретилось с незащищенной плотью бедра спартанца. Брызнула кровь, а также послышался звучный рык - так ревут массивные раненные хищники. Например лев. Вот какого зверя мне напоминал противник. Такой же большой, царственный, изящный и при этом очень грозный.

Спартанец, громко рыча, моментально вытаскивает меч и наносит рубящий удар. Чешуйчатый панцирь не выдерживает, плечо пронзает страшная боль. Казалось, рука полностью потеряла чувствительность. Только интуиция и богатый боевой опыт позволяют, забыв о боли, перекатиться в сторону. Сделал я это очень вовремя, так как острие ксифоса - короткого меча с клинком листообразной формы, прошло в невероятной близости от лица. Вся моя скудная жизнь пронеслась перед глазами. Как-то даже обидно стало, что кроме походов, битв, да пьяных шлюх в тавернах ничего и не вспомнилось.

Рука не ощущалась. Словно лишняя часть тела, она болталась, обильно заливая песок кровью. Из последних сил я расцепил пальцы, скутум с грохотом повалился на землю. Толпа молчала, и хлопок от падения щита разнесся по округе. Было в этом звуке некая несломленность. Все, включая неприятеля, восприняли мой жест как вызов. Дескать я могу победить и так. Пускай так думают.

Спартанец рассвирепел, и, хромая, оглядел толпу. Она почему то молчала. И эта тишина, наверно, его ужаса. Ведь все это стало походить на неожиданную утрату веры в незыблемое. Стоял, например, в Родосе огромнейший колосс, громадина, поражающая своими размерами и величием. А потом этого могущества не стало. И взгляд моряка, удивленного низвержением того, чего даже богам не под силу сломить. Такой же взгляд был и у толпы.

Спартанец грубо, небрежно, но при этом демонстративно швыряет щит, дескать, будем биться на равных. На толпу это подействовало. Послышались сначала редкие одиночные выкрики, а следом они переросли во всеобщий гул. Спартанец, получив жизненно необходимую поддержку, хромая, поплелся в мою сторону, словно раненый лев к загнанной антилопе. Рана громилы страшно кровила, но неприятель мужественно претерпевал боль. В отличии от меня. Рана страшно ныла, усталость поглотила сознание. Беглый взгляд на товарищей. Они продолжали в меня верить, даже наоборот, в их глазах замечалось куда больше огонька. Если раньше их, возможно, одолевало сомнение, то сейчас вера в мою победу поглотила их души. Стало вдруг обидно за друзей, преданных товарищей, которых я подвожу. За Рим, чью честь я позорю. Нет ! Центурион никогда не сдается.
Я неожиданно для всех, даже для себя, делаю пару шагов вперед, и сам того не понимая, набрасываюсь на врага. Спартанец не ожидал такой наглости. Раненная нога стесняет его движения, каждый мой удар он отбивает с все большим и большим трудом. Контратака, ксифос пробивает чешуйчатый панцирь в области груди, но я не замечаю новой раны, поглощенный безумием и яростью. На грудь обрушивается еще один удар, но я терплю. Мои атаки все ближе и ближе к цели. Сначала гладиус разрезает плечо великана, потом кисть, но цель другая - горло. В кисти стала ощущаться боль, но я, не замечая неудобства, еще крепче стискиваю рукоять меча, ведь цель так близка. Последний выпад, клинок мягко входит в податливую плоть, и не важно, что все тело, изранено, что сил не осталось даже на то, чтобы ровно стоять. Главное - предсмертный хрип врага, медленно заваливающегося на спину. Секундная пауза. Теперь можно упасть и мне.

Тишина, гнетущая, невыносимая. Она поедала остатки разума. Собрав последние силы, я разлепляю веки и смотрю вперед. Противник лежит, на шее красуется глубокая рана. Я это сделал! Я победил! Честь Рима не опозорена. Пусть знают жалкие спартанцы, с кем решили сразиться.

Плач, радостный плач товарищей послышался совсем рядом. Слезы победы, словно живительная сила, пробудили во мне последние крохи воли. Я не мог просто умереть, я обязан был доделать свое дело. Поднимаюсь, спина, грудь и живот отдают резкой болью, но я терплю. Довести начатое до конца необходимо.
-Вам не сломить мощь Рима ! -хриплым голосом на греческом кричу я. - Мы сотрем Спарту, а руины засыплем солью. За стенами ждут тысячи солдаа... - сгусти крови вылетели из моего рта. Больше сил не хватило, я падаю. В глазах темнеет. Приятная темнота. Здравствуй Плутон. Я дома.


Эпилог

Вдали показалось множество точек. Они сливались в большую красную полосу. Линия, словно большая лужа, растекалась по округе. Зрелище было одновременно завораживающим и пугающим: римляне готовились к новому штурму спартанской обители. Невероятно ровный строй, движение солдат, отточенные до идеала. Земля, казалось, содрогалась от их многотысячной поступи. Набис хотел приободрить солдат, вдохновить на новую битву, но настроение воином было слишком печальным. Лучший спартанский воин был повержен. Простой римский солдат победил, а за стенами их были тысячи. Набис вовремя осознал всю обреченность ситуации, и не стал тратить свой ораторский талант на бесполезное занятие. Почти не сомневаясь, спартанский правитель принял позорное поражение, отправив гонца к вражескому войску. Один поединок в итоге спас сотни жизней, ведь второй штурм так и не состоялся. Спарта сдалась без боя.