Герцог Энгиенский. Часть 06

Герцог Энгиенский сел за стол и взял в руки перо. Верный Мойлеф, проковылявший вслед за хозяином, пристроился рядом. Горевшие на столе свечи отбрасывали неровный свет на лист бумаги, лежавший перед герцогом... Он перевел дыхание, обмакнул перо в чернильницу, и оно стало быстро выводить слова. Юлен, сидевший чуть поодаль, смотрел на свои, сцепленные в замок руки. Затем поднял глаза и взглянул в лицо герцога, склонившегося над письмом. И в этот момент он вдруг, со всей ясностью, понял, что обвиняемый не виновен...

Жан-Рене Савари, так и не присевший за все время допроса, стоял у торца стола, горделиво заложив правую руку за отворот мундира и нетерпеливо глядя на герцога. Юлен подумал, что этот жест Жан-Рене Савари скопировал у первого консула. Да, Наполеон был для Савари образцом для подражания во всем, даже в манере держаться.

Герцог дописал письмо и сложил его...

- У вас есть печать? - спросил он, обращаясь к Юлену. И, не дожидаясь его ответа, проговорил:

- Впрочем, ладно, не стоит.

- У вас все, Конде? - нетерпеливо спросил Савари.

- Да, ответил герцог. - Передайте это письмо Бонапарту.

Он протянул письмо Юлену, и тот хотел уже взять его, но подошедший Савари оказался проворнее. Забрав письмо, он спрятал его в карман со словами:

- Не беспокойтесь, первый консул получит ваше послание.

- Я могу рассчитывать на это? - с некоторым замешательством спросил герцог, глядя в лицо Савари.

- Конечно, - ответствовал тот. - Слово офицера. А теперь, подпишите протокол:

Он пододвинул к герцогу бумагу, и Луи Антуан поставил на ней свою подпись.

- Прекрасно, - проговорил Савари.

- Охрана! - он обернулся к стоявшим в дверях солдатам. - Можете увести его.

***

Пьер-Огюстен Юлен последним поставил подпись на протоколе, уже после всех участников военной комиссии.

- Мы свободны? - спросил один из них.

- Да, да, идите, - кивнул Юлен.

Вскоре они с Савари остались вдвоем. Юлен решительно прошелся по залу, затем опустился за стол. Мысль о невиновности герцога сейчас выкристаллизовалась в его голове с необыкновенной ясностью.

- Еще есть время... - проговорил он, взяв в руки перо. - Надо написать Бонапарту ходатайство от имени суда о смягчении приговора. Энгиенский не виновен ни в каком заговоре, головой ручаюсь.

- Ваше дело кончено, Юлен. Остальное уже мое дело, - повысил голос Савари, буквально вырывая перо из рук генерала и захлопывая чернильницу у него перед носом.

- Но... - опешил Юлен.

- Или вы забыли, генерал, что я пока еще остаюсь министром тайной полиции? - холодно сказал Савари, но в глазах его сверкнула ярость. - Слушайте приказ!

Сейчас же отдадите указания солдатам, чтобы приготовили все для исполнения приговора. Четверть часа вам хватит?

- Начался сильный дождь... - пробормотал Юлен. - Земля сырая, темно... вы сами понимаете... это... это займет какое-то время.

- Тогда полчаса вам хватит?

- Думаю, что да.

- Отлично, - бодро сказал Савари, подойдя к двери и подзывая солдата:

- Через полчаса приведи герцога во внутренний двор замка.

- Но... он только что заснул, - как-то виновато ответил солдат.

- И что?

- Жаль будить...

- Да вы что, очумели?! - вскипел Савари, и на его лице заиграли желваки. - Это приказ! Через полчаса герцог должен быть там, где я тебе сказал. Ему зачитают приговор.

- Слушаюсь, - испуганно ответил солдат, щелкнув каблуками и скрывшись за дверью.

***

Мартовский дождь мерно шумел за окном, стекая по металлической решетке окна, успокаивая и усыпляя. Герцог лежал на полу, обняв верного Мойлефа. Он уже заснул, а мопс бодрствовал, но старался лежать тихо, боясь разбудить хозяина. Чуткие уши маленькой собачки бдительно прислушивались к звукам, доносящимся за дверью. Вот, в коридоре раздался звук, похожий на звяканье ключей, затем Мойлеф услышал быстрые, приближающиеся шаги... Через пару мгновений в замке заскрежетал ключ, и в дверном проеме возникла высокая фигура, державшая в руках фонарь. Желтый свет ослеплял Мойлефа, он сморщил нос и заворчал. Хозяин, сильно уставший, даже не пошевелился, когда его окликнули.

- Просыпайтесь, Конде! - солдат подошел и потряс герцога за плечо.

Мопс залился лаем, защищая герцога.

- Что такое, Мойлеф? - пробормотал Луи Антуан, открывая глаза.

- Простите... - каким-то извиняющимся тоном проговорил солдат. - Вам вынесли приговор. Я должен проводить вас, чтобы вы его выслушали.

- Как? Уже вынесли приговор? - воскликнул герцог, поднимаясь и подхватывая Мойлефа на руки. - Сколько времени прошло?

- Идемте! - солдат взял герцога за локоть.

Второй солдат, ждавший в коридоре, присоединился к конвою.

- Куда вы меня ведете? - раздраженно спросил герцог, когда они прошли длинный коридор и, повернув, стали спускаться вниз по замковой башне.

Солдат молчал, держа его за плечо и подталкивая вниз, по узким каменным ступеням.

- Куда мы идем? - повторил вопрос герцог.

- Соберитесь. Вам понадобится все ваше мужество.

Остановившись, герцог посмотрел на солдата. Тот отвел взгляд куда-то в сторону и сильнее сжал его плечо:

- Идите, не останавливайтесь.

Луи Антуан перевел дыхание, и почувствовал усилившийся шум дождя. А в лицо ударил сырой весенний ветер.

- Так это... нет, - тихо сказал он. - Как?... Уже?

- Вам зачитают приговор, - ответил солдат.

Они уже спустились по замковой лестнице и оказались снаружи. Дождь стал еще сильнее. Герцог с солдатами стояли на краю широкого замкового рва. В прежние времена по его дну протекал небольшой ручей, который впоследствии осушили. Сейчас же, благодаря сильному дождю, на дне рва хлюпала грязь.

Внизу герцог увидел солдат с ружьями и Савари, державшего в руках фонарь. Рядом стоял Юлен. Слева, в стороне от них, зиял зев свежевырытой могилы.

Герцог почувствовал, как на глаза навернулись слезы...

Мойлеф, ощутивший волнение хозяина, заскулил. Луи Антуан осторожно опустил его на землю, проведя рукой по гладкой шерстке, уже успевшей намокнуть от дождя.

Затем выпрямился и, пропустив несколько ударов сердца, гордо поднял голову.

- Благодарение Господу! - сказал он. - Я умру, как солдат.

Мойлеф заскулил сильнее, когда хозяин вместе с солдатами стал спускаться вниз. И, торопливо скользя по весенней грязи короткими лапами, мопс неуклюже скатился по ступеням, и оказался на дне рва.

- Встаньте у стены, Конде! - бросил Савари герцогу. - Вам огласят приговор.

Герцог спокойно прошел к каменной стене и встал, в упор глядя на Савари и стоявших поодаль солдат с ружьями.

Юлен развернул свернутый в трубочку лист. Стоявший рядом солдат осветил фонарем бумагу, и Юлен стал читать:

- Суд единодушно признает Луи Конде, бывшего герцога Энгиенского, виновным в участии в интервенции против Республики, в получении денежного содержания от Англии, в составлении заговора против первого консула, а также против безопасности государства, и посему приговаривает его к смертной казни. Вынесено в Венсене 21 марта 1804 года в 2 часа 45 минут пополуночи. Настоящий приговор надлежит прочесть осужденному, после чего привести в исполнение немедленно.

Герцог выслушал приговор спокойно, только побледнел.

- Мне нужен священник, - твердо сказал он.

- Священника здесь нет, - бросил Савари.

- Что же... Бог милосерднее первого консула, - ответил герцог. - Чтобы увидеться с ним, не надо писать прошений о помиловании.

В этот момент Мойлеф залаял и, повернув голову, герцог увидел своего маленького верного друга.

- Мойлеф! - воскликнул он. - Зачем ты здесь? Уходи.

Вместо этого мопс бросился к хозяину и прижался к его ногам, дрожа всем телом.

- Черт! - рявкнул Савари. - Что за балаган! Уберите эту шавку, а то мне и ее придется пристрелить.

- Убийство принца де Конде вам может быть и простят, генерал, - спокойно ответил Луи Антуан. - А вот убийство пса вряд ли.

Нагнувшись, он подхватил мопса на руки и протянул его Юлену:

- Я вижу, вы хороший человек. Его зовут Мойлеф, позаботьтесь о нем. Это мое последнее желание.

- Хорошо, - ответил Юлен, шагнув к герцогу и взяв собачку на руки.

Мойлеф притих и даже не пытался вырваться.

Один из солдат подошел к герцогу, протягивая черную повязку.

- Завяжите глаза, - сказал Юлен. - Так вам будет легче...

- Благодарю, - отозвался герцог. - Это лишнее. Де Конде умеют умирать.

- Солдаты, готовсь! - энергично скомандовал Савари.

Среди солдат, выстроившихся в одну линию, произошло замешательство.

- Гражданин генерал! - подал голос один из них, - здесь темно очень, осужденного почти не видно.

- Дьявол! - выругался Савари. - Дайте сюда фонарь!

Солдат протянул фонарь, и Савари взял его в руки, раздумывая...

- Если привязать к нему ремень и повесить на шею осужденного... - предложил солдат.

- Давайте, я сам подержу, - предложил герцог Энгиенский.

- Что? - в замешательстве переспросил Савари.

- Я могу подержать фонарь сам. Не беспокойтесь, руки у меня не дрожат.

- Ладно! - бросил Савари. - Держите!

Он протянул фонарь герцогу.

С неба продолжал литься мартовский дождь, и вода текла по лицу герцога. Он уже почти насквозь промок и, держа фонарь слева, у сердца, почувствовал, каким тот был горячим...

- Целься на свет! - снова скомандовал Савари. - Огонь!

Раздался ружейный залп, показавшийся Мойлефу оглушительным. А через мгновение, он увидел, как хозяин упал.

Картина - "Расстрел герцога Энгиенского"