05. Ягода кулацкого дерева. Первая неудача Веры

К 1928 году шахту уже укомплектовали машинами, оборудованием, навезли крепёжного леса. Теперь дело за энтузиазмом. Но, как показала жизнь, его там с лихвой хватает, и по нему начальство не плачет. Буквально на каждом участке зарождались соревнования. Вера с Колей тоже приняли на себя повышенные обязательства. Работали без перерыва и медлительности, чтоб не плестись в хвосте. Приходилось раньше выходить из дому. А это давало возможность перед спуском в шахту подумать, что-то подготовить. Однажды утром, после ночного снегопада, к Вере подошёл Петр Николаевич и предложил отвезти на шахту. Бросилось в глаза то, что сегодня в нём не было того огонька, с которым он постоянно жил. И вид у него был усталым, и мысли, и слова - лишь о неприятностях. А какие, как казалось Вере, у старика могут быть неприятности? Оказывается, нашлись таковые: душу наизнанку выворачивают. Раскулачивание! Оно, кстати, как раз разворачивалось в стране. А сценарий его такой, что, как заметил Петр Николаевич, можно подвести под статью любого земледельца. Вере даже подумалось: почему, дескать, его этот вопрос так волнует? Ну, есть земля! Ну, есть повозки, кони, коровы, овцы! Как у её отца. Так они, если отталкиваться от его слов, нажиты честным трудом. Неужели могут раскулачить лишь за то, что человек имеет богатство? А разбираться что, не будут? Хотя, в действительности, народ сейчас много говорит о случаях «поголовного» раскулачивания. Обнаружат у тебя, например, пару повозок во дворе, и ты уже - кулак. Но то, может быть, просто разговоры. А как на самом деле – кто его знает?

В пути Петр Николаевич, будто исповедовался.

-Я всю свою жизнь работал на земле вот этими мозолистыми руками. Ну, сколотил небольшое богатство, ну, дом построил, ну, детей обеспечил. Так это же честным трудом заработанное! А меня, вы на них поглядите, к кулакам причисляют! Да у меня, если что и есть от слова кулак, так это то, что – день работаешь, вечером придёшь домой усталый, переспишь на кулаке, а утром опять - на работу…

Вере часто приходилось присутствовать на политзанятиях. Сложная это, конечно, наука. Но и пользы от неё не мало. Например, теперь она уже твердо знает, что раскулачивание проводится не огульно, а если есть повод. Скажем, человек содержит наёмных работников, сдаёт в аренду землю. А запомнила вот почему. У неё ведь отец относится к зажиточным крестьянам. И не только отец, а весь хутор Балашов. Вот она и интересовалась: не могут ли отца или весь хутор раскулачить? Разъяснили, что – нет. Теперь она уверена, спит спокойно. И Петра Николаевича примеряла к тем двум исходным позициям по раскулачиванию. Нет, не подпадает! И она, как «политически подготовленная», уверила его, чтоб выбросил из головы ненужные мысли.

А он ответил, как всегда:

-Все мы, дитя, под Богом ходим.

Пророчество, что ли? Так – нет. Он этим выражением часто пользуется. Ну, да ладно! Все мы, действительно, под Богом ходим. И всё может быть, всё может статься. Но надеяться на лучшее надо...

А жизнь текла дальше. К тому времени Кадиевка уже разрослась. Одних лишь шахт стало 30, притом, половину из них открыли уже после революции. Возросло количество населения. Город стал районным центром. На политзанятиях об этом с гордостью подчеркивали. Якобы, яркий пример новой жизни! И у слушателя рождалась гордость - за страну, за город, за себя! А дабы веры в истину было ещё больше, подкрепляли сказанное цифрами по добыче угля на шахте. А угля, действительно, стало больше. Почему? Потому, что появились новые методы работы. И тут пропагандист спускался к конкретным фактам. Называл героя сегодняшнего дня – Алексея Стаханова. Берите, мол, с него пример! Обычный сельский парнишка из Орловщины. Его, конечно, на шахте многие и не видели, и не знают, так как там тысячи рабочих, но с интересом слушали о его деловых предложениях: как повысить производительность труда? Обо всех, конечно, не расскажешь, а вот одно из таковых звучало, примерно, так. Освободите, мол, от обязанностей по крепежу забойщика, и выработка угля сразу возрастёт. Веры и Коли это не касалось. Их обязанность возить. Больше добудут угля, значит, дольше - возить. Но слушали с интересом…

После занятий спустились в шахту. Оба были «идейно заряжены», в хорошем расположении духа. По пути шутили, смеялись. Потом надели рабочую одежду. Вера приготовила упряжь, кнут, вывела «Рыжика», закрыла ему глаза, чтоб, упаси Бог, не испугался, не закружилась голова, достала из кармана кусочек сахару-рафинаду и сунула ему в зубы. Конь с удовольствием принял сладкое. Погладила, как всегда, припала к его уху, что-то шепнула. Такая процедура, впрочем, повторялась ежедневно. Ты к коню «по-человечески», как говорится в народе, и он к тебе так. А Коля готовил вагонетки.

Через несколько минут группа вагонеток, гружённых крепёжным лесом, со скрипом тронулась в забой. Вера сидела впереди: «Но, Рыжик! Но!». Коля – в хвосте «поезда». С лесом, конечно, ехать легче, нежели с угольком. Но тоже на подъём конь горбатится, и к нему надо проявлять терпение. Иначе – взбунтуется. Приехали в забой. Разгрузили. Загрузили уголь. «Рыжик» отдохнул. Ну, а теперь – в путь. По той же самой колее, только – в обратном направлении. «Но, Рыжик! Но!». Оси скрипят, «стонут», но - план есть план. А повышенные обязательства! Что же, терпи «Рыжик». И он терпел. Преодолевал и кривизну колеи, и уклон за уклоном. Хороший конь, «Рыжик»! Сколько лет Вера с ним работает, одно удовольствие. Сильный, поворотливый, отзывчивый. Вот, наконец, ровный участок. Тут можно и расслабиться, не теряя, конечно, бдительности. Поскольку Вера с Колей находились далеко друг от друга, то не разговаривали – и не слышно, и можно потерять бдительность. Мало ли что в пути может случиться! Оставалось одно – думать. Каждому о своём. Наболевшем. Коля, например, вспомнил вчерашний вечер. Он, в который уже раз, хотел сказать Вере очень важные слова, но не смог. Вот и крутились они вокруг него. А она, как часто с нею бывает, вспомнила об отце. Её постоянно угнетало чувство вины, что убежала из дому и не написала ни одного письма. И Ваньку отец почему-то не спрашивает о ней. Значит, проклял….

Так и крутились мысли вокруг «больной» темы. «Поезд» подъехал к очередному подъему. «Но, «Рыжик! Но!». Обратила внимание, как конь, сгорбившись, тяжело, но уверенно шёл вперед, и обрадовалась: «Мы ведь с тобой, «Рыжик», вместе работаем над выполнением обязательств. Умница! Я тебя жалею. Спасибо, что ты такой». Потом вспомнилось, как в этом году на Пасху, его, вместе с другими конями, подняли наверх, чтоб отдохнул на зелёном поле, нагулялся, «сменил» подковы. Как он разгуливал на свободе! Забыл, наверное, что и коногон есть. А она однажды появилась. Господи, как увидел, что идёт Вера, стремглав побежал навстречу. Это было зрелище!

Подъем прошли успешно. Спасибо, «Рыжик». Теперь – спуск. Тут больше работы у провожатого. Следи да следи, чтоб «поезд» не побежал на коня. Раздавит! Сомнёт! Поэтому Коля был – весь внимание. Шкворень держал наготове. Вообще Коля молодец. Хороший помощник. Начала, было, развивать эту мысль, как вдруг впереди что-то зашумело. В шахте – пустоты, эхо. Конь как захрапит! Попятился назад, потом дёрнул вперёд. «Рыжик! Рыжик!» А он вдруг стал неуправляемым: запутался в постромках, бьёт ногами, хочет освободиться. Коля воткнул в колесо шкворень и изо всех сил удерживает «поезд». Подбежать к коню, помочь не может. Вера согнулась между первой вагонеткой и крупом коня и распутывает постромки. «Так, Рыжик, так, протяни. Умница. Ещё». А на коня, видимо, нахлынула вторая волна страха. И он изо всех сил дёрнул вагонетки, чтоб высвободиться. Вера почувствовала, что одно из колесиков, будто ножом, резануло поперёк ступню. Брызнула горячая кровь. И её сознание перестало контролировать ситуацию. А она оставалась таковой: конь настойчиво рвался из упряжи, Коля удерживал шкворень. Некому было подбежать и помочь. Вот конь высвободился, рванул к стволу. Коля бросил шкворень, метнулся к Вере. Что говорят инструкции о таких ситуациях? Больше, конечно, сказано о коне. Надо, дескать, поймать коня, приложить к его груди свое ухо и послушать. Если сердце колотится часто, сбегать в конюшню, взять там мешочек со зверобоем и мятой, дать понюхать, и он успокоится. Значит, что получается? Надо бросить травмированного человека, а самому гоняться за конём? Нет! С этим Коля не согласен. Пусть даже накажут! Он, прежде всего, осмотрел рану и увидел, что отхватило пол-ступни левой ноги. Льётся кровь. Надо наложить жгут. А из чего? Оторвал поясок от «робы», завязал. А тут набежали забойщики. Одни остались, чтоб вызвать фельдшера и помочь в перевязке, другие побежали ловить коня. Вскоре виновника происшествия привели. В мыле. Вздрагивает. Как заметили забойщики, когда «паникер» взглянул на Веру, слёзы, казалось, закапали из его глаз. Особенно, когда уносили её на носилках, чтоб отправить в больницу…

(продолжение следует)