Певческий огонь. 02

— Ну, что же, люди, не скупитесь!..

Хриплый голос витал над головами, зычно перекрывая людской гомон и звон бубенцов. Уже порядком надсаженный от долгого пения во всю глотку, он продолжал деланно-бодро окликать собравшихся.

Саная ладонью прикрыла глаза от солнца, выплывшего из-за тягучих осенних туч, и вгляделась поверх множества голов в фигуры на помосте. Рыночная площадь бурлила вокруг столба, к которому песенница прислонилась, торопливыми покупателями и зазывалами. Оживленность успокаивалась лишь ближе к наспех возведенному деревянному сооружению, где люди задерживались, прислушиваясь к игре уличных музыкантов.

— Мы здесь пели и плясали, ноги-руки подустали! Жены-дети ждут отцов — нас, с деньгами, молодцов...

Монгреил, обвешанный ярким тряпьем и звенящими бубенцами, продолжал в завершение жалобить публику. Саная лишь дернулась от неприязни — для легендарного Шрумала стихотворная импровизация выглядела не особо впечатляющей. Равнодушная, с нотками напряжения маска спустя мгновение вновь вернулась на лицо девушки и больше не сходила. Только уголки плотно сжатых губ время от времени подрагивали, а в глазах мелькало сомнение в задуманном. Так, все еще колеблясь, Саная дождалась, пока рыночная площадь начнет пустеть: в будние дни здесь становилось тихо уже к полудню.

Четверо музыкантов укладывали скарб, когда менестрель покинула облюбованное место: двое из них сминали цветные, но уже изрядно потрепанные полотна, натянутые за помостом; самый молодой, вихрастый, убирал в чехлы инструменты; Дворняга, казалось, просто прохаживался вокруг, собирая разбросанные монеты.

— Ну что, закатываем очередную пьянку? — небрежно, но с довольным видом окликнул последний своих спутников.

Тот самый, накануне вечером заснувший прямо за трактирным столом, бросил хмурый взгляд. Душевный подъем никто не разделил: подойдя на расстояние десяти шагов, Саная смогла оценить, насколько мужчины помяты вчерашней попойкой.

— Если с сегодняшним уловом ты прикупишь еще бочку эля, завтра будем жрать коня, — с самым веселым видом, на какой только был способен, крикнул уже знакомый круглолицый, будто бы сообщил о королевском наследстве.

— А девичьего бедрышка отведать не желаете? — ничуть не смутившись, ответил Шрумал. Среди остальных прокатились смешки, и он, закрепляя успех, добавил реплику на восточном наречии, при этом одарив девушку долгим взглядом. Менестрель фразу не поняла, но взрыв хохота, согнувший троих мужчин, заставил покраснеть.

Светловолосый Монгреил, задрав уголок губ в косой улыбке, как ни в чем не бывало спрыгнул с помоста и, насвистывая мелодию, уверенным шагом направился куда-то прочь. Зацепив плечом замершую девушку, он словно и не заметил чужого присутствия. Проводив его взглядом, Саная набрала воздуха в грудь и уже повернулась было к остальным — как вздрогнула от неожиданности, наткнувшись на смотрящего в упор круглолицего. Он с мучительным напряжением вглядывался в ее лицо, пытаясь припомнить. Но, к облегчению песенницы, попытки оказались бесплодны.

— Похоже, миледи, вы немного опоздали, — добродушно, от уха до уха, заулыбался тот. — Увы, это было последнее выступление здесь, но...

— Я имела счастье прослушать его целиком.

— О, тогда вы, несомненно, пришли выразить восторг? — продолжал острить мужчина. — Что же, безумно рад представиться — Пальт! — и шутливо поклонился.

— Саная, — хмыкнула в ответ она, не удержавшись от иронии. — И я несколько по другому вопросу...

Уже через полчаса девушка суетилась вместе со всеми вокруг повозки, пригнанной Гисальдом — вихрастым и немного стеснительным парнем. Менестрель с удивлением отмечала, как легко она, шутя и улыбаясь, влилась в эту разношерстную компанию, которая в трезвом состоянии была вполне сносной. После слезной истории о том, что ей, бедной песеннице, нужно как можно скорее покинуть город, даже пришлось отговаривать Пальта от драки с богатым молодым герцогом, который якобы к девушке приставал и после отказа пообещал не оставить это просто так. Впрочем, взамен она попросилась попутчицей, деланно-обрадованная тем фактом, что музыканты сегодня же отправляются в столицу. Трое мужчин согласились без колебаний, успев попасть под обаяние спутницы — этим оружием Саная не только обладала от природы, но и умело пользовалась — и соблазниться хорошей суммой, которую попутчица отсчитала вперед. Особенно ей придавало сил то, что вчерашнюю встречу никто не вспомнил.

— Где этот блохастый пес пропадает, — начинал ворчать Пальт, время от времени поглядывая по сторонам.

— Где-нибудь в очередном кабаке собирает клопов, -— сострил в ответ Гисальд.

— Конечно, чтобы ночью они и вас погрызли, — фыркнул насмешливый голос за спиной последнего, заставив песенника подпрыгнуть.

Монгреил, подобравшийся незамеченным, довольно улыбнулся, потрепав вихрастую голову, и скинул к ногам несколько сумок и мешков, которыми до того был обвешан подобно ярмарочному столбу со сладостями. Шрумал успел позаботиться и о вещах друзей, и об их оружии, оставленном в кабаке, и о провизии. Судя по ее объемам, расчет был на несколько дней дороги.

С его языка срывалась очередная колкость, когда, обведя всех взглядом, Дворняга наткнулся на новую фигуру. Смешинки, плясавшие в глазах, превратились в обдающие холодом иглы.

— О, пока я тут горбатился, мне успели подыскать замену, — даже без намека на улыбку заметил менестрель, беспардонно указав большим пальцем на Санаю. — Что эта девка тут делает?

Песенница хотела громогласно возмутиться, но Пальт опередил торопливыми объяснениями. Монгреил, казалось, слушал вполуха, неотрывно глядя на причину всеобщего беспокойства, строившую невинные глазки. Видя, что рассказ на друга не подействовал, круглолицый в качестве последнего и самого весомого довода помахал перед его носом мешочком с монетами.

— И эта девица не боится ехать с четырьмя мужиками, которых знать не знает, в одной повозке? — будто бы упомянутой девицы и в помине рядом не было, недоверчиво вздернул брови тот.

— Не боится, — гордо вскинула голову Саная. Она и сама понимала, что Шрумал прав: такая поездка более чем рискованная, но припасенный для этого случая нож и не единожды пережитые подобные передряги давали надежду на благополучный исход дела. И, конечно же, вопрос об истории легендарного менестреля попросту ослеплял. Девушка при одной только мысли о том, что она непременно вызнает секрет песенного дара и отправится на новую «Певческую войну», теряла покой.

— Она с нами не поедет, — сказал, будто отрезал, Дворняга и, выхватив из рук Пальта мешочек, кинул его под ноги Санае.

— Совсем блохи заели? — вскинулся Пальт. — Ты жрать на какие серебряники собрался?

По спине странницы пробежал холодок, она так и сжалась под полным презрения взглядом из-под похожих на солому волос.

Он все прекрасно помнил.

Он узнал ее.

— Я сказал, не поедет! — наконец-то оторвавшись от созерцания потенциальной спутницы, рявкнул Монгреил.

— Вообще-то, ты тут не один, — едко заметил тот, намедни уткнувшийся лицом в столешницу. Его имени Саная так и не узнала.

За разгорающейся перепалкой песенница наблюдала не без облегчения. Дворняга, считавший, что может принимать безоговорочные решения, пытался поставить остальных на место.

— Так, заткнулись, — грубовато одернул молчавший до того Гисальд. Склока, уже грозившая перейти в драку, оборвалась, и три враждебные пары глаз уставились на него. Парень рисковал обратить весь гнев на себя. — Я знаю выход.

Монгреил перекосился, но тычок под ребра не дал вставить слова.

— Чтобы учесть все мнения, предлагаю проголосовать, — пожал плечами Гисальд и встретил три одобрительные улыбки.

— Отлично, — выдавил Шрумал, неприятно оскалившись и выставив тем самым два выбитых зуба на всеобщее обозрение.

— Так, кто за то, чтобы эта милейшая девушка ехала с нами? — с неописуемой радостью воскликнул на всю пустую площадь Пальт и первым поднял руку.

Гисальд, которому очевидно нравилась перспектива ехать в женской компании, подхватил. Тот, имени которого Саная не знала, злобно сверкая глазами в сторону соперника, тоже проголосовал «за»: лишь бы насолить.

— Прости, дружище, но ты с голой задницей, — ввернул речевой оборот Пальт, похлопав Дворнягу по плечу.

— Учти, жрать она будет из твоей доли, — рыкнул тот и, не сочтя нужным вступать в дальнейшие споры, забрался на козлы.

"Уже попутчица" неуверенно оглянулась на остальных: она не знала, насколько обычны подобные склоки. Однако, встретив ободряющую улыбку Гисальда, воспрянула духом.

— Переживет, — вполголоса добавил Пальт и, подняв брошенный мешочек, принялся затаскивать в большую крытую повозку скарб.

— Вы тут до вечера собираетесь стоять, или все-таки соизволите пошевелить ногами? — крикнул со своего места Дворняга, которого тут же похоже и смешно передразнили.