Черно-белая радуга. Глава 30. Побег

Этьен стоял на высоком помосте в полном рыцарском облачении. Не хватало лишь оружия – оно лежало в стороне. Всего несколько шагов, но замершие палачи были безмолвным напоминанием – он здесь не для того, чтобы махать оружием. Да и вообще – все, что будет происходить здесь – не зависит от его воли.

Яркий солнечный свет бил по глазам, заставляя жмуриться. Этьен провел в подземелье полтора квадриона, так что глаза отвыкли от света.

Внизу волновалось людское море – человеческие лица и головы запружали целую площадь. Юноша буквально кожей ощущал жадное внимание толпы – еще бы, не каждый день выпадает такое развлечение, как лишение рыцарской чести!

«За покушение на жизнь воина-священника третьего ранга…»

Слова гулко отдавались в голове, гася любые мысли.

«Безнравственное, недостойное рыцаря поведение…»

Шум большого скопления людей на мгновение заглушил звучащие в голове голоса. Юноша до сих пор был оглушен, хотя со дня вынесения приговора и прошло два дня. Он плохо помнил заседание, единственное, на которое его привели. Множество лиц – знакомых, малознакомых и незнакомых вовсе. Все что-то говорили, о чем-то спорили.

Спорили о его судьбе, но он не мог заставить себя вслушиваться. Помнил, что Даррелл и Нуажуфоретланд почему-то говорили в его защиту. Последнее его удивило. Юноше припомнили все – вплоть до того, что из-за него едва не поплатился жизнью тот, кому он клялся в верности.

Этьен мог тогда лишь недоумевать – зачем привели его, если не пришли еще к окончательному решению. Однако споры закончились довольно быстро, после чего огласили приговор, повергший его в состояние глубокой апатии.

Даже сейчас юношу не оставляло ощущение, что все происходящее – лишь сон, и он вот-вот должен проснуться. Чувства сковывало странное оцепенение.

При появлении герольда на площади воцарилась тишина. Зазвучали слова церемониала. Юноше невольно вспомнилось, как жадно вслушивался он в эти же самые слова несколько квадрионов назад далеко отсюда – среди западных гор, когда едва не состоялась казнь его сюзерена. Ну вот, сегодня он сумеет дослушать их до самого конца – никто на сей раз не прервет церемонию.

Мысль совершенно нелепая. Громкий голос герольда эхом отдавался в ушах. По мере того, как он говорил, Этьен лишался поочередно частей своего доспеха. Он наблюдал, как их безжалостно разбивают одну за другой, пока наконец не остался в одной полотняной рубашке.

Впервые в жизни он вошел в храм не на собственных ногах, а был внесен на носилках. То ли от того, что потолок проплывал над ним, то ли от сотен горящих свечей, у него закружилась голова. Перед глазами все плыло. Заупокойная молитва казалась чем-то неуместным. Сколько раз за прошедшие годы доводилось ему слышать ее – когда хоронили павших товарищей. Но сейчас она не приносила в душу умиротворения, как бывало. Напротив – в знакомых словах ему слышалось что-то леденящее и зловещее.

Вспомнив внезапно, что видит этот храм в последний раз в жизни, принялся лихорадочно озираться по сторонам, пытаясь запечатлеть в памяти облик святыни. Получалось плохо – людской гул, бормотание священника и тяжелый запах благовоний сбивали с толку. А царящий полумрак мешал разглядеть убранство как следует.

Совершенно необъяснимое отчаяние охватило его при мысли, что он не сумеет запечатлеть в памяти это место прежде чем покинуть его навеки. А ведь его облик, хранимый в потаенном уголке сердца, мог бы служить ему утешением в бездомных скитаниях, что станут его уделом вскоре.

Заступничество бывшего сюзерена и священника, на чью жизнь он, по всеобщему разумению, покушался, выбило ему жизнь. Сказать по правде, юноша не знал, благодарить их за это, или же ненавидеть. После церемонии лишения рыцарского звания он должен будет навсегда покинуть пределы королевства Ландана под страхом смерти. Если он и сумеет когда вернуться сюда – то лишь тайком и под чужим именем.

Он будет вывезен за пределы Ильбих в рубище, верхом на осле… Впрочем, ему уже приходилось ездить на осле. Последняя мысль вторглась в сознание, нарушив мрачную стройность тяжелых раздумий. Досада на глупые, совсем не подходящие к моменту мысли вытеснила картины, рисуемые воображением – как его везут по узким тесным улочкам крепости под улюлюканье простолюдинов, как забрасывают те недавнего вельможу тухлыми овощами, а кто и камнем кинет…

Совершенно детская обида вспыхнула ни с того ни с сего среди заледеневших чувств, так что он едва сумел удержать просившиеся на глаза жгучие слезы. Вспыхнула и угасла, придавленная тяжелым, безнадежным отчаянием.

Нет, его не провезли по улицам на радость толпы. Простолюдины не глумились над ним, радуясь возможности унизить того, кому совсем недавно приходилось кланяться. Этьен вернулся в каменный мешок, где находился до этого. Недоумение разъяснилось из случайно подслушанного обрывка разговора стражников – к городу подступили варвары. Кто мог осмелиться нарушить недавние договоры? Этого узнать он не мог. Ясность была лишь в одном – если это правда, изгнание вполне могло вновь замениться для него смертным приговором.

*** ***

Железная дверь оглушительно лязгнула.

- Выходите! – окрик прозвучал слишком громко в тишине ночи.

Этьен не сразу узнал голос, и подойдя к двери, отшатнулся.

- Что вы здесь делаете? – неприязненно осведомился он.

- Я сказал – выходите! – голос Эдгара звучал повелительно.

Он посторонился, пропуская Этьена. Тот, изумленный, шагнул наружу. Появление Вижанленда выглядело подозрительно, тем более – среди ночи. Но спрашивать что-либо у этого человека Этьену не хотелось, поэтому он молча последовал за ним.

Странно, что именно Эдгар стал для него конвоиром, когда он покидает камеру в последний раз – а в том, что теперь-то он сюда не вернется, юноша был уверен. Странно и подозрительно. И досадно. Странно, что все происходит глубокой ночью.

Занятый этими размышлениями, Этьен не сразу понял, что, выведя его из коридора с чередой запертых дверей, Эдгар повернул совсем не в ту сторону, куда следовало бы, если они шли к выходу из подземелья. Подозрительность всколыхнулась отчетливее. Почему именно Эдгар пришел за ним? Почему ночью? Одет Вижанленд странно – и что за сверток у него за спиной? И руки у него, Этьена, свободны, хоть он вроде как и арестант.

Коридор, по которому они шли, был незнаком Этьену. Конечно, он провел в подземелье не так много времени, чтобы считать себя знатоком тюремных коридоров, но Этьен отчетливо ощущал, что ведет он вовсе не наверх.

- Эй! – окликнул он провожатого. – Куда ты меня ведешь?

- Если захочешь, могу вывести к виселице, - отрывисто бросил Эдгар, не оборачиваясь. – Уже сколотили во дворе. Тебя и еще нескольких из местных арестантов собирались казнить нынче же утром – прямо в замке, без зрителей и громких речей. И если будешь излишне громко болтать, то на виселицу и попадешь – и я с тобой заодно.

Этьен растерянно примолк.

- Значит, я не арестант? – на всякий случай поинтересовался он.

- Надо было тебе руки связать и рот кляпом залепить, - ворчливо откликнулся Эдгар. – Впрочем, еще не поздно, - он развернулся к Этьену. – Ну, будешь еще языком молоть, или пойдешь дальше спокойно?

Сомнений в том, что тот осуществит свою угрозу, у Этьена не было. К тому же… надежда или любопытство всколыхнулось в его душе? Он очень хотел считать, что это всего лишь любопытство, поскольку надеяться ему было не на что.

Эдгар, кивнув каким-то своим мыслям, развернулся к нему спиной и зашагал дальше. Этьен, недоумевая, двинулся следом.

*** ***

- Подержите, - Эдгар сунул ему в руки факел. – Поближе сюда, ничего не видно, - он склонился к замку.

Этьен осторожно наклонил факел, пытаясь через плечо разглядеть, что Вижанленд там делает. Непродолжительное колупание в замке – и дверь, скрипя, тяжело отворилась.

- Вы… взломали замок! – поразился Этьен. – У вас не было ключа!

- Ключа от этой двери нет ни у кого в замке, я полагаю, - невозмутимо отозвался Эдгар.

- Почему? – удивился Этьен.

- Да потому что ее не открывали лет сто, если не больше! Идите вперед! А хотя нет, - тут же передумал он. – Еще вляпаетесь во что-нибудь. Давайте сюда факел и идите следом.

Сбитый с толку Этьен даже не нашелся что ответить на эту тираду.

За дверью оказалась старая выщербленная лестница, ведущая во мрак. Ступать по ней приходилось осторожно – ступени крошились и можно было легко оступившись, скатиться вниз.

Длинная лестница, уводящая во мрак, затем – старый извилистый коридор с низким потолком и выщербленными полом и стенами. Перегородившие путь решетки, которые приходилось отодвигать вдвоем, а то и выламывать. Оставалось лишь поражаться, как настолько древний подземный ход, о котором явно не вспоминали последнее столетие, еще не осыпался.

На какое-то время Этьену стало не до размышлений. А поразмыслить было о чем. Эдгар Вижанленд, человек, с которым он находился, мягко говоря, не в самых дружеских отношениях, ночью, тайно, выводит его из замка по потайным ходам, которыми много лет никто не пользовался. Какую цель преследовал нежданный спаситель?

Это объяснилось, когда ход вывел их к пролому в скале. Вверх и вниз – отвесный обрыв. Выбраться отсюда в одиночку было бы немыслимо. С неимоверными усилиями, помогая друг другу, им удалось выбраться на еле заметную тропинку, пролегающую в стороне от выхода. Если бы не она, им вряд ли удалось бы взобраться по практически отвесной скале наверх.

Оглядевшись, Этьен увидел, что Ильбих осталась далеко. Подземный ход вывел молодых людей к западу от крепости. Дорога перед ними лежала дальше, на запад, вглубь варварских земель.