08. Неверный маршрут

8.

Шли молча, хотя Анрин пытался несколько раз начать разговор. Я же отмалчивалась, ограничиваясь кивком или односложными ответами. В конце-концов, поняв, что от меня ничего не добиться, он замолчал. Я куталась в мужскую куртку, стараясь не думать о том, что выгляжу, в лучшем случае, как огородное пугало.
- Мне нужно переодеться. Где вещи? – спросила я, едва переступила порог дома. Кстати, назад мы зашли через калитку, а не через забор.
- Там, где ты ночевала. Дорогу найдешь?
- Не думаю, - отрицательно качнув головой, призналась я. Ни думать, ни спорить сил не было.
- Пойдем. Отец подождет.
Язык зачесался съязвить, но смолчала, подумав, что не стоит нарушать хрупкое равновесие, установившееся в отношениях.
- Почему ты не стала есть то, что принес Сойтан? Вчера, в таверне?
- Она была теплой. В то, что ты ее бегал греть – верилось как-то слабо.
- И всё же? Это, мне кажется, не очень весомый аргумент. Любой бы отмахнулся. Или вовсе не заметил бы этого.
- Я – не любой. Где моя лира?
- Упакована в чехле и привязана к лямке тяжеленного рюкзака, - усмехнувшись, ответил Анрин. – Что в нем?
- Кое-какие книги и оружие. Арбалет и арбалетные болты.
- Ты – менестрель?
- В основном – да. Но при желании могу быть и охранником, и возницей.
- Неожиданно…
- У меня много талантов, - нескромно заверила я, войдя в уже знакомую комнату. Анрин тактично остался подпирать стенку в коридоре.
- Ты – хороший воин? – допрос продолжался из-за закрытой двери.
- Посредственный, - зубами распутав затянувшиеся узлы, я извлекла лиру, и после одежду – чистые брюки для верховой езды, приталенную зеленую рубашку с глубокой шнуровкой и кожаную черную жилетку. Выглядело неплохо, даже немного женственно. Собрав волосы в высокий хвост, утвердительно кивнув самой себе, я вышла к Анрину.
- Моя предыдущая девушка собиралась бы раза в четыре дольше, - заметил парень, окинув меня оценивающим взглядом.
- Ну, во-первых, я не твоя девушка. А во-вторых, сочту это за комплимент. Идем?
- Пошли, - парень кивнул, как мне показалось без особого энтузиазма.
- Кто там будет? На ужине?
- Моя семья. Родители, братья, сестры.
- Обычно знакомство с родственниками происходит задолго ДО свадьбы, - фыркнула я, - не находя у себя никакого желания представать перед его родней. Где-то с полминуты мы молчали, потом я не выдержала. – Скажи, у вас в семье все имена начинаются с буквы «А». Это шутка юмора такая?
- Обычай. Мой отец старший среди своих братьев, значит сам носит имя на «А» и имена его детей могут начинаться с этой буквы. У моего отца старший я значит, имена моих детей так же будут на «А».
- А тех, кто младше?
- Долго объяснять, но там тоже свои заморочки. Мы на месте, - Анрин приоткрыл дверь, ловко проскользнув внутрь. Я прошмыгнула следом. Оказавшись в обеденном зале, первым делом, осмотрелась. Ничего необычного – длинный дубовый стол в центре, уставленный резными блюдами и тарелками. Одну часть стола занимали трое взрослых, и два стула (я так понимаю для меня и Анрина – пустовали), а на другой части… творился настоящий хаос. Трое детей, среди которых оказалась моя знакомая Анара, поочередно принимая то звериный, то человеческий облик были похожи на маленьких поросят (даже в волчьем обличие). Они бросались фруктами, овощами, плескались компотом и мазали друг друга заварным кремом. И главное – это происходило очень тихо! То есть был слышен звон посуды, шорох одежды, тихий разговор взрослых, абсолютно не реагировавших на происходящее, и вот сами дети не галдели, не орали, а просто тихо бесились.
Взяв себя в руки, я вежливо улыбнулась хозяевам, и прошла к столу, заняв единственное свободное место рядом с сестрой моего муженька – девчонкой лет пятнадцати, изредка бросающей насмешливые взгляды в сторону детей. Напротив, конечно, оказался надоедливый темноглазый волк – глаза бы мои на него не смотрели. Немного напрягало то, что на наше появление не обратили ровным счетом никакого внимания, только девчонка, сидевшая рядом, (не соврать бы – Арина) тут же наложила мне на тарелку целую гору тушеного мяса с овощами и налила вина.
- Это вкусно, попробуй…
- Ты – Арина?
- Ага! А ты – Ларсана, - она не спрашивала, она утверждала.
- Ты всё знаешь? – мы разговаривали шепотом, изредка синхронно косясь на детей, продолжающих развлекаться.
- Отец рассказал. И мне и мелким.
Я немного удивилась. Меня не посвящали в домашние дела лет до четырнадцати, считая неразумным младенцем. Правда, я всё равно была в курсе…
- Как зовут вашу маму?
- Анрин не сказал? – брови девчонки взметнулись вверх и, судя по тому, как вытянулось лицо парня, сидевшего почти рядом с нами, его кто-то здорово пнул по ногам. – Вот жучара! – похоже с ней мы подружимся.
- Она не дала мне возможности! – только раз глянув на сестру, Анрин наглый черный волк перешел к оправданиям. – Правда, только скандалы!
- Я бы тебе еще не такое устроила, - прищурившись, заявила Арина. – Ни сном ни духом, а тут раз – и замуж!
- А горел желанием, можно подумать?
- Не знаю, чем уж ты там горел, но здесь тебе явно ничего не светит, - оставив покрасневшего от злости брата краснеть дальше, девчонка вновь повернулась ко мне. – Я на твоей стороне. Друзья?
- Друзья, - я с удовольствием пожала Арине руку, а после мы, синхронно повернувшись, показали Анрину языки. Причем, даже не сговариваясь!
Эта девчонка однозначно мне нравится.
- Кстати, маму зовут Ирита, - вспомнив причину перепалки шепнула девушка.
- А как же традиция буквы «А»?
- Ну, она же жена, а не ребенок, - вновь переглянувшись, мы синхронно захихикали. – Ладно, давай поедим?
- Угум, - кивнула я с набитым ртом.
Однако, набивая живот едой, я не забывала посматривать по сторонам. Детское мельтешение притерлось к глазам и теперь почти не отвлекало. Большее внимание заслужила мать всего этого семейства – высокая статная женщина, с густыми, иссиня-черными волосами. Одета, однако, она была в рубашку и брюки: просто и практично. Одного взгляда на нее оказалось достаточно, чтобы понять, что красота к Анрину перешла вовсе не от отца.
- Ты лошадей любишь? – вновь заговорила Арина.
Ответить я не успела - всеобщее внимание привлек низкий рык, громовым раскатом прокатившийся на залу.
Оказалось, что внимание на детей обращаем не только мы. Айсат чуть привстал и снова зарычал – три сцепившихся меховых комочка тут же рассыпались, принимая человеческий облик.
- Идите, погуляйте. Синна! – из неприметной двери вышла молоденькая служанка. – Присмотри за ними и пришли кого-нибудь убрать здесь.
- Хорошо, - девушка поспешила догнать детей, чей топот уже затихал, приглушенный расстоянием.
- Ты и правда менестрель? – вопрос был столь неожиданным, что я растерялась, и хозяйке дома пришлось окликать меня еще раз. – Ларсана?
- А, да… - я попыталась улыбнуться, но вышло не очень хорошо. – Я зарабатываю этим на жизнь.
- У тебя одежда мужчины и руки служанки, - допрос продолжался.
- Вы тоже далеко не в платье, да работы, явно не гнушаетесь, хотя живете в доме полном слуг. Я же уже почти три года живу в седле, лишь изредка получая возможность переночевать под крышей. А дорога, знаете, не очень мягко стелет. И поработать приходиться, и мечом помахать, - оставаясь абсолютно невозмутимой, я налила себе вина, но пить не стала, задумчиво крутя в пальцах ножку фужера.
Ирита окинула меня задумчивым взглядом. Я улыбнулась, ожидая продолжения. Меня спасла Арина.
- Ой, ты и правда менестрель? – она всплеснула руками. – Ты споешь нам?
- Арина, ты уже не ребенок, - одернул ее отец. – Учись держать себя в руках.
- Да, папа, - потупилась девушка.
Что же, мой черед выручать ее…
- Почему же, я не против, если вы позволите, - я вновь улыбнулась, на этот раз искренне, увидев совсем детский восторг в глазах новой подруги.
- Мы не против. Не часто в наши края заглядывают люди, способные сыграть что-то достойное.
- Вы ведь не слышали, как я играю.
- Хочется в это верить, что неплохо, - на губах Айсата расцвела ухмылка. – Анрин, принеси инструмент девушке.
Не сказав ни слова, парень поднялся и вышел. На меня он не смотрел, но я как-то не слишком расстроилась.
- Скажите, Сойтан всё еще бродит где-то поблизости? – я обратилась к Айсату.
- Они уехали пару часов назад.
- Значит, мне больше не нужно «для моей же безопасности» сидеть под замком? – мило осведомилась я.
- Вовсе не нужно.
- А заклятие, связывающее с вашим сыном? Его возможно разорвать?
- На нашей территории оно не действует, - в разговор вмешалась Ирита, - и это хорошо. Всё же у Анрина есть дела, и он не может сидеть дома, а ты, как мне кажется, не захочешь сопровождать его.
- Только на землях вашего клана? – уточнила я.
- Только здесь, да.
- Уже радует, - буркнула я. Настроение вновь скатилось в глубокий минус, и вернувшийся Анрин, в общем-то сейчас ни в чем не виновный, был награжден мрачным взглядом.
- Держи, - он не глядя сунул мне в руки инструмент, и поспешил на свое место. Потом передумал, окинул всех внимательным взглядом, обернулся в волка и забрался под стол.
Арина хихикнула, прикрывшись ладонью. В ответ из-под стола донеслось глухое рычание.

Твердо решив ничему не удивляться, я извлекла знакомый до последней царапинки инструмент из чехла, устроила его на коленях, и робко коснулась пальцами струн. Протяжный гул, смахивающий не то на стон, не то на плач, пронесся по комнате. Прислушавшись, я дождалась момента, когда он полностью стих, и тронула струну еще раз. Новый звук вышел пронзительным и острым, словно вспыхнувший на солнце клинок, он долго звучал в ушах, не желая исчезать, нашептывая мелодию. Пальцы пришли в движение, один звук сменился другим... В музыке слышалось журчание ручья, свист ветра и птичий клекот, и слова, рожденные моим сознанием уже очень давно, но лежащие без дела, сами легли в музыку, вплетаясь в нее, дополняя, словно потерянные аккорды. Меня не волновали более слушатели. Я пела, выплескивая душу.

- Где-то там, высоко
в небе,
Птица песню поет
вольно.
Между звездами даль
синеет,
Солнце слепит глаза
больно.

Я закрыла глаза, словно солнце в самом деле жгло их, чувствуя, как распускаются за спиной несуществующие крылья...

- Вольный ветер - ее
сердце,
Длань свободы вина
слаще.
Птица в небе парит
песней,
И перо на крылах
блестяще.

Нам с земли не видать
ветер.
Облака видим, а не
грозы.
С детства лик поднебесный
светел.
Засыпаем, и видим -
грезы.

Птице сверху не видно
грязи.
Лишь сплошная лесная
зелень.
Лик земной с неба так
прекрасен,
Птице с выси, где даль синеет...

Мы же ввысь, покидая
землю,
Позабыв о насущном -
рвемся.
Шелест крыл. Тишине я
внемлю.
Но не долго. Для птицы
солнце.

Последний аккорд долго звенел в воцарившейся тишине. Открыв глаза, я заметила прислугу, замершую на месте, увидела немного мутные глаза Айсата, словно поддернутые пленкой, веки Ириты были плотно сомкнуты, а руки неторопливо сминали и разглаживали салфетку. Больше всех поразила Арина - по щекам девочки текли слезы, а широко распахнутые ярко-зеленые глаза смотрели куда-то вдаль, невидимую мне.
- Анрин? - выдохнула я, заметив оборотня, принявшего человеческий облик. Он как раз выбирался из-под стола.
- Потрясающе, Ларсана, - он впервые улыбнулся, глядя на меня.
- Правда? - как-то не верилось.
- Вот в скромность сейчас играть не надо, - он в миг сделавшись раздражительным, широким шагом вышел из комнаты. Свинтус.
- Ларсана, ты полностью оправдала мои ожидания. Спасибо за чудесную песню, - пришел в себя хозяин дома.
- И еще более волшебную музыку, - эхом откликнулась его дочь, смахивая слезы.
- Нет, что вы, не стоит благодарить, - я не на шутку смутилась, действительно не понимая, что произошло. Я пела и раньше, множество раз, но вот так вот "уходить" в музыку, да еще и уводить за собой слушателей - это что-то новенькое.
- Я, пожалуй, пойду, - поднялась Ирита. - Спасибо. Не будь гостем в нашем доме.
Произнеся формулу гостеприимства, женщина вышла следом за сыном.
- Арина, покажи Ларсане дом. Выберите ей комнату. Сходите в конюшни, - попросил Айсат.
- С радостью, пап! - откликнулась девушка. - Идем? Будет здорово, правда!
- Не имею ничего против, - рассеяно кивнула я, все еще пребывая в замешательстве. Сегодняшний день надо отдохнуть, разведать обстановку, а после постараться выяснить, как же разорвать помолвку. Конечно, семья Анрина на поверку оказались совсем не плохими людьми, хоть и со странностями, но все же проводить здесь остаток дней своих я не собиралась.