07. Молодой харан

Снова в пещере.
Харан лежал на мягком мху, прижимаясь к боку матери. После долгого пути, глаза у него закрывались, голова клонилась. Здесь, лёжа в сухой и тёплой пещере, он вспоминал долгую скользкую дорогу, холодные струи воды. Но мерное постукивание капель успокаивало его: он засыпал.
Вдруг ему на нос упало что-то тёплое. Молодой гандр затряс головой, зафыркал, стряхивая с себя сон. Но мать была рядом, снаружи тихо. Он вновь положил голову на лапы и закрыл глаза. Следующая капля, заставила его вздрогнуть и поднять взгляд.
Глаза матери блестели, по чёрной шёрстке сползала слеза. Она текла медленно, будто нехотя преодолевая препятствие. Харан как завороженный смотрел на мать, пока не осознал, что это правда.
– Мам, ты плачешь? – удивлённо спросил он.
Мать взглянула на него глазами полными ласковой грусти. В ночной тьме её голос звучал особенно нежно.
– Да, малыш.
Молодой харан удивлённо взглянул на неё, ожидая, что будет дальше, но мать уже не смотрела на него. Её взгляд снова был направлен вперёд, решительно вскинута голова. Маленький харан как мог боролся со сном, пытаясь разлепить глаза, но скоро он уже спал, положив голову на передние лапы. Его мать наклонилась и тихо прошептала:
– Спи, мой маленький харан, спи, и пусть ночь, подарившая гандрам свои цвета, сохранит тебе жизнь в грядущих битвах.

Я – хархуан.
Молодой гандр вышел из пещеры. Он один поднялся на уступ: уступ хархуана. Когда он пришёл сюда в первый раз, огромные просторы, открывающиеся виды поразили его. Харнерт вскинул голову.
–Хархуан?
Он оглянулся. Движения матери были изящны и легки.
– Ты должен стать хархуаном, Харнерт.
Молодой гандр замотал головой, в его глазах отразился ужас.
– Но я не смогу! Мой отец, он был совсем другим! Он был храбрее, умнее меня! Я не смогу быть на его месте! Мне всего-навсего год!
– Ночь знала, когда забрать своего сына и знала, кто станет правителем после него.
– Но я не смогу, не смогу заменить отца!
–Твой путь осветит звезда, а ночь покажет его. Ты единственный, кто сможет, Харнерт.
Он встал лицом к горам и поднял голову. Вдали по-прежнему плыли облака. Мать встала рядом с ним. Харнерт часто видел, как она стояла так с отцом.
– Мама? – тихо спросил он.
Она ласково коснулась его, и он поднял голову.
– Зови остальных, – он обвёл глазами горы, где кончались границы. И добавил, стараясь, чтобы его голос был такой же уверенный как у отца. – Теперь я правитель этих земель.
Мать снова коснулась его носом, но он уже вновь смотрел вдаль и не чувствовал её прикосновения.

Харан, харан!
Хархуан стоял на уступе скалы. Гордо расправлены плечи, высоко поднята голова. Куда делся тот весёлый маленький харан? Где он теперь? Его больше нет. Он смотрел на молодых гандров, спускающихся со своими матерями, на их изящные движения, слушал их весёлые голоса. Вдруг один из них радостно вскрикнул и подбежал к хархуану.
– Харан, харан! Знаешь, что сказала мне мама?! - подняв восторженные глаза, спросил Бурхарнар.
Хархуан поднял взгляд на друга, затаённая боль читалась в нём.
– Я не харан. Я хархуан.
– Хархуан? Но…
– Все гандры убиты. И мой отец тоже.
Его друг мелко затряс головой и стал отступать. Мелкими, неуверенными шажками. Во все глаза глядел он на хархуана, но видел там только боль.
– Это неправда! Эта ложь! – воскликнул Бурхарнар, не желая мириться с утратой и своего отца тоже. – Это ложь!
Молодой гандр не мог принять правду, ему хотелось спрятаться, скрыться от тяжёлого взора хархуана. И он нашёл то единственное в тот момент решение, единственное, что могло ослабить его боль: броситься к матери, уткнуться ей в плечо и зарыдать, оставляя мокрые дорожки от слёз.