06. Огонь поделится на два. Часть 1. Глава 4.1

Небо прояснилось, но погода всё равно стояла печальная. Ну, мне-то точно хотелось упасть на траву и как следует зареветь. Чёрные огромные тучи куда-то исчезли, но и солнце не торопилось появляться. Поэтому небо зависло в каком-то непонятном состоянии: светло-серое, без лучей и облаков.

Я стояла на крыльце рядом с мамой. Она осматривала сад своим коронным, фирменным взглядом. Я встречала такой, например, у летучих тигриц, когда у тех появлялись детёныши. В любое другое время это – вполне ласковые животные, но в присутствии малышей они вдруг становятся очень решительными. Их отличие от моей мамы в том, что она – всегда такая: решительная, сильная и грациозная. Всё это лишь усиливается, когда мы рядом или когда кому-то из нас грозит какая-то – хоть самая маленькая! – опасность.

Я тоже глядела на всё это: на фиолетовых в розовую полосочку котят с забавными кисточками на ушах, что резвились в траве. На высокие, могучие деревья и старинные красиво подстриженные кусты. На Роя и Сэм, что сидели в садовых качелях и о чём-то ожесточённо спорили. Моя подруга старше меня на год, а брат – младше на столько же, и они оба очень заводные. Ещё я могла видеть, как играется в траве Пиксит – малышка смеялась и постоянно хлопала в ладоши. А вот туда, где стояла выращенная исключительно для красоты живая изгородь, я старалась не глядеть. Потому что именно там зависли, будто статуи, папа, Кристофер и мистер Ньюман.

- О чём они говорят? - я прижалась к маме. Она слегка вздрогнула и положила руку мне на талию.

- О войне, Ани.

- Всё так плохо? Может, нам не обязательно уезжать? - я заглянула маме в глаза. Мои настоящие родители выставили меня из дома восемь лет назад. Восемь же лет назад мама и папа взяли меня домой. И с тех пор мы ни разу надолго не разлучались. Ездили сначала впятером, а потом, когда родилась сестрёнка, и вшестером на все важные переговоры и ужины и даже в командировки в другие реальности. Свободное время проводили чаще всего тоже вместе – только иногда родители встречались со своими друзьями, сослуживцами и прочими наедине. Я называла их мамой и папой с первых недель знакомства. И теперь… что-то будто оказалось внутри меня, как в ужастиках, и сжимало сердце ледяной рукой. Было больно, страшно и ужасно хотелось заплакать.

Я глянула на маму. Она держалась. Всё такая же бледная, полная решимости и непоколебимая. Я немного позавидовала её спокойствию, а затем вдруг в моей голове промелькнула вспышкой молнии мысль: а вдруг ей тоже больно? Ну да, как пить дать. Наверное, она ещё сильнее будет переживать на своих боях: ведь мы будем далеко…

Мама вздохнула. Она никогда не молчала в ответ на мои вопросы:

- Думаю, что возможности остаться нет. Мистер Ньюман сказал, что готовится обстрел. Ты же знаешь: волшебные огни и бомбы они куда сильнее человеческого оружия. Помнишь, как нас бомбили?

Я кивнула. Вообще-то, помню мало. Когда мне было семь, на наш дом пытались бросить бомбу. И не с самолёта, как простую, а просто то ли с мётел, то ли из ступы, то ли с крыльев – кто разберёт. Совершенно случайно кто-то из слуг вышел ночью на улицу покурить и заметил это. Родители быстро собрали нас – мы ещё втроём жили в одной комнате на втором этаже, а не в башнях, как сейчас – и вывели на улицу. Мне не было страшно, наверное, я знала, что мы не умрём.

- Я в тот раз испугалась, - призналась мама, - испугалась, потому что вы крепко спали, а вынося на руках, мы могли не успеть, - она неосознанно прижала меня к себе так, что стало немного трудно дышать. Ничего странного, вроде, и не произошло, но я вдруг жутко удивилась. «Мама» и «испугаться» - два слова, которые в моей голове воедино решительно не связывались.

- Теперь всё будет ещё хуже, потому что говорят, что пророчество начало сбываться…

- Пророчество? – я навострила уши.

- Ну да, - кивнула она, - это очень долго рассказывать…

- Но ты всегда рассказываешь!

- А я и не отказывалась, - она махнула рукой и опустилась на крыльцо. Я положила голову маме на колени. Её цепкие пальцы сорвали цветок, покрутили его немного и начали перебирать мои кудри, вплетая в них тонкий стебель.

- Ты когда-нибудь слышала о Дизиле? – спросила она.

- Не знаю, - пробурчала я, - но имя какое-то чудное.

Мама тяжело вздохнула:

- Надо засадить тебя за учебники, как только появится возможность. Дизил – известный учёный, который жил много веков назад… Эй, да ты не могла о нём не слышать, если хоть раз открывала историю душ!

- Что-то припоминаю, - всё так же лениво отозвалась я.

- Он был демоном, но освоил и несколько ангельских специализаций и техник. По большей части – создание душ, разумеется. В то время каждая раса и каста занималась своим делом, - пояснила она, и я удивилась. В современном мире разделения занятий по расам почти не было, только несколько родов продолжало заниматься теми вещами, которые делали их предки. Этим гордились, но не более – чтобы не дать понять, что ты ставишь себя выше остальных. – А ещё Дизил посвятил всего себя изучению душ. Он написал много трудов, по которым и сейчас учатся в университетах и школах. А в старости он решил создать пророчество…

- То есть сбрендил? – уточнила я.

- Ани, приличные люди не употребляют таких слов.

- Мы не в обществе.

- Приличные люди не употребляют таких слов нигде. Правда, ты в чём-то права – большинство людей тогда правда решили, что учёный сошёл с ума, и быстро забыли об этом. Его книги и труды оказались куда полезнее. Пророчество нашли только спустя несколько веков какие-то историки-студенты. Ну а теперь самое интересное, - произнесла она и я постаралась поймать каждое слово, - оно гласило, что спустя несколько тысячелетий человечество ждёт тридцать лет непрерывного ада. И остановят этот ад дети, которые появятся вследствие такого, что противоречит всем знаниям о душах…

- Чего? – задохнулась я.

- Один огонь (то есть душа!) поделится на два и, обогнув весь свет, даст жизнь двум малышам, чьи родители ждут ребёнка. И только эти два человека смогут остановить «ад».

- Ого! И ты уверена, что оно сбывается?

- Не скажу, что уверена, - произнесла мама уже будничным тоном, - но это похоже на правду. Вообще, легко поверить во что угодно, когда мы живём в мире, существующим за счёт огромной звезды. Ой, малыш, кажется, мне пора? – она подняла глаза и быстро встала.

Троица, наконец, прекратила свой разговор и теперь направлялась сюда.