Фантастические рассказы

Третий по счету и последний подземный этаж цеха оказался всего одной комнатой, но точнее будет сказать, небольшой пещерой. Две фигуры, застыв во входном проеме, осматривали внутреннее убранство. Прожектор на плече одного из пришельцев выхватывал из темноты необработанный камень стен и ржавые остовы массивных станков, хаотично расставленных, или, скорее, раскиданных по помещению.

Ни одна история не возникает на голом месте. Как правило, её появлению способствуют; и ряд различных причин, и некое количество событий, неожиданно сплетенных в неразвязный узел, и его величество - случай. Но гораздо реже истории предшествуют чувства. Не те чувства, которые порождены влечением и страстью самца к самке, порождающие массу незатейливых «джульетных», в обыденности с несчастным и очень редко счастливым концом, историй, а самые редкие – чувства искренней любви ко всему окружающему, к жизни как таковой, данной каждому из нас лишь однократно, и, наконец, к идее.

Больше всего в своей жизни Юми мечтала увидеть солнце, погреется в его лучах, смотреть на него сквозь закопченное стеклышко. Она часто бегала к северному шлюзу бункера, но никогда не выходила наружу. Она знала, выйдешь – и радиоактивное солнце сожжет тебя до костей.


На двенадцатилетние девочки отец подарил самодельный макет солнечной системы. В центре величественно умещался огромный желтый шар, который светился приятным желтым цветом и освещал шары поменьше. Юми зачарованно глядела на маленькое солнце, представляя его в натуральную величину, как оно скользит по небесной глади.

Джеймс Болан сидел, прикрыв глаза и развалившись в кресле дежурного помещения пилотов. Он вспоминал детали великолепного путешествия, из которого вернулся десять дней назад. Они с женой почти год откладывали деньги, чтобы провести две недели на тропическом курорте планеты Эдем.

Треть века моего существования пролетают в остатках пока еще моей головы. Руку потерял на войне, не спрашивайте на какой - не вспомню, много их было. Подлатали, дали биомеханическую замену, лучше родной. Потом граната - поменяли полтела, глаза дали новые, легкие... Я уже был больше машиной, чем человеком. Воевал, много воевал, а потом пришли новые технология, я стал больше не нужен. Списали, как устаревшую технику. Сначала я выделялся из толпы из-за своей внешности киборга, люди глаза таращили, оглядывались, а потом со временем стал сливаться с такими же недолюдьми -недороботами.

В раскаленном неподвижном воздухе сладковато-приторный запах крови висел удушливым невидимым облаком. Дышать приходилось вполсилы – запах вызывал непреодолимую тошноту и мерзкую ноющую боль в животе.

22 декабря 2595 года. город Москва. Земля. 1-ый сектор Галактики.
Чёрный, полицейский флаер с белой полосой шестой час неподвижно висел на заданной высоте. Сержант Ник Галактионов - светловолосый крепыш среднего роста - вольготно растянувшись в кресле, со скукой смотрел на монитор психофона, вычерчивающего три ровные линии.

Как писал Ричард Докинз: «Созданное посредством тела — такое же выражение ДНК, как и само тело.»
Но если суть жизни — информация в ДНК, тогда общество и цивилизация - всего лишь гигантское устройство памяти.


Бато. Призрак в доспехах: Невинность



1. Аннигиляция

Локти ныли от твердой парты, всей исписанной матерными стишками и изрисованной примитивными рисунками. Этот звук просто выводил меня из себя. Постоянное, скучное, будто жужжание комара в три ночи, надоедливое бормотание. Источником звука был мой однокурсник, толстый, неуклюжий умник. Одежду ему выбирала явно мама, да и одевала его, скорее всего, также она. Иногда мне было его жаль: когда он сидел в одиночестве и молчал, когда он на каждой перемене звонил матери, когда он придерживал входную дверь для всех.