Невозвращенка 24. Потеря

- Нет, и вот куда тебя вдруг понесло?! – причитал давешний незнакомец, подсоединяя к ее рукам какие-то провода.

Дина попыталась пошевелиться – и не смогла. Руки и ноги – связаны. Сама она лежала на какой-то поверхности, подозрительно напоминающей лабораторные столы, где проводились опыты. Голова нещадно трещала.

Надо же было так глупо попасться! Когда-то до одури боялась попасть на опыты. Девушка слабо забилась.

- Да чего ты дергаешься? – парень выпрямился и сокрушенно вздохнул. – Вот горе мне с тобой. Не понимаю я, правда. Нормально же договорились обо всем, шли. И тут ты в бега ударилась. Скрываешь что?

Он пристально поглядел на нее. Дина отвела взгляд. Что означает этот вопрос – она тоже знала.

- Так ведь нет, - неожиданно не оправдал ее опасений парень. – Ничего у тебя не нашли. Ты и правда случайно попала. Чего-то вдруг испугалась, - он как-то обиженно покачал головой. – В общем, так, - подвел он итоги. – Могли тебя, в принципе, на окраине пару деньков подержать, дать отоспаться, отъесться. Покумекали бы, куда и как тебе лучше. Но – раз такое дело, пойдешь сразу. Куда попадешь – туда попадешь! Тебе же, в принципе, без разницы, как я понял. Хотела, чтоб тебя стряхнули, чтоб больше не перепрыгивать во времени вслед за нами – пожалуйста! Сразу и отправим, пока опять чего не удумала. Пожелания по эпохе есть? – он склонился над ней.

Дина, не веря ушам, слушала.

- Пожелания? – голос, вопреки ожиданиям, слушался. – Ты насмехаешься, что ли?

- Да нет, просто есть возможность попробовать примерно настроить направление.

- Попробовать, - уточнила она, зацепившись за слово.

- Ну так, - он развел руками. – Техника экспериментальная. Во всяком случае, вот этой функцией еще не пользовались. Как-то не приходилось. Ну, и спешка.

Девушка обессилено прикрыла глаза. Хотелось спать.

- Главное – чтобы больше не швыряло куда попало, - проговорила она.

- Надеюсь, - бодро откликнулся парень. – Говорю же – техника экспериментальная! Ну, ничего, ты у нас тут на мониторах будешь… Если настройки не собьются, - пробормотал он, принимаясь что-то колдовать с приборами.

Никаких бегающих огоньков на пульте, никакого писка приборов. Просто в какой-то момент Дина поняла, что руки у нее свободны. А вокруг окутывает серая мглистая пустота. Она попыталась шевельнуться – получилось слабо. Еще раз – голова закружилась. В пустоте замелькали разноцветные точки, кляксы и полосы. Они неслись навстречу и мимо все стремительнее.

А потом обрушился оглушительный грохот. Дина, испугавшись, присела, закрывая голову руками. Не сразу ей удалось понять, что это – обычный шум большого города. Кругом звучали голоса, гремели телеги по мостовой. Девушка ошарашено огляделась. Взгляд фокусировался плохо, и ей пришлось ухватиться за стену строения, возле которого она очутилась.

На мгновение почудилось, что это – один из византийских городов, где довелось прожить немало времени. Но нет – люди здесь выглядели совсем иначе, говор был незнакомым. Голоса, запахи – все иное, не виданное и не слышанное прежде. Вот каменных построек, да еще в таком количестве ей давно видеть не приходилось.

Усталость навалилась внезапно, гася любопытство. Дина с трудом удержалась, чтобы не съехать по стене. Не хватало еще, чтобы ее переехало телегой, если она тут заснет. Шатаясь и хватаясь за стены, она побрела наугад, стараясь найти выход из пестрого муравейника.

*** ***

Хорошо.

Хорошо наконец-то выспаться в копне свежего сена. Хорошо проснуться и услышать легкий шелест ветерка. И отдаленные голоса. Высунуть из копны голову и увидеть землепашцев совсем далеко. Спрыгнуть на землю, потянуться, ощутить дуновение ветра и пригревающие лучи солнца на лице. Застрявшие в волосах и одежде соломинки кололи, но от этого было даже приятно.

Дина почла за лучшее не сталкиваться с земледельцами. Оглядевшись, она направилась прочь с выкошенного луга. В город возвращаться не хотелось – толчея и шум не внушали желания окунуться в них немедля. Благо, и необходимости в этом не было. Давешний благодетель, отправивший ее сюда, снабдил ее всем необходимым – местным оружием, хорошей одеждой, даже какой-то еды в сумку положил. А она и не заметила, когда на столе лежала, что при ней имеется какая-то поклажа. Да и по улицам накануне брела, как в полусне. В кои-то веки похождения на новом месте начинались не с лихорадочных поисков средств к существованию. С одной стороны – было непривычно, с другой – даже приятно.

Во всяком случае, нелепых мыслей о том, что делать дальше, и в чем теперь искать смысл собственных действий, как когда-то, не возникало. Дина отыскала ручей неподалеку, умылась, напилась и позавтракала. Вокруг расстилались широкие поля, луга с покошенной травой. Где-то вдалеке виднелись крестьянские лачуги. На горизонте высились горы. Некоторые, особенно высокие вершины, белели снежными шапками. К ним-то девушка и направилась – как к единственному ориентиру. Возможно, имело смысл вернуться в город, попытаться выяснить, куда ее таки занесло. Но было лень – да она и не сочла нужным. Захотелось вдруг очутиться подальше и от человеческого жилья, и от людей. Неприступные горы – именно то место, где можно найти долгожданное спокойствие.

*** ***

Девушка грела руки над костром, пытаясь понять, что ей кажется неправильным.

Кругом расстилалась необъятная темная степь. Над головой ярко светили щедрыми пригоршнями рассыпанные звезды. Костерок в яме потрескивал, в углях жарился обмазанный глиной мелкий зверек, подбитый стрелой еще днем. А Дина разглядывала собственные руки, пытаясь понять, что же с ними не так.

Ей упорно казалось, что чего-то не хватает. Она успела не один раз пересчитать пальцы, осознавая весь идиотизм своего занятия. Пальцы точно все на месте, это и так понятно. Но ей упорно казалось, что чего-то не достает. Чего-то очевидного, но при этом ускользающего от внимания. Простого, привычного и необходимого.

Часы? Она забыла, когда надевала часы в последний раз. Ее часы сняли, когда она лежала в госпитале или лаборатории, еще в далеком двадцать первом веке. Нашла, о чем вспомнить. Это было безумно давно. Ненамного ближе, чем прошлая жизнь, в которой она носила часы.

Любопытно, кстати, какой век на дворе сейчас. Тот тип говорил, что она хорошо так провалилась – как это? В минус какое-то там тысячелетие?

Как тысячелетие может иметь минусовой номер? Люди, жившие тогда, что, так и говорили – сейчас, мол, минус какой-то там год?

Ну и чушь ей лезет в голову. Номера веков и тысячелетий – можно подумать, это имеет сейчас наибольшее значение. Хотя – что сейчас может иметь жизненно важное значение, если задуматься? Явные угрозы отсутствуют, еда и ночлег есть. Можно и подумать о несущественном. О номерах веков и тысячелетий. О количестве эпох, которые ей довелось сменить за совсем короткий промежуток субъективного времени. Если подсчитать, то в общей сложности для нее не прошло и четырех лет…

Она замерла. Ну, конечно! Надо же было не заметить до сих пор очевидного! Как она только ухитрилась?!

На руке отсутствовал браслет. Тот самый, который она так тщательно наносила специально заказанной татуировочной иглой. Полная запись ее похождений бесследно исчезла, не оставив даже шрама или следа на коже. Остались лишь смутные воспоминания.

Дину охватила паника. Она судорожно пыталась припомнить последовательность своих перемещений. Воспоминания ускользали, не давались. Она беспомощно заозиралась, пытаясь придумать, на чем бы записать обрывочные воспоминания, чтобы хоть как-то упорядочить их. А что она могла найти? Кругом – степь и темень. Людей она третий день даже издали не видит – и до сих пор ее это радовало.

Девушка полезла в сумку, надеясь, что там найдется что-нибудь, подходящее для записей. Но нет. Запас необходимых для жизни мелочей – например, спичек – на месте. Нож, отвертка, небольшой топорик и даже фонарь с вечной солнечной батареей. Но ни блокнота, ни хотя бы карандаша не нашлось. Забыл ее благодетель о такой мелочи – или нарочно не положил? А ведь и флакон с татуировочной иглой бесследно исчез. И она лишь сейчас о нем вспомнила.

Спокойствие и усталость после долгого дня в пути слетели с нее, как шелуха. Мысль об утерянных воспоминаниях свербела, точно клоп, забравшийся под одежду. При мысли о клопах по коже побежали мурашки – забытое ощущение!

В последний раз, кажется, она испытывала подобное, когда видела людей в открытой одежде на улице в далеком двадцать первом веке. А вот век тринадцатый отучил ее от этой брезгливости. Там-то ее никто не держал в закрытой квартире на шестом или восьмом этаже, высоко над землей. Там земля была совсем рядом – под ногами и под руками. Гораздо ближе, чем было привычно девушке из ее мира.

А потом она снова провалилась…

Нет, так нельзя! Дина попыталась выкинуть закрутившиеся по второму кругу мысли из головы. Надо вспомнить, чему ее когда-то учили. Успокаиваться и сосредотачиваться. Вытеснять из мыслей тревогу и бесплодное беспокойство. Вон, как мирно звезды сияют над головой. Надо сосредоточиться на их свете.

Девушка легла на спину и принялась сверлить пристальным взглядом небосклон. Звезды подмигивали ей, но это не могло поднять безнадежно испорченного настроения. Нет-нет, да пробегало непрошеное воспоминание – нелепым обрывком, вселяющим тревогу.

Пытаясь вытеснить любые мысли, Дина уставилась на самую яркую звезду, прямо над головой. Любопытно, как она называется? Нет, об этом лучше тоже не думать. Все равно она не помнит названий всех созвездий. Хотя самые яркие давно пересчитаны, названы, и небесный путь каждого четко просчитан. Надо просто смотреть на эту звезду как можно внимательнее…