01. Инвалидная команда. Пролог

Сканер пискнул и подмигнул зеленым.
Молодой таможенник брезгливо прижал ладонью кипу документов к стойке. Пальцы быстро зашелестели бумагой. Взгляд скользнул по монитору, сравнивая данные. Послужной список. Наградной лист. Военная характеристика. Характеристика нравственного облика. Медицинская справка. Еще один наградной лист. Фотографии. Купчая на приобретение участка земли посреди пустынного плато в южной провинции Глора. Дикая глушь – зато подальше от людских глаз, это понятно. Звездный Флот никогда не выдает выходное пособие наличными. Ни сучка, ни задоринки.
Служащий отодвинул документы в сторону. Взгляд у него был вызывающий и наглый. Впрочем, как и у многих на этой базе. Цепкие пальцы скользнули по жетону. Бад хмуро посмотрел на его руку и насупился…


Люк ритмично хлопал створками. Ослепительную синеву открытого пространства на миг перечеркивала тень. Затем отсек заполняла такая же нестерпимая для глаз чернота и палуба сотрясалась от залпа. Грохот закладывал Баду уши, а корабль бил и бил главным калибром: все четыре батареи правого борта поддерживали высадку. Цель артиллеристов была предельно ясна – долбить в поверхность этой планеты так, будто требовалось проложить сквозь нее тоннель, или даже распылить на части.
Последняя десантная кассета, набитая солдатами, как стручок горохом, рывками продвигалась по рельсам палубы, каждые две секунды выщелкивая кого-то в бездну. Два десятка человек. Сорок секунд на выброс. Удар плечо в плечо. Свет. Темнота. Грохот главного калибра. Лязг бронированных створок.
- Восемь! – орет бородатый сержант.
Хлопок. Рывок. Грохот.
Марус, сидевший восемнадцатым, не выдержал: тихий парнишка, с большим носом и грустными глазами. Он сорвал шлем, отбросил запорную планку, вскочил и метнулся прочь, заходясь воплем. Цепкие руки подхватили его на третьем шаге, рванули назад, разворачивая лицом к бесконечной синеве, раскрывающей пасть навстречу. Люк хлопнул вхолостую. Вздрогнула от залпа палуба. Сержант, поймавший беглеца за шиворот, протащил его волоком обратно и, грязно выругавшись, бросил на рифленую сталь палубы. Двое держали Маруса за руки, третий уселся на спину, нахлобучил высотный шлем обратно на стриженую голову, еще один выдернул из парашюта вытяжной фал и накинул на страховочный трос. Кто-то двинул кулаком по рычагу, створки пошли в стороны, строптивца вздернули вверх, оторвали пальцы от бороды сержанта и пнули под зад. Тот извернулся и почти успел зацепиться за скользкую броню носками ботинок… Почти успел… Лязг. Крик. Марус исчез на плечах девятнадцатого. Рывок. Тонкая полоска синевы над раздавленной батареей плазменного разрядника. Сержант отпихнул в сторону оторванные ноги и отшатнулся – снаружи полыхнула вспышка. Ударная волна вломилась в отсек, сорвала кассету с направляющего рельса и едва не придавила Бада, сидевшего последним. Он выпутался из ремней кресла и в два прыжка достиг провала в пустоту, в котором в одуряющей бесконечности сверкало солнце. Главный калибр смолк, и орудия помельче принялись обхаживать окружающее пространство под десантными кораблями.
- Выброс! – донеслось из-за спины.
- Чисто! – заорал сержант в коммуникатор, вытирая лоб от брызг крови. – Минус один!
Бад едва успел нырнуть между искореженными створками люка. Последний прыжок он никак не мог пропустить – цель была слишком велика. И эта цель по имени Криста ждала его в госпитале, подключенная к системе искусственного жизнеобеспечения...

Очнулся он от сильных ударов по щекам.
- Порядок?
- Полный.
- Хватит одного?
- Больше и не выдержит. Глянь, какой дохлый.
Голоса гортанные, со странным акцентом, таким же неприятным, как и зудение крупной мухи, бьющейся о стекло. Мух в своей жизни он никогда не видел воочию, но сейчас отчего-то в памяти всплыла одна из немногих книг, прочитанных в детстве – в ней надоедливых насекомых представляли именно так. А еще он вспомнил и обладателей этих голосов, под бдительным надзором которых в закрытом ангаре в корабельный трюм загрузили пару дюжин металлических цилиндров. Один был худым флотским лейтенантом, с жесткими чертами лица и выбеленными космической радиацией волосами. Второй – прямая противоположность первому – полный, с дряблыми щеками, пожилой и черноволосый мужчина с шевроном техника. Но не эти их приметы врезались ему в память при первой встрече, а глаза первого: зеленые, холодные и пустые. Заметив тогда его интерес к своей внешности, лейтенант усмехнулся, бросил несколько фраз своему спутнику на незнакомом Баду языке и одним быстрым движением преодолел лестницу из грузового отсека. Второй опечатал трюм и молча ушел следом. До этой секунды он не видел их даже рядом с кают-компанией, где собирались офицеры, свободные от вахты.
«Откуда они здесь взялись?», - с тоской подумал он, прислушался к своим внутренностям и, не рискуя пошевелиться, открыл глаза.
- Что?
Он едва понял сам себя: хриплый, прерывающийся шепот прозвучал еще хуже, чем их акцент.
- Не повезло тебе, парень, - хмыкнул техник. – Лежи, не дергайся. Сейчас док подгребет. Посмотрит, что там у тебя да как.
Врачей Бад опасался. Не так, как прыжка в неизвестность с клочком ткани за спиной, но достаточно прилично. Если нужен врач – дело дрянь. Он вздрогнул и попробовал приподняться, прислушиваясь к себе. Почувствовал, как что-то заворочалось, вспухло в плече. Затем, вздыбившись, обрушилось волной жуткой боли. И уже там, в ладони, будто наткнувшись на стену, расплескалось и потекло обратно, пронизывая все тело жалящими иглами насквозь. Он закричал, даже завыл тонко и протяжно, и в голове, раздираемой этим воплем на части, снова зажужжали мухи.
- Может, все-таки еще вколем?
- А, давай, сразу прикончим.
- Тогда капеллана надо было с собой захватить.
- Вариант.
- Руку ему обрежь и прижги. Может, дотянет.
- Руку, – забулькал смехом голос худого. – Два дня лежит. Где ты ее видишь?
- Ладно. Держи мешок.
- Эй, солдат! – голос лейтенанта грохотал под сводом черепа. – Жетон где...

- Эй, солдат?! Уснул?
Резкий голос вернул его в реальность у стола регистрации. Таможенник протягивал стопку документов обратно, покачивая на цепочке его жетон.
- Держи, герой, - парень издевательски усмехнулся и провел сканером по пластику билета. – Надо же… Девять выбросов и живой…. Если прижмет, то на дозу его всегда обменять можно.
Бад хмуро свел вместе брови, взял теплое от лазерной метки разрешение на посадку в транспортник и неловко забросил на плечо свой дорожный мешок.
- Сам-то прыгал? – спросил, немного помедлив. – Или так и отсиделся?
- На полигоне, - таможенник вдруг поежился и отвел взгляд в сторону. – Один раз.
- А мне одного не хватило, - он поправил все еще плохо слушающимися пальцами протеза широкую лямку на плече. – Так что героев здесь нет. Все там остались, чтобы твой зад сберечь.

Бад устроился в баре рядом с окном. За толстой броней стекла бесчисленные звезды и черная пустота. Такая же бесконечная, как у него внутри. Он заказал бутылку легкого вина – теперь кредиты экономить незачем. Потом просто сидел, отрешенно рассматривая зал ожидания. До посадки на транспортник оставалось больше двух часов. Месяц полета и он наконец останется в одиночестве.
Взгляд выхватил из толпы что-то знакомое. Молодая женщина, прихрамывая, направлялась к нему. Черты ее лица были серьезными, даже какими-то мрачными и жесткими. Слишком запоминающаяся физиономия. Сержант Хорта Уордина, в неслужебной обстановке – Уродина. Бад неоднократно пересекался с ней в веселых компаниях между выбросами. Она никогда не придавала значения дурацкому прозвищу, и изящные линии красивого лица ни разу не искажались от яростного шипения: «Повтори-ка, что ты сказал, солдат?!». Хорта была не просто хорошим и правильным сержантом. И, если отбросить в сторону ее собачью должность и обязанности, то сержант Уордина была привлекательной и яркой личностью. Да и не может настоящая фелла быть неприятной внешне. Почти такая же высокая, как и он, светловолосая, темноглазая женщина с прекрасной фигурой. Только вот сейчас в ее походке не было прежней легкости. Двигалась она как-то неуверенно, немного приволакивая ногу, отчего ее тело, казалось, клонилось на одну сторону, а плечо странно дергалось при каждом шаге.
«Неужели и нашей красотке досталось?», - он не отрывал от нее взгляда, бессознательно пряча в карман искусственные пальцы.
- Я все знаю, Сестрёнка, - сказала она через пару секунд вместо приветствия.
Следом за ней к столу подкатила в инвалидном кресле рыжая девушка. Не лицо, а одна сплошная веснушка с темными тенями под глазами в обрамлении длинных волос. На вид девчонка девчонкой, только недавно осознавшая себя женщиной. Бад вздохнул. На свое прозвище он тоже не обращал внимания: все знали, что в десант он напросился ради сестры – после десяти выбросов все члены семьи должны были получить пожизненную медицинскую страховку от Звездного Флота. Малышка Крис была безнадежна, но поверить в страшный приговор Бад отказывался напрочь.
- Кристы больше нет, - он плеснул в свой стакан на два пальца и двинул его к сержанту. – Помянешь?
- Конечно, - тихо сказала Хорта, но к спиртному не прикоснулась.
Она помрачнела еще больше. С трудом отставила вбок негнущуюся в колене ногу и устроилась напротив него на сидении. Затем ткнула пальцем в спутницу и сообщила:
- Это Мира. Помнишь ее?
- Нет, – он поднял бутылку на уровень глаз и посмотрел сквозь нее на рыжую.
Девушка ответила ему безразличным взглядом. Он был уверен, что такую конопушку встречать ему точно не приходилось. Непременно запомнил бы ее с одного взгляда. В этом секторе рыжеволосые от природы женщины так же редки, как и древние артефакты землян. Сержант что-то путает, или по какой-то причине лжет.
- Мы тебя ждали, - сказала она.
- Зачем?
Хорта почему-то долго молчала, прежде чем открыть рот, хотя всегда отличалась быстротой ответов и их язвительностью. А когда все-таки заговорила, Бад почувствовал недоумение. Впервые он вслушивался в ее разглагольствования не особо внимательно. И вообще не хотел понимать, о чем она – прыгает с пятого на десятое. Не информация, а какой-то бред. Он пытался проникнуться ее речью, честно искал в ней некий недоступный ему смысл, пока неожиданно не понял. Понял в тот момент, когда железная дамочка из третьей бригады вдруг по-детски шмыгнула носом и отвернулась. Сержант Уордина, у которой за женскими плечами выбросов гораздо больше, чем ему лет, едва не дала волю слезам.
- Все мы получили свое, - ее голос дрогнул.
Бад удивленно взглянул на нее. Хотел сказать, что и ему придется научиться жить с памятью о Кристе, а не заботиться о ней лично; придется забыть о душевной травме, хотя бы потому, что жизнь еще не с головой окунула его в выгребную яму. Живут же как-то увечные. Много еще чего хотелось сказать, но передумал.
- Теперь это… - она смотрела в пол. Подрагивающие пальцы дергали цепочку жетона. Между бровей пролегла глубокая складка.
- У тебя хорошее тело, - он почему-то захотел сказать ей что-нибудь приятное.
- Хорта Уродина, - вскинулась она. – Прозвище пришлось как нельзя кстати. Я женщина, Бад. Понимаешь, что это значит?
- Что ты предлагаешь? – хмуро буркнул он. – Купить тебе новую ногу?
- Себя, - просто ответила она. – Больше у меня ничего нет.
- Слишком много для урожденной феллы, - он криво усмехнулся. – Помню, как ты за подобное предложение сломала челюсть капралу из техников.
- Она, - Хорта зло мотнула головой на рыжую, побледневшую и притихшую в своем кресле, – тоже не будет против. Цель слишком велика.
Бад с горечью вспомнил лицо Кристы – такое же белое, как стены палаты, где она лежала в паутине из пластиковых трубок. В ее смерти только его вина. До своей цели ему не хватило одного выброса. До цели Хорты добраться не суждено никому из них. В душе он был согласен с предложением – лучше рискнуть и не прятаться в безлюдных горах от общества, которое не приемлет физическое уродство. Но даже, если он и отправится с ними, то для этой парочки ничего не изменится. А для него? Вместо двух истлевших мертвецов на подступах к подземельям Глора станет на одну груду костей больше?
- Не хочу, чтобы ты считала меня клиническим идиотом, - он задумчиво потер лоб, - но… Зачем столько усилий? Чтобы быстрее сдохнуть? Есть способы намного проще.
- Твоя сестра, – рыжая тронула кнопки на подлокотнике и подалась ближе вместе с креслом. – Ты бы рискнул сказать ей такое?
Бад сжал пальцы протеза. Небьющееся стекло брызнуло осколками. Крылья носа раздулись от мощного вдоха. С хрустом заходили по скулам желваки. Мира презрительно посмотрела на него и повернула голову к Хорте
- Брось его, - сказала она, - пусть валит на все четыре стороны.
- Заткнись! – прорычал он. – Не я к тебе подкатил с интимным предложением.
Рыжая поморщилась от его грубости. Затем слегка раздвинула губы в насмешливой улыбке и кивнула.
- Страшно, мальчик? – вкрадчиво спросила она. – Женской ласки испугался?
Бад вздрогнул. Открыл и закрыл рот. Несколько секунд не мог найти подходящих слов для ответного оскорбления. Потом бросил беспомощный взгляд на Хорту. Она промолчала. Он нервно сглотнул. Запустил пальцы за воротник, точно ему стало не хватать воздуха. Кадык прыгнул туда-сюда.
- Психушка по тебе исстрадалась, - пробурчал он, неприязненно косясь на Миру. – Каждый калека уверен, что попади он в подземелья… В том то и дело, что проникнуть туда никто не хочет.
- Арсенал, - спокойно подтвердила Хорта. – Он активирован.
- Ты же с этой проклятой планеты, чтоб вас. Сама рассказывала, что в прошлую войну земляне запрограммировали его именно для такого случая. Бум и все. Никто и осознать не успеет, почему вдруг очутился на небесах.
- И это еще не все прелести, - рыжая откровенно издевалась над его сомнениями. – Лабиринт там на сотни километров.
- Тебе откуда знать? – хмыкнул Бад и потянулся за бутылкой. – Судя по веснушкам твоя юность прошла где-то в пустынях Масаракша. Конопатых среди фелл сроду не было.
- Можешь использовать меня в темноте! – отрезала она.
Бад едва не поперхнулся.
- Точно псих, - он покрутил прозрачный сосуд в руке, посмотрел на воронку из пузырьков и спросил, как ни в чем ни бывало: – Выпьешь, язва?
- Немного, - Мира согласно кивнула, - воды.
- Масаракш, - убежденно сказал Бад, сделал еще один глоток и протянул посудину сержанту. – Она точно из наших?
- Узнаешь, - Хорта отсалютовала ему бутылкой и прищелкнула языком. – Хотя, возможности избежать подобной участи у нее были. Причем, большие возможности.
- Представить, конечно, можно все, что угодно, - он окинул рыжую оценивающим взглядом. – Только вот тут в моей мужской фантазии что-то не вырисовывается нужный фрагмент из ее биографии.
Мира вздернула подбородок, выстучала по подлокотнику костяшками пальцев какой-то траурный марш. Глаза Хорты сузились, и она прихлопнула по столу. Ладонь рыжей скользнула по ее запястью и легла поверх ее пальцев.
- Проводник, - угрюмо произнесла Хорта.
- Пилот, - добавила Мира с каменным лицом.
Бад недоверчиво посмотрел на ее руку и отметил, какая у нее белая кожа и совсем без веснушек. Подождал несколько секунд, не сомневаясь, что сейчас фелла хмыкнет, а рыжая невинно улыбнется и скажет, что шутка вышла неудачной, и вообще она не понимает, как это слово у нее вырвалось. Женщины молчали: Хорта с тщательно скрываемым отчаянием на напряженном лице, а у Миры в уголке глаза вдруг заблестела влага и задергался уголок губ.
- Так ты не из тех дамочек… – впервые за все время он по-настоящему смутился. – Пилот?
Ему не ответили. Бад хмуро посмотрел по сторонам, старательно избегая встречи с двумя парами глаз, которые искали его взгляд. Затем шумно втянул в себя воздух и со злостью выдохнул. Вновь с горечью вспомнил Кристу и безразличие сухих строк официального извещения о ее смерти. Потом подумал об изуродованных телах двух калек напротив себя. Молодых, когда-то желанных, а сейчас никому не нужных изгоев. Протез остановился на полпути и отдернулся. Широкая мужская ладонь накрыла женские, вбирая в себя их тепло.
- Солдат, - твердо сказал он.