06. Какова цена? Глава 6 (18+)

... не проронила ни слова в ответ. Я гладила её по волосам, по спине, по влажным щекам. Смотрела перед собой, ничего не видя, а руки жили своей, обособленной жизнью. Изучали её, словно впервые, укрощали, успокаивали. Она пыталась колотить меня кулаками в спину, но слезы затмевали гнев. Казалось, мы стояли в исступлении целую вечность, хотя, думаю, прошло не больше пары минут. Подождав, пока она немного успокоится, я помогла ей войти в квартиру.

Здесь многое изменилось с моего последнего визита. Добавились более тёмные, глубокие тона в отделке, на полке стало больше толстых книг. Она сменила лёгкие серебристые жалюзи на бархатные портьеры, а с пола пропал пушистый ковёр. Казалось, она старается себя искусственно ограничить, запереть. Плохой знак.

Я осматривала её, стараясь не смотреть в глаза. Когда вспоминаю этот момент, мне всегда сложно понять, почему я так боялась посмотреть на неё, что боялась увидеть. Шаг. Ещё один.

Помню вкус её губ. Она чуть дрогнула, всё же, после улицы у меня были холодные руки, но быстро опомнилась и придвинулась ближе. Мои руки были у неё на лице, поднялись выше, проникли в волосы, вернулись к шее. Дышать ещё глубже… Я не выдержала и посмотрела ей в глаза. Больше не было маленькой испуганной девочки. Не было смущающейся девушки, которая так хотела физически быть со мной. Ещё не было женщины, которая осознала горечь своих ошибок. Была просто Она. Её запах, её вкус, её кожа, её взгляд. Бурный поток, который сдерживала огромная дамба, готовая треснуть и сломаться на маленькие части в любую секунду. Она больше не спрашивала, хочу ли я. Она просто была рядом.

Мой язык исследовал её, узнавал, ощущал. Шея, плечи, грудь. Руки же продолжали двигаться вне моего ведома. Они гладили, скользили, сжимали, дразнили, любили. От шеи, они спустились сразу к соскам, которые твердели от прикосновений. Скользнули ниже, она чуть расставила ноги. Несколько мгновений спустя, я вошла в неё пальцами, медленно и аккуратно. Всё было легко, правильно, так, как должно было быть. Я ощущала влагу на своих пальцах, жар, желание, но не похоть.

Она не открывала глаза, вздрагивала в такт моим движениям, чуть слышно постанывала. Хватала воздух, впивалась пальцами мне в плечо. Я никогда не думала, что человек может чувствовать ТАК. Мне не хотелось отпускать её ни на секунду, не отрываться от неё, не выходить из неё, не выпускать из губ её упругий сосок. Если бы мне пришлось умереть в тот момент…Что ж, оно бы стоило того, и я готова была бы умирать из раза в раз, ни о чём не жалея.

«Если бы мы могли знать своё будущее, то никогда бы не вставали с постели…» (с).

Я плохо помню своих родителей, только какие-то отдельные отрывки, кадры. Навык воспринимать себя и окружающий мир, помнить его, пришёл уже в сознательном возрасте. Я хорошо помню дядю. Как-то я спросила, верит ли он в Бога.

«- В общем, нет. Не верю.

- Тогда зачем мы ходим в церковь?

- А вдруг я ошибаюсь?».

Утренняя свежесть шла из окна, нагло залезала под футболку, лапала, трогала, облизывала. Я сидела у высокой открытой форточки, поджав под себя ноги и дышала. Хотелось просто жить, быть, вдыхать и не двигаться. Стать живой статуей, над которой не властно время, застыть.

– Куришь? – послышался сонный голос откуда-то из-за спины.

– Нет.

– У тебя в руке сигарета.

– Правда?

– Серьёзно.

– Обидно, блин. Значит курю. – ответила я, повернулась и улыбнулась накрытому одеялом комку. Комок зашевелился, послышался тихий смех. Лицо Софи показалось из-под белого прямоугольника, лучезарно посмотрело на меня и спряталось снова. Как ребёнок.

- Кар, ты помнишь «Зимнюю сказку»?

- «Ты всю зиму говорил, что ты - снежинка. Я так боялся, что ты растаешь к весне» (с)… - резким движением пальцев я отправила окурок в окно, села на край постели и положила руку туда, где должна была быть голова. Провела ей по одеялу и наконец встретила тепло её лица. Она смотрела на меня, почти всё лицо закрывало одеяло, было видно только глаза. Они улыбались и были широко открыты. Смотрели они не испуганно, а словно с ожиданием. Всё, чего мне хотелось – остаться и гладить её по щеке.

- Ты веришь мне? – произнесла я, стараясь, чтобы голос предательски не дрогнул.

- Да. – она даже не задумалась.

- Сейчас мне нужно уйти. Но я вернусь, ты слышишь меня?

- Да. – на этот раз пауза была ощутима.

Я не могла двинуться с места ещё минут 5. Просто сидела, проводила рукой по её тонким волосам, смотрела перед собой, не перемещая взгляд. Казалось невозможным сейчас подняться, выйти за дверь, спуститься по лестнице и двинуться вперёд. Тело не слушалось, мыслей не было. Знаешь, это состояние нельзя назвать ступором или апатией. Скорее защитный механизм, который выработался за долгие годы обороны. Когда даже мозг смирился с чем-то плохим, тяжёлым, но ещё старается оградить от боли всё остальное, максимально её оттягивая. Ты просто стоишь и не можешь поднять руку, чтобы опустить ручку двери, открыть её и выйти. Стоишь, и всё кажется таким относительным, ненастоящим, игрушечным. Мир вокруг, люди, ты сам. Особенно ты.

«Нервно курит балерина в пачке сигарет... Интересно, когда-нибудь получится?... Интернет зло и добро сразу, но больше зло... Обнять... Пронёсся поезд... Уехать бы... Я люблю тебя. Затёрто и избито, но лучше пока не придумали.»

(Воспоминание неизвестного происхождения № N)

Я спустилась и села на пол, облокотившись спиной на кровать, откинула голову. Самое паршивое в жизни - это понимание того, что всё, во что ты верил – абсолютная чушь. Когда та идеаль, к которой ты так стремился, уже ничего не стоит. Все моральные постулаты в твоём разуме рушатся, как карточные домики. И вот тогда ты понимаешь, как же на самом деле дёшево стоит всё твоё благоразумие. Годы лишений потеряли цель и смысл, и ты вновь окружён руинами «нерушимой» крепости. Такой момент наступает в жизни каждого. Кажется, что решение, которое мы сейчас примем, сторона, которую выберем, изменит всю нашу жизнь. Но это не так. Она изменится лишь до следующего перепутья, которое наступит очень скоро. И самым невозможным во всём этом оказывается всего лишь пережить этот небольшой отрезок времени с холодной головой. Сомнения будут всегда, из них состоит вся наша жизнь. Выбор идёт с ним рядом. Не бывает простого выбора, ибо сомнения застилают разум. Вот так всё запутанно. И что делать? Не решать.

Да, всё верно. Сидеть на полу, смотреть вперёд, ощущать спиной прохладное дерево каркаса, и ничего не решать. Кажется, стоит сделать шаг, и получишь пулю в грудь. Так зачем шевелиться?