04. Но одиночество прекрасней - окончание (18+)

Остатки джина смешали с тоником в двухлитровой бутылке. Получилась почти целая, так что, таскать тяжёлую Элину сумку, в которую засунули выпивку, пришлось Игорю. Он, впрочем, ничуть не был против. Особенно, глядя на то, как весело резвится, слегка хмельная, и необременённая ношей, девушка.

Население окрестных кварталов и впрямь в значительном количестве собралось на площади. Не остались в стороне от народного гуляния и муниципальные власти, приложив усилия к организации праздничных мероприятий. Скромные усилия, поскольку, большую часть выделенных на эти нужды бюджетных денег чиновники с избранниками, надо думать, традиционно скрали. Как следствие, упомянутые мероприятия не отличались ни размахом, ни выдумкой.

Помимо искусственной ели, на площади поставили пару горок, залили небольшой каток да пригласили на роли Деда Мороза со Снегурочкой двух бездарных, артистов. Подешевле. Дед, ко всему прочему, пребывал заметно подшофе, бальзаковский возраст Снегурки был заметен и под слоем грима, а в сравнении с шутками массовиков-затейников, даже кривозеркальные юмористы выглядели остроумными.

В иное время Игорь оказался бы до крайности раздражён окружающим убожеством, но не теперь. Не в эту ночь. Всё-таки праздник — это эмоциональное состояние самого человека, а не навязанное извне, и обязательное для исполнения веселье. А может быть, всё дело в неуёмной энергии Эли. Девчонка зажигала, радуясь незамысловатым развлечениям, как каторжанин вольному ветру.

Прежде всего, затащила парня на каток и заставила встать на коньки. Первый раз в жизни. Сама-то каталась, если не идеально, то, по крайней мере, без падений. Игорь же, сумел проскользить лишь пару метров, а перед тем, как завалиться, исполнил первобытный танец.

Помогая ему подняться, Эля, обхохатываясь, шепнула на ухо, что на коньках он стоит, как… отсосин. Игорь, почему-то, совсем не обиделся. Мало того, с грехом пополам, держась одной рукой за плечо девушки, а другой за фанерный борт, обогнул-таки каток по кругу.

На горку он, правда лезть наотрез отказался. Зато Эля, выпросив у какого-то мальчугана "ватрушку", два раза с визгом съехала по обледенелому склону.

Проголодавшись, молодые люди съели, купленные тут же, в киоске, беляши с сомнительной начинкой, запивая еду глинтвейном. Отвратительное пойло оказалось безалкогольным, и вместо специй приправлено было ароматизаторами. Но, ни еда, ни напиток не показались им гадкими.

А потом они танцевали. Из динамиков, вынесенных администрацией кафешки на улицу, скулила Таня Буланова. Эля с Игорем, обнимаясь, топтались на месте и… целовались. Долго.

Блаженны те часы, в течении которых не надоедает целоваться…

Когда музыку, наконец, выключили, Игорь заметил, вдруг, что людная площадь почти опустела. Гуляния угасали сами собой, словно прогоревший хворост. Утомлённый праздником народ, расходился по домам, и вскоре, кроме них с Элей, на площади никого, считай, не осталось.

Девушка тоже не казалась уже весёлой. Игорь позвал её домой, но Эля отказалась.

Они присели на скамейку. Чтобы не замёрзла, парень подстелил ей перчатки. Хотел обнять, однако она отстранилась мягко, но решительно. На вопросы отвечала односложно, с видимой неохотой, и в конце концов он оставил попытки завязать разговор. Так и сидели молча. Эля, отвернув лицо, задумавшись о чём то, глядела в сторону.

– Игорь, – сказала она неожиданно, и по-прежнему на него не глядя. – Мне надо уехать.

Подсознательно он уже ожидал чего-то подобного.

– Это связано с твоей работой?

– Нет, – покачала головой Эля. – Не в том дело. Совсем уехать. Я не вернусь к тебе, Игорь.

– Но почему?! Что не так?!

– Не кричи, – девушка погладила его по руке. – Я очень благодарна тебе за волшебную ночь. Но, новогодняя сказка закончилась. Когда у сказок невесёлые финалы, они становятся былью.

– Я не понимаю!

– У нас ничего с тобой не получится. Не сможем мы жить вместе. Ты не сможешь. И виной не только моё прошлое, о котором ты, всё равно не забудешь. Может, не напомнишь никогда, но никогда и не забудешь. Самое главное – ты слишком привык быть один. Рано или поздно, мне придётся уйти, чтобы ты сам меня не выгнал. Тогда уходить будет в разы тяжелее, чем сейчас. Пусть хоть сказка в памяти останется.

Игорь снова попытался её обнять.

– Не надо! Иди домой. Пожалуйста!

Он не двинулся с места.

– Ну, иди же!

– А ты? Может, я такси вызову?

– Не нужно. Я позвоню и за мной приедут.

– Я подожду…

– Нет! – крикнула Эля. – И, прошу, не заказывай меня больше. Ради нас, не заказывай. Уходи. Игорь, ты хочешь, чтобы я расплакалась? Иди домой!

Он рывком поднялся, но не успел сделать и двух шагов, как она его окликнула. Остановился.

– Меня Ольгой зовут, – сказала на прощание девушка. – Всё, иди.

Больше он не останавливался. И не обернулся ни разу.

Опустевшие улицы, обильно загаженные мусором, напоминали грязные тарелки. Затянутое облаками небо посерело на востоке. Игорь спешил, не желая окунаться в унылую серость утра.

Хмель отпускал, и голова наливалась тяжестью. Ни злости, ни разочарования, ни обиды. Пустота с горьковатым привкусом.

"Тимура ведь я не выгнал!.." – едва успел подумать Игорь, как в колено ему ткнулась носом бродячая собака.

Он виновато развёл руками.

– Нечего мне тебе дать.

Та продолжала заглядывать человеку в глаза.

Игорь наклонился и потрепал её по холке.

– Я бы тебя забрал, но у меня уже есть кот.

Собака, вильнув хвостом потрусила по своим собачьим делам, а Игорь, только сейчас заметив, что руки у него без перчаток, улыбнулся. Перчатки остались на скамейке, а значит у Эли… нет, у Ольги будет повод приехать к нему. Нет не сегодня. Когда-нибудь, когда станет совсем невыносимо.

Слабая надежда. Но, чтобы жить, на первое время хватит.