Утро началось не с кофе. Гена получил сообщение от Димы: «глянь WhatsApp, брат, там такое…» Едва сдерживая любопытство, мужчина полез в приложение, а там, что называется, «шок-контент»: Настя, любимая жена, во всех позах, голая и с другим мужчиной.
«Фотосессия в стиле Ню», - попыталась оправдаться зареванная жена, но причину, по которой с ней был другой, так и не нашла.
Гена давил с упорством дознавателя. Настя спрятала лицо в ладонях, заревела и невнятно сказала: «прости меня».

Ровно в три часа сорок минут утра Олег проснулся от непонятного шума. Окна дребезжали, по стенам раздавался ритмичный гул. Мужчина поднял голову и сообразил: под потолком играла музыка. Чтобы не быть категоричным, Олег прислонил ухо к стене, находившейся вблизи изголовья: «а вдруг это у соседей по этажу?» Тишина.
«Может, это соседи с другой стороны?» - Подумал Олег, и метнулся к стене напротив. Тоже ничего. Мужчина на минуту уверил себя, что ему это кажется, и отправился в ванну, чтобы освежиться, но там раздавались отголоски музыки именно сверху - ни снизу, ни сбоку, а сверху.

Русов подумал: «завтра будет лучше», и попал под машину. Тело врезалось в капот грузовика и оставило вмятину. Водитель на секунду подумал, что сбил быка, настолько оно было тяжёлым. Русов лежал в луже крови с вывихнутой шеей. Руки раскинулись вдоль обочины, словно не хотели иметь ничего общего с трупом. Водитель выскочил из кабины и подбежал к убитому.
«Дело дрянь», - пронеслось у него в голове, а в следующий миг пришло осознание, что на нём самом ни царапины. – «Наверное, есть бог на свете».

Не всем везёт, как Шамиру. В свои семьдесят лет он имел поджарое, жилистое тело, бородку на молодёжный манер, глаза, полные жизни. Его ждал кирпичный дом в два этажа. Тридцатилетняя жена вилась вокруг кошкой. Где-то далеко любили дети от первого брака, и по праздникам звонили внуки. Деньги и удача тоже не оставляли Шамира. Казалось, так будет всегда.
Шамир всю жизнь посвятил спорту.
«Если не бегаешь в молодости, бегаешь в старости».

Жорик и Лена сидели в кафе. За окном шёл снег, горели фонари, куда-то спешили машины. Жорик взял чашку кофе обеими руками. Приятный аромат капучино ласкал его обоняние. Жорик взглянул на Лену: коротко стриженые волосы, пирсинг, джинсы с прорезями. Лена походила на парня, но Жорик знал, что она не считала себя ни мужчиной, ни женщиной. Сам Жорик носил свитер оверсайз, длинное карэ и зауженные брюки. Он чувствовал себя скорее девушкой, чем парнем.
-Странно, - сказал Жорик, - так всё поменялось. Я девочка в теле мальчика, а ты…

Никогда не знаешь, чем обернётся обычный вечер.
Я лениво ковылял домой. Навстречу горели фары машин, окна смотрели жёлтыми глазами, фонари ярко висели над головой. Под ногами хрустел снег. Казалось, он смеялся надо мной, над моею никчёмностью. Возвращаться не хотелось. К чему? Кто меня ждал? Пустой холодильник, телевизор с дурацкими передачами, от которых любой, даже гений превращается в неандертальца. Чего уж говорить обо мне, мужчине чуть за тридцать в поношенном пальто и старых отцовских ботинках.

Если вы читаете это, за вами следят. Если вы читаете это, докажите, иначе вам никто не поверит. Нельзя просто сказать «я что-то сделал». Нужны доказательства. В народе их называют «пруфы», от английского слова “proves”. Нет пруфов – нет действия.
Вы не можете сказать, что были в ресторане, если не выложили фото в социальную сеть. Нельзя поделиться тем, что вы были за границей, если нет фотографий. Лучше видео – так быстрее поверят.

Бессонница. Я не сплю и не бодрствую. Ни мёртв, ни жив. Меня зовут Натан. «Н» - Николай, «А» - Александр, «Т» - Татьяна, «А» - Аркадий, «Н» - Никита. Натан. Я лежу и думаю, почему мы называем буквы именами. По телевизору показывают спаривающихся носорогов, а я думаю, почему нельзя сказать «Н» - носорог. На другом канале рассказывают про моющее средство «Абсолют», а я думаю, почему «А» - не абсолют. «А» - Александр. В лучшем случае Анастасия.

Обычная девчонка, коих много в нашей стране, возвращается домой. На лице проступает румянец, сердце колотится от счастья. Школьницей овладело предвкушение одиночества, но на пороге встречает мать.
-Соня?
Девчонка замирает, словно лань при виде хищника.
-Ты опять прогуляла школу?
-Мам, почему ты дома? Ты же должна быть на работе.
Из комнаты выходит отец. Большой, похожий на грозовое облако, заслоняющее собой солнце.
-Ты не понимаешь, - говорит Соня, - меня буллят, учителя относятся ко мне, как…
-Как к кому? – Буркнул отец.

Я никогда не знал, чего хочу от своей жизни, особенно тем утром понедельника, когда какой-то волосатый мужик лет сорока предложил выпить.
-Разумеется, - ответил я, не раздумывая ни минуты.