02. Пейзажная лирика . Дубль 2 (18+ нецензурная лексика)
Вот, короче, дерево. На дереве, короче, листья.
Дерево, короче, берёза.
Пи...датый пейзаж получился.
Смотрю на него сквозь слёзы.
Пейзаж – всем пейзажам пейзаж
Просто Пейзаж Пейзажыч
Да не просто пейзаж – а лиричный пейзаж
Автор – Владимир Палыч
Это мой дар потомкам в веках
Мой памятник себе и эпохе
Потомки увидят…
(ну в смысле буквы увидят – мы же тут про стихи говорим) и скажут «Ах!»
И расчувствуются. Неплохо.
Замечательно. Гениально.
...психиатр тоже
А что если мой психиатр – тоже галлюцинация?
Вам смешно, а мне что делать? Куда деваться? К кому обращаться?
Проснусь среди ночи, брошусь - в чём мать родила - на лестницу
Прибегу к больнице… А она закрыта. И, к тому же, тоже мерещится.
А на самом деле вокруг зимний лес или гаражный массив
И даже если б я мог, я бы не знал куда заказать такси.
Всё равно такси не по карману, а автобусы не ходят ночью.
А мне надо в больницу, и мне надо в больницу срочно!
Заводы стоят
Заводы стоят
Плохо
Но, возможно, было бы хуже, если бы заводы ходили.
Они бы крушили дома
И людей бы давили
Пришлось бы звать против них Вальтрона,
А где Вальтрона взять?
Так что спасибо за то, что спокойно
Заводы стоят
Упражнение в банальщине
Над гладью вод летит удод -
Летит удод за горизонт,
И звёзды ярко светят,
А звёзды любят дети...
Я помню детства яркий свет...
Увы, его уж больше нет.
Всё было так красиво -
Я был такой счастливый.
И вот сижу у глади вод.
Над гладью вод летит удод.
Лети, удод, лети!
Счастливого пути!
(А воды эти - лужа
Я никому не нужен)
Примечание: автор находит этот текст невыносимо-идиотически смешным.
Физис (18+ нецензурная лексика)
Физис.
Трагедия с романсом.
Физис летит с горы камнем. Хор, преимущественно детский, но обязательно со взрослыми (для употребления скверных слов), поёт:
Жил-был на свете Физис
Он вечно падал с горы
(Хотя почему, собственно, «падал»? «Падал» - это завершённое действие, это «падал-падал, и упал наконец», тогда какое же это «вечно»? Нет, он именно что «падает»)
Падает, падает вниз,
Всё никак не долетит.
Так-то: Физис обречён.
Как нудно падать ему!
И не напишет о нём
Рука. Описание приступа
...пока я дремал, кто-то подменил мою левую руку. Эта - выглядит совсем как моя, но меня не обманешь. Эта – тухлая. Гнилая где-то в глубине. Её кровь отравляет мою. Морщился, ёрзал, ёжился, хныкал. Она чешется чужим зудом. У меня совсем не такой зуд, когда чешется. Не спутаешь. Это клетки. Клетки делятся, питаются и умирают – и это мешает мне. Чужие клетки. Скоро они начнут вытеснять мои. Какие-то чужие клетки - грязные, вонючие чужие клетки скоро начнут вытеснять мои!
Мигрень
Мигрень прокралась незаметно и ловко
Как пошлый пьяный анекдот на поминки.
И голова болит, как мышь в мышеловке,
И время льётся как моча сквозь ширинку,
И по часам стекает струйкой вонючей
А в голове – окурки, копоть и плесень.
И вот я жду – бездумных атомов куча,
Когда сгниют мои лучшие песни.
***
(Свет слишком яркий и мучительно жгучий
Его фотоны давят скучно, невольно
Бездумных атомов корявую кучу
И этой куче так мучительно больно)
Два троллейбуса, наивное дерево, но не я
Нигилистическая скоморошина
(Ой, беда-беда-беда
В огороде лебеда
Черёмуха белая,
А Бога нет
И не было)
Эдельвейсы, да ребусы.
Водолазы, да вальсы.
Встретились два троллейбуса -
Встретились и рассмеялись.
Шло наивное дерево -
Шло угрюмо и мило.
Скромно и неуверенно
Их, весёлых, спросило.
«Что вы лихо хохочете
Можно мне с вами тоже?»
Скобки да многоточия
Руки-ноги да рожи…
Отвечали троллейбусы:
«Мы смеёмся над жизнью
Песенка про соседскую песенку
У моего соседа было 43 ноги
Ох, он и топал – громко он топал.
Он знал дурную песню про часы и пироги
И остолопа и антилопу
Не спать - сосед идёт плясать.
И на всю вечность распевать
Такую песенку:
«Нас навсегда в этой комнате двое – мир сиротливый да я
Жизнь – неловкая пауза в непрерывности небытия»
А у другого было целых 39 рук
Ох он и хлопал – громко он хлопал
Он знал такую песню: про утюг и про бамбук
Про абдерита и про циклопа
Что я натворил. Описание приступа
Настенные часы громко, сухо и отчётливо щёлкают, отсекая время.
Я сижу на табурете, голый, обхватив голову руками и пытаюсь их перешептать. Перешептать, перевыть, перекричать - но всё тщетно. Часы всегда громче, чем я.
Не выдержав, я хватаю их, и начинаю озлобленно бить об стену. Часы изумлённо дребезжат. Их поры сочатся смердящим потом. На десятом ударе они начинают истекать кровью. На пол сыпятся лохмотья часового мяса, какой-то ливер. Некоторые куски убегают - ловкие, как тараканы.
Наконец, часы окончательно замирают. Перестают и звучать и конвульсировать.
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- 6
- 7
- 8
- 9
- …
- следующая ›
- последняя »