Когда я была маленькая, меня учили жить родители, школа, пионерская и комсомольская организация.

К слову, никто из них не справился с задачей: научилась я совершенно не тому.

Сегодня посмотрела в окно и поняла, что манной небесной Господь питает опять не тех и опять не здесь. Мне же достались дождь, обозначенный синоптиками на сайте тремя каплями (прямо как на упаковке прокладок), и усиленная динамиками тоска «как жаль, что лето не вернёшь...»


Пока чёрный и белый лидеры мерялись письками - наш, естественно, белый, а потому «начинает и выигрывает» - наступил ноябрь.

Жил был Цуцик.
Цуцик с большой буквы - потому как имя. Ясно, что хреновое, да разве Прасковья домовёнка спросила, мол, уважаемый, как называться изволите? Выжившая из ума рукодельница...
- Не выжившая!
- Выжившая! Автору виднее.
Так вот: Прасковья, мало того, что пацана из розового мохера связала...
- Какой от шапки остался, из того и связала!
Так ещё и причиндалы мужицкие конкретные такие присовокупила: «Носи, - говорит. - Да гордись! С такими-то штуками первый парень на деревне будешь!»

Какой невероятно голубой цвет у этого шарфа! И рисунок... похожий одновременно и на облака, и на воздушную вату из деревянного киоска, вечно полного пчёл.

Мы, нижеподписавшиеся

Кто в молодости не совершает ошибок?! Только наши родители, но это если верить им на слово.

Я не верил. Я верил в мужское братство, прилетающую время от времени халяву и в вечную любовь без обязательств. Я был молод, счастлив и хотел, чтобы это длилось всегда.

— Костян, припёрло! — заорал всклокоченный Глобус с порога провонявшей мужскими носками комнаты. – Погнали к геронлогам! Похоже, опять халява нарисовалась. Ищут кроликов.

Я жизнь экспромтом прожила. Куда спешила?

Слова, мелодии роняла впопыхах.

Но песня, узнаваемая в снах,

Безмолвный нотный стан не оживила.

Были платья навязчивы! Липли сандали к мозолям.

Взмах... и ситцы упали на берег: «Мухтар, стереги!»

И забились в стотысячных брызгах нелепым брас-кролем

Протоптавшие векторы в вечности - ноги наги.

Опять чего-то ночью родила.
Перечитала утром многократно
И загрустила... Так как поняла,
Что затолкать сие хочу обратно.


2010 (но лучше рожать не стала)

Она любила крепкий кофе
И мужиков любила крепко.
Она была в напитках профи,
И в жизни профи.
Профурсеткой.


Но сети принесли живца -
Мой друг запутался в них крепко.
И, о земь брякнувшись с крыльца,
Невестой обернулась девка.


Сидим за свадебным столом -
Она степенна и надменна:
- Я не возьму прислугу в дом,
Она всё сделает неверно.


Сама, хоть хороша с лица -
Умею и варить, и стряпать!
И пусть не знала я отца,
Всему обучена - не лапоть.


Да, не дворянское гнездо -
Но дом наш будет, как у мэра...
... официант! Бордо не то!

Наряжаюсь в нарядное!
Ах, как хочется нравиться!
Нимбом дыбятся волосы -
Хрупким лаком хрустят.


Я сегодня так ветрена -
Роковая красавица!
Я кокотка! Я фурия!
И ланиты горят!


Lovelace... Вы подходите...
Взглядом томно потупилась
И газеткой, как веером,
В глаз нагнала печаль.


- Вы из нашего корпуса?
Есть! Соседка насупилась.
А вокруг Тицианова
Разлилась пастораль.


- Я вообще-т с неврологии!
Плохо лечат! Не нравится.
- А я видел вас издали,