Каждый период времени года передает человеку радостные ощущения, удовлетворение, блаженство или тяготы переживаний в затруднительных положениях.

Однажды в сентябре, в то время мне шел уже четвертый год, разговаривая с мамой, отец сказал:
– Завтра будут давать зерно на трудодни, может быть дадут мешок-другой. Бригадир пообещал мне лошадь, так я вечером заеду на склад, получу.
– Тятя, возьми меня с собой, – подслушав родителей, встрял я в разговор. Так хотелось прокатиться на лошади, я умоляюще глядел на отца.
– Возьми, прокатится он с тобой, – попросила мама.
– Ладно, Иванко, поедем мы вместе. Жди вечером, я заеду за тобой.

Тысячи лет назад на склоне горного массива выбился из земли родничок и стал жить. Побежал с Уральских гор, соединяясь с другими ручьями и речками, и превратился в реку, устремившуюся к большой полноводной реке Чусовой. Назвали эту реку Большой Шишим. По временам года река была разною, спокойною и своенравною. Летом она небольшая, медленная, с плавным течением воды, радовала глаз, завораживала, располагая к отдыху. Весной во время паводка превращалась в крутую по нраву реку, страшную, необузданную, несущую воды по перекатам.

Вереница санных повозок раскулаченных семей двигалась по снежным дорогам из Буткинского района на северо-запад в Билимбаевский район. Прошло уже десять суток, Продовольственные семейные припасы истощались, и как их пополнять было не ясно. Для лошадей везли воз сена и мешки с овсом. Ночевали прямо в лесу на открытом воздухе, где, как у Бременских музыкантов «наши стены – сосны великаны, наша крыша – небо голубое...».

Мартовские дни еще короткие и холодные. В тот день, чуть забрезжил рассвет, их обоз в составе двадцати санных подвод, конвоируемый вооруженными людьми, отправился в ссылку из родного гнезда, где родились они, жили их деды и прадеды, где остались могилы их предков.

Ивана Маркеловича повесткой вызвали в сельсовет.
– Зачем вызывают? Налоги все уплатил, что еще надо, – размышлял он. На душе тревожно, – неужто начинается несчастье?
Сельсовет занимал обычный деревянный дом в селе. В помещении стояли три стола, за которыми сидели мужчины, обложившись бумагами. Войдя в помещение, показывая повестку, обратился к первому служащему:
– Здравствуйте. Скажите, зачем меня вызывали?

В один из октябрьских вечеров Иван Маркелович наводил порядок во дворе, когда к нему заглянул сосед.
– Здравствуй, Иван Маркелович.
– Здравствуй, Андрей Петрович.
– Я слышал в сельсовет приезжал представитель из района, не знаешь, чего они там решали?
– Нет, не знаю. Ну, мало ли о чем они беседовали. Поговорили, и уехал. Работа у них такая.
– Ой, напрасно ты так спокойно к этому относишься. Мне сказали, что представитель этот поручил сельсовету составить список здешних кулаков. Вот как!
– А кто такие кулаки?

Я обернулся на скрип калитки. В сад входил Андрюша, мальчик двухлетнего возраста, его сопровождала сестра.

– Дядя Ваня, дядя Ваня! – радостно кричал ребенок.

– Андрей, где ты? Не вижу я тебя за кустами, – откликнулся я.

Когда Иван Маркелович женился на Марии Леонтьевной, девушке из своей же деревни Басманово, молодые стали жить в доме, родителей Маркела Поликарповича и Наталии Прохоровны.
После смерти отца Иван стал главой семьи. В ту пору так уж было заведено, что все семейные вопросы решались единолично хозяином. На него взвалилась огромная власть и обязанность. Все вопросы, касающиеся работы, распределения нажитых материальных средств, поведения членов семьи, уплаты налогов, морали и нравственности он стал решать сам. При этом в любом решении старался увидеть выгоду.

Во второй половине дня мужчины продолжили косить, а женщины, взяв грабли, стали ворошить, раскидывать скошенную траву, чтобы ускорить ее высыхание.