-На работу?-передо мной остановился Ниссан,-Садись подвезу.

Предком Миневича был некто Грачев и поэтому, все его потомки, независимо от носимой в данный момент фамилии и прозвания, были Грачи. Миневич, Енека, Кирпич, Баклан - все они были Грачи. Моим предком был Лихантов и поэтому мы все были Лихо. Хоть меня, как приезжающего только на лето и определяли как Рыцарев мальчишка, по фамилии деда, все равно я был Лихо. Так вот, Лихо и Грачи около двухсот лет были кровниками. Правда, во времена моего детства, друг друга они уже не убивали. В шестидесятых годах вмешалось государство. Моего двоюродного дядю тогда посадили в тюрьму.

Самые беззащитные, это люди, которые мечтают слиться с прекрасным. В открытые энергоканалы им вечно набивается всякая дрянь. Андерсен, в своих сказках, свалил всю вину на Снежную королеву, убитую ревнивой Гердой, обвинив тетку в распространении искажающих осколков.

Прилипая каблуком к асфальту
Я чешу обгорелые плечи
Небо сушит, мозги оплавляя
Не принес облегчения вечер

Я хочу быть веселым шотландцем
И скакать по горам с голой жопой
Превратиться в футбольное поле
Пусть на мне орошают газоны

Пусть иуде-фанату дрескода
Вместо теток приснятся носочки
Я назло доползу до природы
С контрабандной двухлитровой ношей

Если бы зомби решили избрать себе короля, то Радик, несомненно вошел бы в тройку претендентов.

- Похмелиться осталось? - просипел он, содрогаясь.

- Опаздывает он, видите ли, - Славка, диктуя официантке заказ, недовольно ворчал и дул губы.- Стоял тут! Все смотрят косо... Чего это, целый зам главы администрации, возле всяких мутных мест трется?... Девушка! Ещё отдельную кабинку нам!

А я чужой на этом празднике жизни

И в горле комом стала горькая жидкость

Мужик веселый, торопясь, подливает

Тугие груди локоть мой задевают

Практическое занятие на местности. Так это называл Каранов. Наш доблестный отряд называл эти действия по другому. В основном нецензурно. Вот уже третьи сутки мы ползали по склону горы.

УТРО.
Миссия выпускания на волю Радика все еще оставалась для меня туманной, но в ванной все прояснилось. Молодой человек сладко спал, примостив тощий зад в кошачий лоток и положив голову на стиральную машинку. Вытянутая кверху рука была прикована наручниками к полотенцесушителю. Убитое возлияниями воображение тут же нарисовало дуэль за обладание дамой сердца. Реальность оказалась обыденной.
- Ему поплохело вчера,- пояснила мне одна из девушек.- Немножко не донес до унитаза. Ты сказал, будет сидеть, пока чистоту не наведет. Только он не в состоянии был.

Она сидела на диване, сосредоточено уткнувшись в лежащий на коленках учебник по архитектуре. Она - это моё кудрявое море. Море, в котором я растворился. Море, которым я дышал. Мне строго настрого было запрещено отвлекать и поэтому я маялся. Наблюдать, как она хмурит бровки и задумчиво шевелит губами было невыносимо. Хотелось незамедлительно мешать, тискать и трогать. Наконец был придуман компромисс. Решив, что могу прекрасно поспать у нее на коленках, я просунул голову под книжку и начал ворочаться, устраиваясь.
- Вот ты жук навозный! - лопнуло у нее терпение.