Любой путь праведен, которым дышит сам.
А я искал на чьём-то лёгком взмахе цельность,
как там,
как блажь и бедность.


И нет подвоха, есть сулящая безбрежность,
в которой нет надежды, но лишь дым.
И данность,
но ничей акын.


И сумерки, до нельзя в никуда, отрыв за что-то.
И просто: деревце, скамейка, кошка, человек.
Не то.
Но добр некий.


Усталость ни к чему. Сшуршалась прыть и заперто,
и где-нибудь не вторник. И крючкотворство не помеха.
Но и зато
любая смерть от смеха.

С пола сподручнее
подбирать истины.


Подбить косяк
и вымолить внематочность,
хотя бы что-то, да и как-нибудь,
и где-то - обдолбанный пустяк.


В гетто не чужие,
а Гебельс (б) только декорации
и сливки, но такие тоже есть;
а эти матом - но перекрутил.


Внепапочная (суб) - но по воскресеньям.


Слишком очевидно - и это почти что факт.


В Ессентуках то хорошо,
но там не хочется забыть.
А лучше что-нибудь сморозить на жаре,
хоть и ведро подсунуть в куб - но не теперь.


Тебе и мне.
И трое в помещении дымят.
Молчание кого-то там...

Прекрасная пора, но нет очарованья.
И это не беда, но это только знанье.


И ветер стих, и запах очертаний угнан.
Ищу я белый стих, но он был мной не узнан.


Такие вот дела, такая есть в полёте
неуловимая черта - как радость на излёте.


Теперь не так, но и в законе милость.
Сие - всего затакт - к тому, что не случилось.

Пропадания случаются чаще:
деревце, собачка и птица.
О чём-то молчит говорящий,
чему-то смеётся девица.


Не спится, но спиться кругом
мне мешает сама бутылка.
Как ясно под потолком
и чувствуешь его затылком.


Взглядом роняешь чей-то фантом,
нет странностей; и нищий
берег продавливаешь каблуком,
оставив следы уставших истин.


Но свет сквозной проходит в эту
глушь, где самоё уравнено
с отсутствием пейзажа и иглу
ведёт рука, но очень медленно.


Я здесь, наверное, умру,
да и не хочется мне быть в саду.
И можно не искать, но есть чему

Небо - ясное.
Земля черна.
Дождь незаметен, прошёл, но осталась
чья-та ладонь лежать.
На моих бёдрах влага - как Юпитера старость.


Свет и радость.
Август повсюден.
Греет снег, греет жара,
только рифма и ритм сбивчив,
покуда я в никуда
разобран и восприимчив.


Просто собачка.
Просто деревце.
Маленькие смерти, и говорения умирание.
Я остался бы в ком-то,
но обманчиво вдохновение,
как и молчание.


Под пятой ничей суд.
Но доброта после.
Милосердие не ищет путей слишком лёгких.
Я слишком поздно разослан
по чужим скатертям, простыням и подоконникам,

1.
Обыденно и ласково остро.
В дыму день и накинуто в никуда.
Возраст забывается с возрастом,
но с чем-то многоразово покуда.

Прокрустово ложе прохрустело днесь.
Амбивалентна лошадь и всадник прыток.
Не очевидно, но очень к чему-то жизнь
неприсутствия праздник,
и током бьёт к угадываниям.


Уходить и не думать о всяком, но важно
увлажнить риторику и соучастие вниз,
где одинаково и опознано, однако ж,
несуществующий эскиз,
где кажешься всегда опоздавшим.


И как-то легче и забавнее в лицах,
но одно во всевышнем всё ж исправно:
бродить по улице в поисках белого, и блиц
хоть и очень отравлен,
но пейзаж меняется при медленном прочтении.

Будь милостив, и чуть касаемо не частичности.
В трубе труба и обращение присно.
В звуке и в молчании,
в том месте, где не нет тебя окромя тебя.


И радость, и зов природы: вечно ничем знание.
И слияние опрокинуто, но продувает слух.
В чём-то меньше, но больше также.
Пропорции совершенны, ведь лицо возникло из паха.


Увядание возможно только минутное,
когда растерян в голове при никуда.
И цвет, и запах, и вода - всё ищет распространения,
и только спокойна на небе звезда
твоя.

Всё - одно.
Ты лишь смотришь на себя
в вечере и что-то наобум.
Часы бьют часы и самоё уменьшая.
Не верь никому, лишь притяжению
края.
Жар и жар. Жить как встарь.
Всегда остаётся всегда.
И снег на вершине - страсть от многолетий
подачи.
Только ничьё в лесах и в море,
да и кита отдать - как-то запросто.
Движение равно любви.
И цельность по небу - в думу дышит.
У души - и всклянь корню радовать.
К кому-то и так-то, в верхах удача черноборода,
где всякий горазд, но лихолетье всего лишь кривая в шести

Смысл жизни в том, чтобы познать истину. Познать истину - значит познать себя. Красота всюду - и это есть поэзия жизни. В мире созданы только женщины, а Бог - мужчина. Но мы познаём истину и становимся равными Богу. Не хочется углубляться в различные нормы. Витгенштейн говорил, что всё состоит из атомарных субстанций, они складываются в предложения, предложения в образ - и это есть мир. Но есть и сверхмир, который познаётся сверхчувствами: априори и апостериори. Природа, на мой взгляд, это и храм и мастерская. Ведь всё пропитано единой мыслью - и это есть любовь. Всё есть молитва.