Приключенческие рассказы

Подъезжая к замку, Катрин думала о бароне де Батце. Она не погрешила против истины, заявив о своём знакомстве с ним. Правда никогда не имела с бароном политических и торговых дел, потому что этот человек не вызывал у неё доверия.

Катрин знала, что уверенность всегда производит сильный эффект на большинство людей. Поэтому, распахнув дверь кареты, предстала перед повстанцами.

В стройной и грациозной женщине чувствовались спокойствие и привычка повелевать. Рыжевато-каштановые обрамляли красивое точёное лицо, а взгляд был по-королевски холоден.

Не глядя на зловещую фигуру Котро, она назвалась их предводителю:

Горькое ощущение потери не покидало Катрин. Она любила своего Леона-Флореля и продолжала любить, несмотря на то, что не разделяла его политических взглядов. Однако именно они помешали им быть вместе.

Япония. Красивое место, тут все пропахло наступившей неделю назад весной. По улицам катаются дорогие машины, шумят поезда и работают заводу. Гул от людских разговоров, открываются кафе. Как же прекрасно это утро! Толпа ждущих новой школьной жизни первокурсников академии Сютиин уже направлялись в академию. На главных улицах пахло кофе, люди спешили на свою работу.

Из Дурдана путешественники отправились в Шартр. Тех разбойников, которых захватили живыми, посадили в другой экипаж. Среди них находился Красавчик Франсуа — старый знакомый Катрин.

На чердаке было еще холоднее, чем на улице. Франек, невысокий парень из деревни под Эльблонгом, лежал закутанный в полушубок и дремал. Роман сидел за столом, время от времени бросая злобные взгляды на Клосса, сидевшего на полу у стены. Клепка стоял у окна, провожая глазами уходящих бойцов Бартека. Ханс был просто вне себя.

В лесной сторожке капитан Бартек расхаживал по комнате в самом дурном расположении духа. Сторожка находится слишком близко к шоссе и обоим городам – Радому и Кельце. И каждое пребывание здесь отряда – это огромный риск. Причем, далеко не всегда оправданный. Что он неоднократно и пытался втолковать Филипу. Не, все без толку. Именно эта самая близость к Радому и привлекла внимание часовщика к сторожке. Тем более, что и лесник был вполне надежен. Разумеется (и это уже Филип втолковывал Бартеку), речь идет исключительно о самых срочных случаях. Когда донесение надо передать в тот же день.

Как раз в то время, когда Клосс рассматривал плакаты на стене казино, Рон уже направлялся к своему домишку на окраине Радома. Он был страшно зол. И на себя, и на Клосса, и на Гжегожа, и на весь мир в придачу.

“Все-таки засек, сволочь! Понимает, что я не попрусь на Косцюшко. И Гжегож, тоже мне еще, умник хренов!”.

Рон вдруг остановился: “Впрочем, может, и не засек. Он ведь ни разу не обернулся, пока шел. А на Косцюшко, там ведь и абвер его. Ладно, завтра решу, как быть”.

Он сидел в сарае на 25-м километре шоссе Кельце – Радом и ждал Филипа. Как и ожидалось, с Зауэром все прошло отлично. Микропленка с чертежами танка уже была вшита в потайной кармашек мундира. Если точно не знать, что она там, найти ее практически невозможно. Там же находился и клочок бумаги с уже зашифрованным (чтобы не терять время) донесением в Центр со всеми необходимыми для бомбежки завода сведениями. Клосс закурил и, поеживаясь, стал ходить туда-сюда, чтобы совсем не озябнуть. Все ж только конец февраля. Вроде бы уже весна на носу. А сегодня опять похолодало. Утром шел плотный снег.