Ночь в горах

Я шёл руслом небольшой горной речки вверх по течению, прикидываясь, что ищу «снежного человека». Я работал у Жанны, которая, тоже искала «снежного человека». Но, в отличие от меня, делала это всерьёз. За спиной тяжесть рюкзака, в руке бамбуковая удочка.

Я шёл руслом небольшой горной речки вверх по течению, прикидываясь, что ищу «снежного человека». Я работал у Жанны, которая, тоже искала «снежного человека». Но, в отличие от меня, делала это всерьёз. За спиной тяжесть рюкзака, в руке бамбуковая удочка. Мои нервы отходили от короткого общения с дикой свиньёй. Река, как и положено реке, петляла, словно упившаяся потаскуха. Течение было быстрым и нередко со всей дури, прямой наводкой врезалось в скалы ущелья. Такие места называются «прижимами». Если такой прижим прямо по курсу и на твоём берегу, обойти его невозможно. Единственное решение – перейти речку вброд к противоположному, пологому берегу. К счастью, два прижима на разных берегах и на одной линии, явление чрезвычайно редкое и называется каньоном или тесниной. Речка была мелкой, что позволяло форсировать её без особых проблем. На одном из таких поворотов я неожиданно, нос к носу столкнулся с дикой свиньёй и тремя поросятами. Ниф, Наф, Нуфы были полосатыми, будто только, что разгневанная мамаша отлупила их ремнём за плохое поведение. Сначала мы все опешили. Поросята завизжали, мамаша возмущённо захрюкала, а я громко выматерился. Но, поскольку в наибольшей опасности находился я, я вознёсся в мгновение ока на ближайший валун. Я умел это делать и знал, что всяким там свиньям, такое не под силу. Мамаша подняла на меня маленькие, злые глазки и превратилась в цепную собаку. Кажется, она даже задними лапами принялась отбрасывать землю и залаяла. Может быть, мне так показалось, но её возмущённое хрюканье очень напоминало лай истеричной дворняги. Потом утомившись от такого, дурного занятия, она слегка успокоилась и мы, уставившись друг в друга глазами, перешли к телепатическому сеансу, «Я тебя затопчу и урою» – послышалось мне. «А я вытащу из рюкзака ружьё и сделаю из тебя четыре хамона и холодец под хреном, и закушу им водку» вслух ответил я, потому что мой словарный запас был богаче. Не знаю, что её испугало больше, слово водка или холодец под хреном. А возможно и слово ружьё. Откуда она могла знать, что у меня не было ружья? Но, она и её потомство, покинули место диспута. Надо было поворачивать назад, чтобы вновь не встретится с ними на обратной дороге. И я повернул назад. По пути домой, я упустил здоровенную и очень вкусную форель. Не секрет, что самой большой и самой вкусной всегда бывает упущенная рыба. Всё шло в штатном режиме, как вдруг тишину, порушил дребезжащий грохот. Будто под окнами вашего дома проехал танк с плохо закрепленными броневыми плитами, а потом по нему пальнули из гранатомёта. Так в горах начинается гроза. Гром, многократно отражаясь от скал, скачет по ущелью, будто падающая с горы пустая, железная бочка. Пошел противный, мелкий дождь. Благо дело в горах легко найти убежище от дождя, и я пересидел его в небольшом, уютном гроте. Дождь быстро кончился. Пора было продолжать путь, но не тут-то было. Смирная речка мгновенно превратилась в бешенный, ревущий поток, к счастью, ещё не селевой. По дну катились валуны и прочие камни. Временами они сталкивались с пушечным грохотом. Это вверху в горах прошёл ливень и речка вздулась. Через сотню метров, я упёрся в очередной прижим. Надо было перейти на противоположный берег, но сделать это, без того чтобы не пополнить компанию сталкивающихся валунов, не было никакой возможности. Я задумался, оглядел местность и увидел, что на противоположном берегу растёт с наклоном в мою сторону, тоненькая берёзка.

Хорошо, что у меня в рюкзаке, как у истинно запасливого хомяка, обнаружилась верёвка.

Привязал к концу верёвки толстую дровяняку, и бросал её до тех пор, пока она каким-то чудесным образом не закрутилась вокруг ствола и вдобавок, запуталась в кроне. Дальше осталось сделать из берёзки «радугу», не по цвету, а по форме, и привязать конец к дереву на моей стороне. Получилась крутая дуга. Восхождение было сравнительно лёгким, но на спуске возникла проблема. Спускаться предстояло вниз головой. К тому же перевесил рюкзак, и я завис вниз спиной, вниз головой и вверх ногами, точно, как тот ленивец в джунглях. Положение, скажем, не из приятных. Тем не менее, не помню как, но мне удалось достичь противоположного берега. Впрочем, радоваться, долго не пришлось. Всего до очередного прижима. Веревки у меня уже не было, а на горы сползала ночь. Оставалось развести костёр, и эту ночь как-то пережить. Но, развести костёр из промокшего насквозь хвороста – задача неразрешимая. К счастью, меня снова вручила моя хомячья запасливость. В кармашке рюкзака я нашёл огарок свечи и с его помощью разжег костер. Пропитанные стеарином сырые дрова оказались хорошим топливом. Ночь я просидел у костра, под скальным карнизом, но снежный человек ко мне так и не пришёл.