05. Город-на-реке. Сломанный меч

Глава 5. Сломанный меч

Городской парк благоухал пышным весенним цветом. Белые пирамидки цветов конских каштанов придавали всему пространству праздничный вид, а молодые листья заливали зеленью все вокруг. Озеро под названием Лист (из-за такой формы, разумеется!) было густо усыпано лепестками цветущих абрикосов и вишен, а прогулочная аллея вокруг него закрылась зелёными уютными кустами пополам с кипарисами. Яркое синее небо и сверкающее Солнце только подчёркивали колорит буйного праздника жизни.

В вершинах деревьев сновали птицы. Им не было дела до людской суеты внизу. А между тем люди суетились вовсю. Парк был заполнен. По дорожкам чинно прогуливались целые выводки дам самого разного возраста – от молодого до мудрого, на полянках и вокруг озера выгуливали своих собак измученные их активностью владельцы, ребятня стайками совершала налёты на горки песка и небольшую прибрежную полосу, также усыпанную чистым озёрным песком. Впрочем, чистым песок оставался недолго. Да и дети всё чаще вместо красивого камня под песочными завалами находили ароматные и тёплые следы свидетельства дружбы животных с человеком. Тут и там с разных концов парка раздавались разочарованные, а порой и брезгливые возгласы.

На одном из каштанов неподалёку от южного выхода из парка птицы устроили шум. Синицы что-то не поделили с воробьями. Первые бурно возмущались нахальством мелких серых воришек, которые прилетели на облюбованное другими удобное дерево, вторые обчирикивали в ответ сине-жёлтых камикадзе, которые, не спрашивая никого, нагло заняли самое высокое дерево в округе. Пролетающие мимо вороны и галки время от времени бросали одно-другое презрительное «Карр!» в их сторону, что, конечно же, не способствовало улучшению обстановки в целом.

Некоторое время спустя из вершины каштана выпорхнула взъерошенная синичка. Сбив пару пышных соцветий, она выровняла полёт и, цвивикнув что-то нелестное, направилась в сторону красных черепичных крыш городских зданий через дорогу. Подлетев к одному из них, она устроилась на кусте перед широким окном, одна из створок которого была открыта настежь. Над створкой оконного проёма висела полукругом надпись «Высокогорные мотивы», набранная из разноцветных деревянных плашек.

Из окна вкусно тянуло свежим хлебом, луковым супом и лепёшками с сыром. Синичка одобрительно кивнула головой, не забывая, впрочем, смотреть по сторонам и чистить пёрышки, попутно бормоча что-то нелестное по поводу серых рабойников. За окном, между тем, шёл интересный разговор.

– Не могу я на это пойти, нет, и не проси! – говорил кряжистый мужчина с объёмным животиком и широкими плечами. – Пойми, Дин, мне не нужны такие работники, как ты! Дрова рубить и то толком не умеешь! Только и использовать тебя на подсобных работах. А сейчас свободных рук полно, сам видишь – летняя страда не началась, зимние работы окончены. Нет, я не оставлю тебя в таверне, и не думай даже!

Его собеседник вежливо кивал в такт речи, изредка при этом хмурясь. На небольшом столе между ними стояли две тарелки с супом и одна сырная лепёшка поистине устрашающего размера. Рядом лежали деревянные ложки. Завершал небольшой натюрморт глиняный кувшин с фруктовым пивом.

Молодой светловолосый юноша дождался окончания страстной речи и учтиво произнёс:

– Многоуважаемый Тит, мне известны ваши аргументы. Но, поверьте, я могу работать и вышибалой, и вы об этом не пожалеете, поскольку я возьму половину оплаты за такую воистину сложную работу.

Многоуважаемый Тит озадаченно крякнул, почесал затылок и посмотрел на двух громил у выхода из таверны. Они мрачно посмотрели в ответ. Затем Тит перевёл взгляд на юношу – простая одежда, сапоги каши просят, за поясом обыкновенный полуторный меч, за плечом ещё один поменьше, вот разве что куртка необычная – с бронзовыми пластинами на груди и локтях, да на плечах две поперечные медные полоски на каждом, – и снова посмотрел на вышибал. Те ответили ему яростными взглядами людей, под которыми с силой небольшого землетрясения шатается их любимое кресло. Молодой человек наблюдал за всем этим со сдержанным интересом.

– Знаешь, парень, давай пообедаем, – задумчиво сказал Тит. – Луковый суп не должен остывать. А о найме поговорим позже.

– Всецело с вами согласен, мастер Тит, – улыбнулся юноша. – Возблагодарим Всевышнего за еду. Приятного аппетита!

Некоторое время тишину у окна таверны нарушал только гул города, стук ложек по тарелкам да птичья разноголосица из парка. Заинтересовавшаяся синичка подпрыгала поближе и в результате умостилась на подоконнике, умильно наблюдая за процессом исчезновения сырной лепёшки в пастях этих двуногих. Наконец собеседники насытились и, лениво отщипывая от лепёшки небольшие кусочки, стали продожать разговор.

– Так что, мастер Тит, берёте меня на работу? Я прошу всего лишь четыре копейки в день, ну и возможность иногда обедать здесь, на кухне.

– Четыре? Хм, да ещё и обед? Многовато будет. Пусть вышибалы мне обходятся в восемь каждый, но они ведь профессионалы, – хмыкнул Тит. – Давай три и без обеда.

– Ма-астер Тит, – укоризненно протянул Дин. – Три копейки – это цена одного приличного обеда в вашем заведении! Вы хотите, чтобы я работал за еду? Не пойдёт, рабство у нас, в Городе-на-реке, запрещено законом! А давайте, – юноша с восторженным придыханием идиота закатил глаза, – а давайте вы будете платить мне… пять монет?

Мастер Тит поперхнулся. Наверное, вода из кувшина пошла не в то горло. Прокашлявшись, он заорал:

– Нет, ну каков наглец, а! Вы посмотрите на него! Пять копеек! Когда я сказал – три! – казалось, покрасневшего трактирщика сейчас хватит удар. Дин посмеивался. – Ни за что! Не соглашусь я! – продолжил бушевать Тит, – на такого бездельника!

– Потише, папаша, – смеясь, воскликнул Дин, – в вашем возрасте и с вашим объёмом, – юноша выразительным жестом описал внушительный внутренний мир трактирщика, – сильные нагрузки явно противопоказаны!

– Всевышний, дай мне сил, – неожиданно кротко попросил Тит. – Я всё-таки возьму грех на душу и придушу этого балбеса! А ну, пошёл прочь с глаз моих, ходячее несчастье с железякой за поясом! – с этими словами он швырнул в Дина остатки каравая.

Юноша непринуждённо наклонился и слегка подсохший хлеб со свистом ушёл в открытое окно, слегка сбрив макушку несчастной, поседевшей от страха синичке. За окном наиболее сухой кусок лепёшки с характерным звуком врезался в низколетящую ворону и направил её вниз по прямой, а сам затерялся где-то в кустах.

Спустя секунду над невысокой травой показалась офигевшая ворона. Встретившись взглядом с седой синичкой, ворона икнула, выдала что-то вроде «Ну, на фиг» и поднялась в воздух, припадая на левое крыло. Синичка проводила её вытаращенным взглядом, перевела его на двух спорщиков – один со зверским лицом, другой с измазанной в супе физиономией – и благополучно грохнулась в обморок внутрь таверны.

Спорщики переглянулись, и… расхохотались. Это было так неожиданно, что синичка, пискнув, пришла в себя. Сердито вскочив, она процвивикала всё, что думает о бестолковых двуногих, поднялась в воздух и вылетела в окно, дав круг почёта по обеденному залу таверны, напугав поварёнка и нагадив в тарелку из-под супа одному из посетителей таверны в качестве мелкой мести.

Время за разговором пролетало незаметно, компот и слабенькое фруктовое пиво лились рекой, а старый трактирщик и молодой дзен-тано шумно вспоминали дни в монастыре высоко в горах.

– Слушай, Диннао, – отсмеявшись после очередной байки, сказал Тит. – У меня есть к тебе небольшое дело.

– Всецело в вашем распоряжении, уважаемый дзен-рино, – улыбнулся Дин.

– Тихо! – шикнул чем-то расстроенный трактирщик. – Не называй меня так, Диннао, я давно отошёл от дел.

– Ага, уже год как прикупил трактирчик и травишь нашего брата кислым вином и слабым пивом, – подмигнул Дин.

– Наглый поклёп и возмутительная ложь! – неуверенно возмутился мастер Тит. – Вино у меня прямиком из монастырских подвалов, да и пиво не такое уж и слабое.

– Хм, интересно, а наш тэнно знает, что часть элитного вина из монастырских подвалов уходит прямиком под высокогорные мотивы в желудки нерадивых граждан самого большого города империи?

– Нет… не думаю, да он, вообще-то, в доле… не перебивай меня, паршивец этакий! – разозлился Тит. – У меня, между прочим, к тебе есть дело, и не сказать, что оно бы мне нравилось!

– Ладно, слушаю вас, уважаемый мастер Тит, – посерьезнел Диннао.

– Дело вот в чём, – начал дзен-рино. Дин с удивлением смотрел на него. Мастер Тит обучал мальцов дзини в монастыре Странников с юных лет, дослужился до дзен-рино, и год назад ушёл на покой. За время службы у него скопилась круглая сумма, на которую он приобрёл недвижимость практически в центре второй столицы. Поговаривали, что Тит открыл гостиницу или трактир. В справедливости этих слухов тано Дин не собирался удостовериться, но отсутствие денег и дальнейших перспектив вынудило его отправиться на поиски своего бывшего (как и для сотен других рыцарей) няньки в отставке. И вот сейчас тот самый человек, который привил навыки выживания многим из его коллег, как, впрочем, и ему самому, говорит, что есть неприятный разговор. Тано Дин внутренне поёжился.

– Как ты знаешь, у Ордена в целом, как и у всего севера страны, была непростая зима, – начал Тит. – Капитул Ордена Странников принял решение взять несколько займов во Всеобщем Имперском Банке.

– Пока что ты не сообщил мне ничего нового, – спокойно сказал Дин.

– Так-то оно да, но это не всё, – мастер Тит упорно отводил глаза. – Дело в том, что у Ордена не достаёт средств рассчитаться с банком по кредитам.

Дин кивнул, и внутренне поёжился (снова, второй раз за пару минут, возьми себя в руки, дзен-тано Диннао!). Имперский Всеобщий Банк (ИВБ, именно так, все с большой буквы!) славился своей демократичностью и низкими процентными ставками. Даже Дети Леса и подгорный народ не могли предложить таких условий. Мягко-мягко… за одним «но». Сроки возврата и платежа были сокращены по сравнению с другими банками почти вдвое. А о том, как именно клерки ИВБ выбивают долги, предпочитали даже не шептаться. Было несколько попыток прекратить так называемый беспредел в сфере выплат по кредитам, но все инициаторы – на удивление добровольно! – вскоре примеряли на себя веревочные галстуки. Поговаривали, что император натаскивает свою тайную службу именно в отделениях для работы клерков ИВБ. Разумеется, государству принадлежал контрольный пакет акций, а остальными владели ну очень состоятельные люди в империи и за её пределами.

– В связи с этим, – продолжил бывший дзен-рино, – Капитул Ордена Странников принял решение изыскать дополнительные средства на погашение кредитов Имперского Банка.

– Слушай, Тит, – поморщился Диннао. – Ты меня знаешь с младых лет, и прекрасно помнишь, что я терпеть ненавижу подобную канцелярскую лабуду. Говори короче и по делу, я переживу. Ради Ордена я отдам последнюю полушку. Но денег у меня нет совсем от слова «вообще». Так чем же я могу помочь родной альма-матер?

– Ты можешь сдать свой меч, – сказал мастер Тит, внутренне сжавшись. Дин был прав, он хорошо знал этого юношу, одного из лучших выпускников Ордена за его чуть более чем столетнюю историю. Всем был хорош этот юный дзини, а затем дзенн и вот теперь дзен-тано, за исключением одного: периодически он мог впасть в ярость по незначительному поводу, сотворив такое, что потом сам, при трезвой голове и здравой памяти расхлёбывал месяцами с выражением искреннего раскаяния. Достаточно вспомнить отца-настоятеля дзиму-тэн, почтенного мэтра Ломистия, которого юный дзенн в порыве ярости зашвырнул на монастырскую колокольню. Дина пороли долго и упорно, со вкусом и расстановкой, всем преподавательским составом, но почтенного дзиму-тэн сняли с колокольни только спустя несколько часов.

Именно поэтому мастер Тит с тщательно скрываемой тревогой смотрел на своего лучшего ученика, гордость и боль Астрильского монастыря Странников. Нет, он не боялся физических увечий, в конце концов, он ведь тоже не лыком шит. Он боялся другого – увидеть разочарование в глазах того мальчишки, который когда-то пришёл к воротам монастыря и гордо заявил: «Я буду самым сильным Странником этого проклятого мира!».

– Я понял! – воскликнул Дин. – Это розыгрыш, да, мастер Тит, ведь так?

– Боюсь, что нет, мой мальчик, – вздохнул мастер. – Боюсь, что нет. Дзен-тано Диннао ап Диннариус эль Рина! Именем Ордена Странников, повелением Капитула и лично тэнно-ками – сдать оружие!

В серо-голубых глазах юноши медленно умирали весёленькие чертенята. На смену им приходило нечто страшное, тёмное. Мастеру Титу вспомнилось зимнее море колючим вечером на задворках империи. Давным-давно он испытывал похожие ощущения, когда тёмная и абсолютно бесшумная громада сине-зелёных волн высотой с три колокольни монастыря за одну минуту обрушила в ад к Разрушителю приморский небольшой городок, полный заражённых чумой людей. Спустя четверть часа никто не мог сказать, что на обрыве над морем стояло небольшое и вполне уютное поселение. Вот только чума не выбирает, откуда и куда идти. Она просто идёт.

Тогда Тит всем сердцем возненавидел волшебников с их непредставимой мощью и кажущимся равнодушием, за их лёгкость, с которой они играли в богов чужими судьбами. Головой он понимал, что это жестокая необходимость, но сердце рвалось и металось, как раненая птица в клетке. Когда отряд Странников и представители волшебников отправились в обратный путь, мастер Тит обернулся. Где-то там, за сиянием защитного купола, которым было накрыто место управляемой катастрофы, дышало тёмно-зелёное море. Огромное и равнодушное.

Именно такие волны внутреннего гнева, обиды и недоумения сейчас расходились от Диннао. Они ощущались почти физически. Сам дзен-тано заледенел, не подходи – поранишься!

– Дзен-рино Тит, извольте объясниться. – У каменной глыбы больше эмоций в голосе.

– Пойми, Дин, у Ордена нет денег! Нам нужны средства, иначе нам придёт конец! Император давно точит на нас зубы, а тут такой чудесный повод! Пожалуйста, Диннао! Ты должен сдать меч!

– Если не подчинюсь? – глыба разлепила губы.

– Что ж, тогда… тогда придётся исключить тебя из Ордена.

– Нет! – полыхнуло вулканом. – Вы не посмеете!

– Я – нет, тэнно-ками – ещё как, – грустно улыбнулся мастер Тит.

– Я не могу!

– Можешь, тано Дин, можешь. Это временная мера. К тому же… Я не говорю про второй меч у тебя за спиной. Он не подотчётен никому, это, наверное, твой трофей, так? Вот, можешь оставить его себе.

– Благодарю великодушно, мастер Тит, – злой сарказм. – Это как раз то, что мне надо. Я ж за этим сюда и пришёл, Разрушитель тебя побери!

– Вот и договорились, вот и славно, – облегчённо зачастил Тит. – Пожалуйста, поставь ножны с мечом рядом со столом, давай, вот так, молодец, вот как хорошо! А теперь можно и поесть по-человечески! Эй, половой!

– Нет! – зло бросил Диннао. Резко взвизгнул отодвигаемый стул. – Нет, благодарю покорно! Я верил тебе! Ты учил меня! Ты вручил мне этот клинок на церемонии выпуска! Я поклялся на этом мече! И теперь Орден хочет его забрать! А не пошёл бы он… – тут Дин загнул такую фразу, что редкие посетители трактира, давно и с интересом прислушивающиеся к нарастающей перепалке, восхищённо свистнули и в знак признания приподняли свои кружки с пивом и вином. Но Дину на них определённо было плевать. – Меч – это душа воина! Особенно тот, который нам вручают на церемонии! Он помогал мне и выручал из таких ситуаций, старик, в которых тебе и бывать не приходилось!

«Старик? – пронеслось в голове у мастера Тита. – О, Создатель, дай мне силы не прикончить этого щенка прямо здесь и сейчас!».

– Я бы не был так уверен в этом, – нейтрально отозвался Тит. – Ты сдал меч, больше я тебя не задерживаю.

– Ах, так! – воскликнул Диннао. – Да неужели! Может, стоит поговорить с тобой по-другому?!

«Вот оно, – подумал мастер Тит. – Именно так и начинается приступ неконтролируемого бешенства у лучшего выпускника. Как же меня в своё время это заколебало! Что ж, вспомним былое и поможем мальчонке».

– Дежурный по учебной оружейной Диннао! – раненым медведем взревел дзен-рино. – Отставить обсуждение приказов! Что мы говорим про приказы, дзини?!

– Я… Да как ты… – растерялся Дин. – Я ведь дзен-тано, в конце концов!

– Не слышу ответа, дзини Диннао! – проревел дзен-рино Тит.

– Я не обязан… я давно уже…

– НЕ СЛЫШУ!

– Приказы выполняются, сэр, – сдался Дин. – Обсуждение приказов надлежит оставить мирному времени, когда не будет войн.

– Правильно! Но так как войны идут всегда и везде, то что мы говорим, дзини Диннао?!

– Приказы не обсуждаются и выполняются, сэр!

– Сдать выпускное оружие, дзен-тано Диннао!

– Есть, сэр! – стоявший по стойке «смирно» перед каким-то трактирщиком Странник вызывал невольную улыбку, но до тех пор, пока этот Странник не замечал её. Тогда появлялось желание убрать эту улыбку куда подальше, в противном случае Странник лично засунет тебе её в зад и прокрутит там пару раз для пущей наглядности. У Дина был очень выразительный взгляд.

– Закончил? Успокоился? Отлично, – мастер Тит выглядел так, будто всю ночь разгружал мешки с мукой. Впрочем, Диннао выглядел не лучше. Оба понимали, что ситуация висела на волоске.

Выпускное оружие действительно было чем-то большим, чем просто меч, алебарда, булава или арбалет. Оно изготавливалось непосредственно с участием будущего Странника и закалялось в ванночке из его крови пополам с оружейным маслом. Это было таинство, о котором мечтали все, кто попадал в Орден Странников. Только тем, кто сдавал все экзамены на отлично, было позволено создавать своё, личное оружие. В случае Дина это был меч с полосой серебра по лезвию и топазом в рукояти, который должен был помогать собирать духовную энергию и использовать её в бою.

– Да уж, мастер Тит, неловкая ситуация, – буркнул Диннао. – Пойду я, пожалуй.

– Разумеется, Дин, – с облегчением выдохнул Тит. – Заходи, когда пожелаешь. Тарелка свежего супа и кружка пива всегда будут ждать тебя!
Диннао встал, поправил перевязь за спиной с коротким мечом типа «акинак», буркнул что-то и, топая, свалил на хутор от греха подальше, напоследок громко хлопнув дверью.

Как только за юношей закрылась дверь, трактирщик подозвал к себе разносчика, сказал нечто вроде «Я у себя в кабинете, понадоблюсь, стучи» и, прихрамывая на правую ногу, поднялся на второй этаж, где находились комнаты постояльцев и его личный кабинет, спальня и гостиная до кучи – всё в одном месте.

Там Тит долго шуршал бумагами, затем ещё дольше скрипел пером. Потянуло запахом расплавленного сургуча. Затем из окна комнаты в синее небо выпорхнул полупрозрачный сине-зелёный магический вестник в виде птицы, державшей в лапках свиток с печатью – раскрытая книга и меч, и всё это в венке из сосновых веток. Трактирщик долго смотрел ему вслед, грузно опираясь на подоконник открытого по-летнему окна.

– Сейчас бы трубочку этого бесовского зелья, которым так хорошо торгуют эльфы, – задумчиво пробормотал он. – Хоть и не курил никогда, а вот настроение неоднозначное. Говорят, пагуба эта лесная хорошо нервишки успокаивает, а они у меня не казённые. От ведь зараза! – с этими словами мастер Тит слез с окна и, хромая, пошёл в подсобку за красным монастырским средней выдержки.

После морозной и голодной зимы, которая сказалась и на стоимости услуг найма рыцарей, Орден Странников на территории империи пересмотрел некоторые принципы подготовки личного состава. Именно поэтому в все концы страны в начале весны были направлены уведомления от тэнно-ками – всем рыцарям запаса, начиная от дзен-рино и заканчивая дзиму-тэн, необходимо в течение месяца найти странников-дзен, старших странников дзен-тано, а также друг друга и сообщить следующее: необходимо явиться в отделения Ордена и сменить оружие и обмундирование на более простое. Ордену нужны были деньги для закрытия долгов перед имперским сенатом и, тем более, перед ИВБ (Имперским Всеобщим Банком).

Глава ордена – тэнно-ками – выщипал бы всю растительность на себе по волоску, но после пятого отказа и в гномьем, и в эльфийском банках в предоставлении очередного беспроцентного займа ему уже было просто не до того. Орден Странствующих Рыцарей стремительно катился к одному из грандиознейших банкротств за всю свою более чем столетнюю историю.

Разум требовал напиться, а на душе скребли кошки. Впрочем – улыбнулся про себя Тит, наливая из глиняной бутылки ароматно пахнущее бордовое блаженство, – Дин парнишка не промах! Пусть ему и пришлось сдать казённое (хм!) имущество, но ведь у него ещё один есть! Да, на за спиной. Короткий такой, скорее длинный кинжал, чем меч. Но безоружным дзен-тано Диннао не останется! Если бы не эта клятая магическая печать на монастырском оружии…

Окончательно успокоившийся мастер Тит отхлебнул из кружки элитное монастырское. Разлившееся по организму тепло окончательно примирило его с этим несовершенным миром.


* * *

В парке по-прежнему было людно. Дин шёл по дороге в сторону Храма Всех Богов и мрачно пинал подвернувшийся камешек. Настроение было… поганым оно было и преотвратным.

После приснопамятной стычки с разбойниками он с удовольствием принял приглашение пожить в одном из трактиров, который принадлежал брату спасенного главы семьи. Денег с него не брали, но от помощи по хозяйству никто не отказывался. Так прошла зима. И пусть бывало голодно порой, но у Дина имелась крыша над головой и более-менее удобное место для жилья.

Однако наступила весна, и юный рыцарь понял, что пора менять место жительства. Нет, прямо ему об этом никто не говорил, но… И косые взгляды, и шёпотки за спиной, и «Спасти-то он спас, а потом сел на шею и ножки свесил» и прочее в этом духе. В целом, помалкивали, конечно, – рыцарь-странник – это вам не хвост собачий! – но осадок копился. В конце концов однажды холодным мартовским утром Дин собрал свои небогатые пожитки, поблагодарил за кров и хлеб хозяев трактира и отправился в город на поиски работы по своему профилю. В прощаниях хозяина и прислуги сквозило тщательно скрываемое облегчение.

Пошатавшись немного по городу и не найдя для себя работы по назначению, рыцарь стал подрабатывать на случайных заработках, благо что лесопильни, кузницы, мельницы и прочие заводики охотно брали на разовую работу крепко сложенного юношу.

Да, не о таком мечтал юный дзини в годы своего обучения в Ордене, но… что есть, что есть. И снова, скрипя зубами, Дин разгружал мешки, ворочал тяжёлые брусья и таскал ящики. Уехать бы из города, но денег не было совсем. Едва хватало на еду и оплату места в одно из гостиниц Западного района. Всё надоело. Что делать с этим, Дин не имел ни малейшего понятия.

Солнце перевалило за середину небосвода и продолжало щедро поливать теплом и светом и без того раскалённые городские улицы. Даже в тени деревьев было душно, про открытые пространства и говорить не приходилось. Возникало ощущение, что на дворе не май месяц, а, скорее, июль или август. На небе – ни облачка.

Дин мрачно двигался по улице, стараясь держаться в тени домов справа. По левой стороне дороги тянулся городской парк. Где-то внутри него озеро Лист дарило прохладу и отдых горожанам, которые рискнули в разгар дня прогуляться по своим делам куда подальше. Вокруг озера в кажущемся хаосе были расположены лавочки и небольшие павильоны. Парковые аллеи приглашали к неспешному променаду в тени вечнозелёных кипарисов, плакучих ив и раскидистых каштанов. Но тано Дин решительно воротил прочь лицо. Тано Дин был рассержен и расстроен.

Как теперь будет проходить его и без того затянувшееся путешествие, Дин не знал. У него отняли меч, у него не осталось денег даже на ночлег. Дороги до Астрильского монастыря неблизкие, небезопасные, и, что важнее, дорогие. Первые два пункта не вызывали никаких нареканий, более того, дзен-тано их приветствовал со страшной силой. Вот сейчас, например, жутко хотелось начистить кому-нибудь рожу. В дороге обычно с этим проблем не возникало. Всегда найдётся глупое создание, которое может на вечернем привале где-нибудь в степях смачно рыгнуть в сторону стройного парнишки в куртке с медными бляхами на плечах и заявить нечто вроде: «Эй, ик… Сраник, дай пива, а то я хочу, ик… потанцевать с тобой, а ты такой, ик… страшный, как будто пацан! Что, ты и есть пацан? Ик! Не знал…»

Обычно после такого незадачливый пропойца обнаруживал себя поваленным на землю и уткнутым носом в какие-нибудь отходы жизнедеятельности, после чего резко трезвел и начинал вымаливать себе прощение. Особенно способствовала пониманию той задницы, в которую он себя закопал, вывернутая за спину до хруста костей рука или повёрнутая под неестественным углом нога, или… Да мало ли в человеческом (эльфийском, гномьем) организме костей? А дзен-тано в монастырях, помимо всего прочего, сдавали основы медицинского дела, анатомии и полевой хирургии, так что Диннао от недостатка знаний вовсе не страдал.

В таких случаях люди обычно начинали жалеть парнишку или делали вид, что ничего не происходит, однако и в первом, и во втором случаях не вмешивались. Однако после понимания, что рядом с ними сидит Странник, разговоры резко умолкали, и вокруг образовывался круг отчуждения. Сначала Дин пугался, потом его это бесило, а сейчас он к этому привык.

За раздумьями Диннао не заметил, как прошагал несколько кварталов и очнулся только когда перед ним открылась обширная площадь и в её центре засверкал витражами высоких стрельчатых окон Храм Всех Богов.

В лучах вечернего Солнца центральный высокий купол цвета тёплого песчаника приобрёл таинственную красно-оранжевую окраску. Романтичного флёра добавляли пушистые облачка, медленно плывущие вокруг купола. Поговаривали, что к этому феномену приложили руку волшебники из Магической Академии, хотя, на самом деле, это мало кого волновало.

Вокруг главного купола расположился каскад зданий поменьше, все круглого сечения, высокие и низкие, непостижимо уютные в обрамлении пышной растительности и розового цвета плодовых деревьев. Тут и там вокруг зданий храма были разбросаны высокие тонкие башенки, скорее, шпили, чем нечто другое. Поговаривали, что это магические громоотводы, что умники из Магической Академии частенько используют их в качестве аварийного сброса во время своих экспериментов на полигоне Академии. Доморощенных аналитиков не смущало даже то, что Академия находилась практически на выезде из города, в то время как Храм Всех Богов стоял на одной из центральных площадей.

Логика в подобных рассуждениях обычно отсутствовала. Но любителей теории заговора это не останавливало. Всегда найдётся философ-самоучка, способный объяснить вскочивший на носу прыщ происками враждебных сил.

По периметру Храма шла невысокая декоративная ограда из аккуратно подстриженных кустов и молодых кипарисов. Она закрывала правильный круг вокруг построек, что в целом придавало и без того небедному заведению весьма импозантный вид.

Если зайти за зелёную ограду, вперёд побегут дорожки из белого песка и серого камня. В этом месте каждый мог найти свой символ веры. Обычно статуи богов не выносились на публику в сад при Храме, но за последние пять лет было сделано исключение для божеств природы – различных дриад, нимф и наяд, и теперь посетителей встречали полускрытые в зарослях молодых деревьев белые полуобнажённые статуи с таинственными улыбками на губах.

Отдельно стояли статуи Всевышнего (Создателя этого мира – по заключениям подавляющего большинства разумного – или считающего себя таковым – населения цивилизованного мира) и Падшего (или Разрушителя – согласно всё тому же большинству). Эти статуи расположились в главном здании.

Центральное здание Храма поражало размерами. Во-первых, его венчал самый большой купол в мире – по заверениям служителей культов, а также многочисленных туристов. Во-вторых, изнутри оно выглядело больше, чем снаружи.

Внутри всё было убрано в золотые и темные, чёрно-серые тона. Посетитель входил в Храм с внутренней боковой стороны, и стоило ему сделать ещё пару шагов, как перед ним открывался великолепный витраж, изображающий момент создания мира и возникновения разумной жизни. По бокам от входа разбегались два ряда колонн из чёрного камня на первом и покрытые золотом на втором этажах, завершая свой полукруг возле изображений в камне двух самых значимых божеств этого мира.

Если восхищённый посетитель поворачивал свой взгляд направо, в восточном направлении – согласно розе ветров, выложенной на серо-чёрном полу аккурат под центральной точкой купола, – то через несколько десятков метров перед ним вставала статуя Всевышнего из белого мрамора в полный рост, то есть практически от гранитной плитки пола до начала основного купола Храма.

Сама статуя находилась в нише, украшенной полукруглым сводом, за спиной статуи находился витраж с разноцветными стёклами, выложенными в случайном порядке.

Сам Создатель был изображён в свободных ниспадающих одеждах, лёгких сандалиях и капюшоне, скрывающем его лицо, которое было слегка повёрнуто направо. Его левая нога была выдвинута, левая рука протянута раскрытой ладонью вперёд, правая, согнутая в локте, завершала жест пальцами – безымянный палец опирался на большой, остальные выпрямлены. В целом статуя оставляла ощущение вежливого настороженного внимания к противоположной стороне зала.

Когда посетитель оборачивался на запад, его встречал Разрушитель. В свободных одеждах, капюшоне, скрывающем его лицо, он был сильно похож на Создателя. Чёрный обсидиан, из которого была выполнена статуя, играл бликами света, падающего через витражи и оконные проёмы, и в целом создавал калейдоскоп отраженного света.

Падший, казалось, был немного задумчив. Копируя позу своего визави, он, тем не менее, был другим. Левая рука была вытянута вперёд, её пальцы сжимали что-то невидимое, но ощутимое. Правая рука была занесена над головой, как будто держа в руке копьё. Но никакого копья там не было. Вид у Разрушителя был на удивление задумчив, словно он сам сомневался в своих действиях.

Когда ошеломлённый посетитель ощущал потребность с кем-то поговорить об этом величии и чувстве причастности к истории, то с удивлением обнаруживал около себя неприметного служку в тёмно-синих с золотом одеждах Храма. Тот с удовольствием рассказывал о том, что лица скрыты, поскольку они – боги – олицетворяют силы природы, а именно – её тёмное и светлое начала. Как день будет сменяться ночью, так и Создатель будет творить миры, а Разрушитель – вести их к постепенному угасанию и гибели. Как будут жить невинные дети, осенённые внутренним светом, так будут и умирать старики, глядящие в беспросветную тьму.

Всё в мире сбалансировано. Пора цветения сменяется периодом увяданья, зима сменяет осень, та – лето, а лето идёт после весны. Братья поневоле, ставшие ближе друг другу, чем кто-либо, но равно делающие невозможную для другого работу, – вот кто такие Всевышний и Падший в этом мире. Они не могу без друг друга, они – часть целого, без первого никогда не будет второго.

Но равновесие склонно нарушаться. Именно поэтому Создатель насторожен, а Разрушитель – печален. Они ведут бесконечную войну на сторонах тех, кто истово служит яркому Свету и тех, кто отдал своё сердце бархатной Тьме. В сражениях куётся истина. Но какова она – не знает никто.
Поэтому у них скрыты лица. Может, сейчас они гуляют по Городу-на-Реке, обмениваясь впечатлениями об этом мире, попивая светлое (или тёмное!) пиво и размышляя о жизни в целом. А потому не будет ли так любезен уважаемый посетитель Храма Всех Богов откинуть рубль-другой на пиво для храма и его служителей? Нет? Ну хотя бы с десяток копеек? Ай, спасибо тебе, добрый человек, пусть всё в жизни у тебя будет сбалансировано! И служка убегал в поисках нового неофита, жаждущего объяснений и рассказов, а проникшийся величием посетитель шагал дальше, с новым вниманием рассматривая витражи, статуи и великолепное убранство Храма.

Диннао обо всём этом знал. Он тоже попался на добродушный развод служителей храма. Когда он попытался вспылить, служка заявил ему с непроницаемым лицом, что его деньги помогут просуществовать ещё немного обширной храмовой братии. На резонный вопрос, а что делать самому Дину, служитель усмехнулся и сказал: «Молодой человек, вы нигде, случаем, не согрешили? Уверен, что да. Так что, не беспокойтесь, как вас там… ах да, Диннао, мы употребим эти деньги на молебен о закрытии вашего кармического долга. Всего хорошего, юноша». Похлопав озадаченного рыцаря по плечу, служитель направился вглубь Храма, насвистывая легкомысленную песенку.

Только выйдя из здания, Дин сообразил, что его ловко надули, поскольку ничего нового от служки он не узнал, значит, и платить было не за что. Тогда он уже почти решил вернуться обратно и потребовать свои деньги (пятьдесят копеек, между прочим!) назад. Но тут перед его внутренним взором возник отец-настоятель Астрильского монастыря почтенный мэтр Ломистий, дзиму-тэн Ордена Странников на территории империи.

Мэтр качал пальцем перед носом юного послушника, дзини Ордена Странников, хитро щурился и стыдил Диннао: «Уж не знаю, за какие грехи мне такое суетливое наказанье, как ты, юный Дин, но в одном я уверен точно: у тебя добрая душа, но ты всё ещё глупый мальчик, и таковым останешься очень долго, как бы я не старался. А потому, кто знает, какие именно твои поступки правильные, а какие – не очень?

Я в меру своих скромных сил вместе с моими коллегами даю тебе направление, в котором ты должен следовать и вразумляю тебя словом пастырским и ремнём тяжёлым, но тут, – настоятель положил руку на грудь ученика, где гулко билось сердце, – тут у тебя должно быть понимание правильности или неправильности твоих поступков, а также чувство равновесия. Равновесие, юный дзини, – вот основа нашего искусства, – он посмотрел на восторженные глазёнки мальчишки, вздохнул, развел руками, словно бы извиняясь, и рявкнул:

– Дзини Диннао, пять кругов вокруг монастыря бегом… марш!».

Дин тогда только поморщился, вспоминая себя в дни обучения в Астрильском монастыре, но про деньги решил не думать. Кто его… а вдруг, и вправду, спишут некоторые его прегрешения?

Зато сейчас, вечером майского дня, вид Храма не вызывал ничего, кроме эстетического восхищения. Ни благоговейного трепета, ни желания замаливать свои проступки, ни-че-го.

Диннао удовлетворённо кивнул и повернул направо, к Никсу. Река ощущалась даже отсюда, за пару кварталов от набережной Старого города.

Оставив позади Храм и раздумья о высоком, Диннао направился вперёд, и в скором времени вышел на укреплённый гранитом берег. Здесь начинался вытянутый вдоль Никса район кузниц, мукомольных и стекольных заводиков, прачечных и лесопилок. Здесь Диннао повернул направо, оставив реку по левую сторону.

Набережная Старого города, по которой шёл Дин, представляла, в некотором роде, уникальное зрелище. Никс делил город на две части, быстрая Монти отрезала ещё один кусочек – примерно четверть от общей площади. Западная часть и являлась Старым городом – здесь находился замок, хаотичная в большинстве своём застройка, главный рынок, Храм Всех Богов и городской парк. Юго-восточная часть представляла из себя область города с Южным рынком, городскими трущобами, военным городком, плановой застройкой и обширным портовым районом. Запад и северо-запад делили между собой городские кварталы со спальными районами, Магическая Академия, квартал Магов и казармы городской стражи. По течению Никса при входе в город находилась небольшая крепость, окружённая водой, перегородившая цепями и центральное течение реки, и вход направо, в городскую гавань.

Левый берег Никса народ прозвал Кузнечной улицей. Несколько кварталов подряд были отведены под кузни, пекарни, плавильни и прочие небольшие заводики. Почти все они работали от речного течения.

Водяные колёса. Вот суть торгового успеха Города-на-Реке. Придуманные неизвестным мастером, они получили своё распространение в городе несколько поколений назад, а сегодня водяное колесо подливного типа распространилось до южных окраин империи.

Наступила весенняя ночь. Тут и там зажигались газовые фонари, яркие ночные лампы с зеркальными поверхностями, факелы и фонарики. Диннао шёл вперед, окружённый ореолом тёплого света. В такой ранний (или поздний) час на улице было мало народу, все были заняты своими делами. Огромные колёса вращались не переставая, поскрипывая и грохоча. Все они были внушительных размеров.

Каждое колесо представляло из себя замысловатое устройство в виде круглых ободов, соединённых под углом плоскими лопатками, которые и позволяли течению вращать вокруг своей оси всю конструкцию. Сама ось располагалась на высоте двух-трёх метров от земли и от неё шла передача через систему шестерёнок и коленвалов в подворье, где, в зависимости от направленности деятельности, сила применялась для замешивания теста либо для ковки металлов.

Дин прошагал уже целый квартал, как вдруг его внимание привлекла нестандартная ситуация. Огромное – выше своих товарищей почти в два раза – колесо с металлическими заклёпками и хитрой системой, передающей момент вращения сразу на две подачи, выведенные на разные высоты, прекратило движение и с мучительным скрипом остановилось.

У этого устройства даже был отдельный мостик со стороны реки с оградой из металлических прутьев. Сам подход к колесу был перекрыт небольшим двориком с внушительным забором и крепкой даже на вид металлической дверью. Похожий забор с такой же дверью находился напротив. Диннао подумал, и повернул направо.

В колеблющемся свете факелов он прочитал табличку рядом с со входом во двор: «Гведдри Террадок, потомственный кузнец, принимает заказы на обработку и создание изделий из различных сортов железа, чугуна и стали. По вопросам выдачи готовой продукции обращаться в шестой и последний дни недели каждого месяца с полудня до заката». Ниже от руки было приписано: «Перекую ваш меч на что-нибудь полезное! Дайна Террадок». В конце предложения стояли две точки и закрывающая скобка.

Хмыкнув, Диннао уже решил постучаться в дверь, как его взгляд привлекла ещё одна надпись, выцарапанная прямо на дереве забора и поэтому плохо различимая в свете факелов: «Без денех ни хадите! Миластыню не подаём! Къян Кры… Террадок». Дин ухмыльнулся – забавная семейка! – и постучал в дверь.

– Уже бегу, подождите немного! – раздался женский голос, послышался топот ног, и в ту же секунду дверь распахнулась наружу, едва не выбив Диннао нос. – Ох, извините, пожалуйста! Вы в порядке? – на Дина уставилась миниатюрная синеглазая девушка в простом домашнем халате с цветочками и тапочках с заячьими ушками. Чёрные волосы были укутаны в тюрбан белой ткани, а рельефные руки нервно теребили молоток, размер которого заставил Дина икнуть – молот был с кулак взрослого мужчины и с рукоятью длиною в локоть.

– Я… Да, в порядке, спасибо, – Диннао с трудом заставил себя оторваться от синих глаз прелестницы, – у вас тут, это… колесо остановилось.

– Какое? Ах, это! Ничего страшного, плановая проверка системы безопасности! Примите нашу благодарность за то, что не прошли мимо и предупредили нас! – говоря это, девушка нервно перекидывала молот из руки в руку и оглядывалась так, будто бы куда-то спешила. – Как вас зовут, сэр… – она на мгновение сбилась, – …Странник?

– Моё имя – Диннао ап Диннариус эль Рина, молодая госпожа, – учтиво поклонился Дин.

– Очень приятно, сэр Диннао, меня зовут Дайна ап Гведдри Террадок, если пожелаете себе заказать новое оружие или починить старое, кузня Гведдри к вашим услугам по будням с утра до вечера, – проговорив скороговоркой эту информацию, Дайна торопливо захлопнула дверь, едва не прищемив Дину нос. До юноши донёсся её сердитый голос и звук убегающих мягких тапочек:

– Къян, ты куда мочалку засунул, лишенец? Говори, не то хуже будет! Я перед клиентом стояла растрёпанная, в халате, а могла уже нежиться в ванной! Что?! Куда ты её спрятал?! Ах ты мелкий паршивец, бегом на чердак за новой, ворюги кусок! Чтоб через минуту был здесь! И после не сметь подглядывать, я новую систему запоров придумала, ошпарит кипятком как миленького!

– Дайна, сестрица ты ненаглядная, – донёсся до юноши смеющийся мальчишеский голосок. – Я не собака, на кости не бросаюсь! К тому же рано мне об этом думать, я ещё ма-а-аленький!

– Сволочь, – задохнулась от негодования девушка, – лягушку в постель – не маленький, свистнуть список заказов на неделю – тоже, а как ответ держать, так всё, одиннадцать лет, мал ещё?! Создатель, – кротко попросила Дайна, – дай мне сил справиться с младшим братом-придурком. А ну пошёл прочь, мелочь! Стой, мочалку верни!..

Дин в полном ошеломлении стоял под забором, не в силах прекратить подслушивание. Только что его коснулся кусочек яркой и весёлой жизни обыкновенных людей. Интересно, каково это, когда есть младший брат или сестра? А когда есть отец и мать?..

Диннао помотал головой, вытряхивая непрошенные мысли, и решительно направился вперёд. Вскоре по левую руку заиграл огнями разводной мост – ещё одно инженерное чудо, к которому приложил руку и гномы, и эльфы.

Переправившись на правый берег реки, Дин решил не терять времени даром, и, свистнув городской экипаж, отдал семь копеек за проезд (осталось пять, эх!) и практически напрямую, с комфортом, отправился к Северным воротам.

В экипаже, помимо юноши, оказались две дамы преклонного возраста, гном в пропыленном кожаном фартуке и тёмная личность в чёрном плаще с капюшоном, которая старательно делала вид, что её здесь нет. Хмыкнув, Дин отвернулся и стал смотреть в окно.

По обеим сторонам улицы бежали назад двух- и трёхэтажные дома, освещаемые муниципальными газовыми фонарями. Спустя некоторое время улица раздвоилась, впустив в центр себя полосу высоких зелёных кустов. За живой оградой играл бликами фонарей на чёрной воде небольшой канал с переброшенными через него мостами.

Наконец городской дилижанс выехал на площадь перед Северными воротами, заложил лихой разворот вокруг фонтана (Дина чуть не выбросило из экипажа) и остановился, скрипнув рессорами.

– Остановка «Северный фонтан», конечная. Освобождаем места, дамы и господа! – скрипучим голосом оповестил возница. Так как никто в пути не подсаживался, а дамы сошли парой остановок ранее, затерявшись в спальных кварталах, то Дин переглянулся с гномом и с тёмной личностью, а затем вежливо сказал:

– Спасибо за поездку, всего хорошего! – и поспешно вышел наружу.

Гном буркнул что-то вроде «спсибо, дсвиднья» и зашагал в глубину двухэтажной застройки, насвистывая фривольный мотивчик. Тёмная личность молча протянула извозчику ещё семь копеек. Тот флегматично ссыпал их в небольшую фаянсовую кошечку-копилку, свистнул, гикнул, и экипаж, скрипя колёсами и качающимися огнями, потихоньку исчез где-то в лабиринте городских улиц.

Дин шагал к открытым створкам городских ворот, радуясь, что ещё не полночь и нет нужды платить пошлину за выход. Внезапно по всему городу поплыл величавый перезвон. Это часы на ратуше, площадях и Храме Всех Религий начали медленно отбивать полночь. В отчаянии Дин перевёл взгляд на дежурного лейтенанта, с интересом наблюдавшим за ним. Сжав зубы, Диннао ускорил шаг, стараясь выйти за пределы города до полуночи.

– Ставлю три копейки, что добежит, – это сержант выглядывает из караулки.

– Принимаю и ставлю пять, – это уже стражник на воротах.

– А я против, ставлю восемь, – лейтенант со скучающим зевком начал крутить правой рукой во ̀рот с магическим замком. Огромные ворота начали медленно закрываться.

Дин ускорился, почти побежал и в последний момент успел ужом ввинтиться в щель между створками метровой толщины. За его спиной ворота закрылись с ужасающим грохотом, а городские часы перестали отбивать полночь. Повисла напряжённая тишина.

– Эй, вьюнош, ты жив там? – городская стена снаружи освещалась редкими факелами и светом ночных светил, а потому было сложно разглядеть кого-то непосредственно перед ней. Стражник, задававший вопрос, опасно свесился со стены и начал размахивать факелом, подслеповато щурясь в темноту. – Ау, молодой человек!..

Прилетевший из темноты камень звонко щёлкнул блюстителя порядка по шлему. Испуганно отшатнувшись, стражник установил факел в держатель и крикнул товарищам внизу:

– Всё в порядке, гоните мои денежки!

– А не врёшь? – донеслось в ответ.

– Чтоб меня сожрал Разрушитель, нет! Этот негодяй оставил вмятину на моём шлеме!

Дружный гогот снизу был ему ответом.

– Эй, парниша! – заорал стражник, вглядываясь в темноту. – Ворота открываются в пять утра! Имей в виду! Если захочешь ещё раз повторить свой трюк, только скажи! Я тогда больше монет поставлю, – удовлетворённо пробурчал он.

Вновь прилетевший из темноты камешек высек искру из каменного зубца городской стены, привлекая внимание стражника к словам, которые появились в воздухе и тут же растаяли: «Спасибо, всего хорошего».

– Так он ещё и маг, – икнул бедняга. – Надо срочно выпить. Где моя заначка?..

У него, как и у каждого порядочного блюстителя закона, всегда была под рукой маленькая заветная фляжка, содержимым которой было так хорошо запивать разносы от начальства и прочие потрясения нелёгкой жизни стражника…

Диннао улыбнулся. Трюк с надписью стоил ему минимальных потерь энергии, а уж контролю и распределению внутренней силы послушников Ордена обучали чуть ли не на первых месяцах занятий.

Надо поспешить. Юноша нахмурился. Его тайную закладку в лесу никто не должен найти. Никто… вот только на душе неспокойно, и сердце покалывает от дурных предчувствий. Дин перешёл на лёгкий бег, направляясь к лесному массиву, темневшему в километре от городских ворот.

Предчувствиям юный рыцарь привык доверять, а потому, не прерывая бега, он сосредоточился на подготовке к бою. В том, что он состоится, Диннао уже не сомневался. Слишком знакомые ощущения, как от буравящих взглядов в спину, только здесь они были направлены на него из леса, куда он направлялся.

Соединив подушечки безымянного, мизинца и большого пальцев на обеих руках и выпрямив остальные пальцы, юноша молча приближался к деревьям. Всё его тело перетряхивали волны энергии, убиралось лишнее и добавлялось недостающее. Вокруг рыцаря начало разгораться лёгкое медовое сияние.

Спустя минуту юноша поменял положение рук, соединив вместе пальцы левой и правой, оставив большие пальцы параллеьно друг другу. Теперь сияние вокруг него медленно угасало, но сам Дин странным образом становился всё четче и крепче.

Мимо замелькали первые деревья. На проносившихся мимо полянах блуждали синие и зелёные огоньки, закрываемые стремительными бесшумными тенями. Они двигались с юношей наравне, не приближаясь и не отставая. Дин снова сменил хватку. На этот раз он соединил вместе безымянный и большой пальцы с небольшим надавливанием, а остальные оставил в выпрямленном состоянии.

В тот же миг со всех сторон взметнулись стрелы и, противно жужжа в воздухе, направились в рыцаря – убить, смять, исколоть, но… с мерзкими взвизгами все отрикошетили в разные стороны от неожиданно появившегося на рыцаре серебряно-зелёного полного доспеха, от которого исходило мягкое призрачное сияние.

– Что, съели, твари?! – мстительно улыбнулся сквозь щель забрала Диннао. – Потерпите ещё немного, сволочи, ух я с вами разберусь!

Тени не ответили. Они продолжили бесшумный бег в том же направлении.

Вот и поляна. Огромная и красивая… была бы, если б не личности в тёмных балахонах, старательно ковыряющие дупло дуба на краю поляны, закрытое энергетическим пологом медово-жёлтого цвета с изумрудными проблесками.

– Как же мне вас не хватало, ребята, – с наслаждением протянул Дин, остановившись на краю поляны. Тени молча сгрудились под дубом. – Как же хорошо, что вы здесь, редиски! Поганый день, вынужденная вежливость, отнятый меч, нет денег в кармане!! Всё, держите меня семеро! Я пришёл, спасибо за внимание, сейчас, должно быть, буду убивать!.. – с маниакальной радостью заявил Дин.

Тени молча переглянулись и ринулись в атаку. Диннао выхватил меч и с диким рёвом побежал им навстречу, при этом левой рукой он продолжал удерживать жест защиты, который формировал на нём абсолютный доспех.

Рубка вышла знатной. Дин рубил и колол коротким одноручным мечом, тени вились вокруг, уворачиваясь и раздражённо шипя, клацая клинками и пуская из темноты арбалетные болты, но ни одна сторона не брала вверх.

– Знаете, в чём ваша ошибка? – с наслаждением фехтовал Дин, пропуская клинки над головой и вертясь, как уж на сковородке. – Вы не можете в меня попасть, потому что меня здесь нет! – и он захохотал. – Я всегда чуть ближе или чуть дальше, я модифицировал эту мудру, слышите, вы, поганые шакалы! Она не только даёт доспех, она ещё и кидает вокруг ложные местоположения с частицами моей ауры, ясно?! Вам никогда не попасть в меня, неудачники!

– Ты человек, и ты скоро умрёш-ш-шь, – в свистящем шёпоте угадывались разные голоса. – Мы тебя вымотаем, рыцарь…

Дин только рассмеялся в ответ. Сражение продолжалось, и юноша с ужасом почувствовал, что противник прав. Запасы энергии небесконечны, и скоро ему будет сложно удерживать доспех и ложные цели, чуть позже он не сможет сражаться мечом, после… А после он вырубится от истощения и на всей его жизни можно ставить большой и жирный крест. Надо что-то придумать. Дин затравленно огляделся вокруг.

В процессе схватки они довольно далеко отошли от дуба. Но шанс прорваться к нему всё же был. Маленький такой, крохотный… Дин рванулся вперёд.

Меч за спину, правую ладонь в кулак, раскрытую левую – прижать сверху, в голове одно – только бы успеть!

Вокруг рыцаря возник золотой с изумрудными жилками купол абсолютной защиты буквально от всего. Заклинание было открыто сумасшедшим магом несколько сотен лет назад. История не сохранила его имени. Это единственное заклинание, которое прижилось во всех школах магии, поскольку использовало только внутренние резервы. В зависимости от них, оно могло держаться секунду-другую. Могло и минуту. Рекорд поставил прошлый архимаг Магической Академии – на полигоне он простоял под куполом около получаса.

Недостатком являлось полное истощение, наступавшее за пару мгновений до конца действия щита Шамбалы, причём, неважно, было ли оно применено с использованием всего своего резерва или нет, истощение наступало всегда. После окончания действия маг становился беспомощнее младенца – на некоторое время. Нередки бывали обмороки и даже случаи смерти. Единственные, на ком не проверялось действие этого заклятия, были драконы. Они давно покинули этот мир, и уже более двух сотен лет ни один из них не появлялся здесь.

Дин бежал, удерживая купол и молясь, чтобы хватило сил на выполнение задумки. В Ордене слегка усовершенствовали заклятие абсолютной защиты. Теперь после прекращения действия обновлённое заклинание действовало по-другому. Купол защиты, или, в данном случае, атаки, за три-четыре секунды до своего отключения начинал вытягивать энергию из окружения, насыщаясь и становясь из жёлтого багрово-красным, а затем с оглушающим взрывом высвобождая её. Сам человек при этом оставался невредимым.

Самый большой недостаток этого умения заключался в редкой возможности его использования. Промежуток между заклятиями составлял ровно пятнадцать дней, пятнадцать часов, пятнадцать минут и пятнадцать секунд. В противном случае заклятие переходило в старый режим и послушно тянуло силы из владельца.

Дин старался не думать о том, что последний раз он применял щит Шамбалы около двух недель назад. Вот только в плюс по времени или в минус?.. Сейчас узнаем.

Диннао подбежал к дубу и остановился, запаленно дыша. Тени сгрудились вокруг. Они были повсюду, даже на ветках дуба и в воздухе. Казалось, что кто-то разлил в пространстве цистерну дешёвых чёрных чернил.

– Ты наш-ш-ш, рыцарь! – прошипели они разными голосами. – Ты умрёш-ш-шь!

Щит Шамбалы сменил цвет с жёлтого на багрово-красный.

– Да! Получилось! – если бы юноша умел танцевать, он бы бросился в пляс. – Умрите сами, жалкие недоноски!

Ужасной силы взрыв разметал теней по поляне, обжёг траву и дуб, под которым находился Дин. Сам юноша выглядел довольно невредимым.

– Вот оно как-то… Ночью это довольно необычно, – пробормотал рыцарь.
Небо на востоке начало светлеть. Время приближалось к трём часам ночи.

Диннао недоумённо помотал головой. Казалось, схватка длилась, гораздо меньше, но нет, над верхушками деревьев разгорался малиновый рассвет.

Ошмётки теней разметал предрассветный ветер. Дин подошёл к дуплу, пробормотав слова деактивации защиты, и достал промасленный свёрток с торчавшей из него ореховой рукоятью клинка без набалдашника и с круглой фигурной гардой. Судя по длине свитка, внутри находился либо кинжал, либо части лезвия более длинного клинка.

Пошебуршав в дупле, юноша достал две золотых монеты и удовлетворённо улыбнулся. Старая, ещё со времён босоногого детства, привычка делать заначки повсюду не подвела и на этот раз.

Внезапно всю поляну залил ослепительный белый свет. Дин мгновенно активировал доспех, все силы направив на прочность и отражение ударов, бросив на землю свёрток и монеты. Затем юноша медленно повернулся.

– Какой симпатичный юноша! – раздался нежный мелодичный голосок из центра ослепительного сияния. – Какое необычное применение щита Хаоса! Ты же адепт Порядка, так?

– Что? Кто вы? Я не понимаю, о чём вы говорите, – Дин настороженно наблюдал за смутным в сиянии силуэтом сквозь щель в забрале.

– Конечно же не понимаешь, милый мальчик! – от мелодичного смеха у юноши пошли мурашки по коже. – В этом примитивном мире Порядок называют Равновесием, что вовсе не одно и то же! Позволь тебе кое-что показать, мой дорогой… – с этими словами часть белого сияния удлинилась и пронзила левое плечо рыцаря, прошив насквозь его доспех. Дин чуть не заорал от внезапной боли. Капли крови суматошно мешались с его мыслями: «Как?.. Кто она такая… Защита… Я не могу…»

Нежный голосок, между тем, продолжил:

– Это, дорогой мальчик, была чистая гармония. Каково это – убрать всю хаотичность в части тела? Когда молекулы крови внезапно перестают двигаться просто так и начинают формировать кристаллические структуры? Когда мышцы превращаются в идеальный кристалл и исчезают, потому что твоё тело его отторгает?

– Я… убью… – прохрипел Дин. В голове не осталось ни одной внятной мысли. Силы юноши были на исходе. Начал исчезать доспех, истаивая по частям в дым.

– Как жаль, что я не могу здесь задерживаться, – прозвучал капризный голосок. Сквозь пелену мушек перед глазами Дин пытался удержать равновесие. Только бы не упасть! – Хоть маги у вас и простофили, скоро они засекут необычный всплеск магии гармонии в этом лесу. Не скучай, малыш, мы ещё встретимся!..

Сияние стало угасать, перебиваясь рассветным Солнцем. Дин упал на колени. Левое плечо нещадно ныло, как будто оттуда был выгрызен внушительный кусок. Поднявшийся вновь ветер стал трепать волосы рыцаря, и в его шуме рыцарю почудился нежный смешок.

Содрогнувшись всем телом, Диннао подобрал свёрток, из последних сил запихал монеты в карман штанов и пополз в кусты неподалёку от дуба. Сил не было совсем. Добравшись до цели, юноша лёг на траву и провалился в глубокий сон. Серебристый доспех окончательно развеялся и призрачной дымкой истаял в рассветное небо.