02. Смертельный вояж старлея Иванова (Точка невозврата II)

Зато хорошо знали, что будет дальше в штабе Краснознаменного Дальневосточного военного округа, куда по цепочке: сержант (срочно, срочно) – машинист тепловоза (ох, мать, до пенсии не доработаю) – диспетчер (все, кранты, переведут в костыльщики на дальний перегон) – начальник станции (жена, готовь теплые вещи) – военный комендант (трезвеет мгновенно) - командир части (пистолет из сейфа, патрон в патронник)– штаб округа, было доложено, что будущее не сулило ничего хорошего.

Командующий собрал экстренное совещание. Главный вопрос, который стоял на повестке: “Как?”

Как такое вообще могло произойти? Где это видано, где это слыхано, чтобы охраняемый вагон отцепили и увезли в неизвестном направлении? Ошибка?! Диверсия?!!! Терроризм?!!!!! Вы понимаете, товарищи офицеры???!!!!!!!!!!!

Мхатовская пауза; не в смысле актерского мастерства, а в смысле – сказать нечего. Да, случай тяжелый: днем, под охраной, исчез вагон с ракетным комплексом “Чингачгук”, и не простым, а новейшей разработки и самого, что ни на есть, стратегического назначения. Даже еще не испытанным (куда полетит ракета, хрен кто знает), только везли на полигон. Восемь штук таких всего в мире. И перевозка была секретная, и комплекс секретный, и вся подготовка к испытаниям – сверхсекретная, а вагона нет.

Командующий обвел офицеров суровым взглядом. Каждый чувствовал себя как суслик во время Куликовской битвы - что что-то происходит, а понять невозможно.

- Хватит играть в молчанку, не на допросе, – продолжил паузу, – Пока.

- Разрешите, товарищ командующий. Может, простое разгильдяйство, обычное дело для железной дороги. Могут отправить вагон в Краснодар вместо Красноярска.

- Все тупики обшарили, путейцы мамой клянутся, что не отцепляли. Транспортную милицию и прокуратуру на ноги подняли, а результата нет.

До кого-то доходит вся серьезность ситуации. Тут не погонами, тут свинцом пахнет.

- А если это просто воровство? Время трудное, многие промышляют. Масса тары вагона около шестидесяти тон, даже если сдать в пункт приема металла по самой низкой цене, нехилые деньги заработать можно. Плюс вест груза.

- Откуда такие познания, полковник, сдавал, что ли?

Полковник смутился.

- Никак нет, только предположения.

- Какие, к черту предположения, кто - ж его примет, это же ВАГОН!!! Тем более с военной техникой.

- Может, кто-то свистнул вагон ради самого вагона. Какие-нибудь коммерсанты с юга, овощи-фрукты возить тудым - сюдым. Увидят, что там и бросят, может, кто и сообщит.

- Как ты это себе представляешь? Позвонит какой-нибудь сознательный гражданин и скажет: “Товарищи военные, я нашел вагон с ракетой, случайно, не ваша, не вы потеряли? Идиотизм. Начальник штаба доложите подробно о ЧП”.

А если подробно, то дело обстояло так. Ракетные комплексы были действительно сверхсекретными. Настолько, что решили, чтобы не привлекать внимания, поручить охрану до места испытания обычному караулу неприметной воинской части (отличный план, рыдают все разведки). Ни командование части, ни караул, ни железная дорога не знали, что за груз, так что с этой стороны утечки быть не могло. Но план не сработал, видимо, информация, все-таки где-то просочилась (вернее верного, вагона-то нет). И, если определить место утечки, можно вычислить организаторов и поймать исполнителей (браво, все просто, как портянка).

Вошел адъютант.

- Товарищ командующий, вы приказали докладывать немедленно.

- Так докладывай, не тяни.

- Часовой найден недалеко от железнодорожных путей. Живой, но получил серьезный удар по голове, пока без сознания, поэтому ничего пояснить не может. Оружие не пропало (обрадовал, камень с души, хоть что-то), вагон не обнаружен (лучше бы автомат пропал). Сержант доложил, что с ними в вагоне ехал старший лейтенант Иванов. Отстал от своего поезда, попросился доехать до железнодорожного узла Поржач. Показал документы (мы-то знаем), помог с провизией, сержант разрешил. Это Иванов обнаружил отсутствие часового на посту и исчезновение одного вагона. Взял сотовый телефон у сержанта и исчез в неизвестном направлении. Поиски старшего лейтенанта ни к чему не привели.

- Кто такой, этот старший лейтенант?

- Старший лейтенант Иванов, командир взвода, войсковая часть 3315. В настоящее время находится в отпуске, поехал навестить родителей. По имеющейся информации, лейтенант Иванов принимал участие в операции “Беременная выхухоль” и “Плутониевая выжимка”.

- Тот самый лейтенант Иванов?

- Так точно, лично проверил.

- Интересно, продолжай.

- Все, товарищ командующий.

- Свободен.

Начальник штаба:

- Разрешите. Товарищ командующий, может это агент? Завербовали, пока он был в Южной Корее и в Китае. Мог сломаться, а то, что проведены успешно две операции, просто прикрытие для решения более коварного задания.

Командующий задумался, крепко задумался. Случайно старлей оказался в вагоне или, действительно, все это подстроено. И так и этак прикинул, сопоставил факты - нет, не складывался кубик – рубик.

- Я на доклад Министру обороны.

Командующий ушел в другую комнату.

- Соедините с Министром.

- Москва на проводе.

- Здравия желаю, товарищ Министр.

- Ну, что просрали вагон с секретным оружием? Вы так весь Дальний Восток просрете. Проснетесь утром, а нет его. Мне что Верховному прикажешь докладывать?

Дальше разговор проходил в том же духе. Рычание и раскаты одного под молчание и заикание другого. Но силы не бесконечны, и гроза уходит, и гром прекращается. Да и ситуация требовала иных действий, а не сажания на кол с колючей проволокой.

- Слушай внимательно, по данным ФСБ за этим объектом охотились разведки США, Англии, Германии, Турции, Северной Кореи, Бангладеш, Буркина Фасо и еще двадцати стран (какого черта раньше не сказали?). Кто именно использовал свой шанс, благодаря вашей преступной халатности (понял, не расслабляться, не дурак), не ясно. К тебе вылетают три спецгруппы. В твое подчинение. Поднимай все свои силы вплоть до музыкантов, писарей и спортсменов. Части с других округов тебе перебросить не смогу, перед НАТО не отпереться за такую переброску войск. Могут подумать, что хотим забрать обратно Аляску. Давай, действуй. Тут еще один маленький нюанс (и биться сердце перестало), на одной из ракет класса “Чингачгук”, которые могут маневрировать со скоростью пять Махов (да, дали маху с пропажей вагона), была установлена аэробаллистическая боеголовка (что за хрень?), и пропал именно этот комплекс. И если это оружие попадет в чужие руки (знал бы, сам поехал охранять), тут не только звезды с погон попадают, а даже те, что в небе, в общем, круто замешано, но между нами. Мы тут разбираемся, будут новости, сообщу. Поэтому не спим, не едим, не жрем (в смысле коньяк?), пока не найдем вагон, будь постоянно на связи, докладывать лично каждые два часа. Отбой.

Командующий вытер пот, снял промокший китель – кажется, первый вал выдержан, когда покатит второй – вопрос времени, а в том, что это неизбежно, он не сомневался. Хорошо, вылетели группы, часть ответственности Москва берет на себя, уже неплохо.

Ага, группы уже вылетели. А никуда они не вылетели. Еще только собираются. Но идут доклады по восходящей, обгоняя события: “Уже на аэродроме” (раз приказ, должны подъехать). Следующий докладывает своему начальству: “Уже в полете” (взлететь-то пара минут). Начальство докладывает: “Уже приземлились” (а куда они денутся). Получивший донесение, что уже приземлились, рапортует: “Уже в заданном квадрате в боевой готовности ждут указаний” (от ближайшего аэродрома до разъезда от силы час, пока то - сё, доберутся).

А никого еще нет в заданном квадрате, как и приземления и самого полета. Собирают еще команду, ищут бойцов. Кто подрабатывает, кто подал рапорт, у кого жена рожает, кто в похмельной депрессии. А таким оружие лучше не доверять. Распустили дисциплину.

Командующий вернулся в кабинет (ну? – читалось в каждом взоре).

- Из Москвы к нам летят штурмовые группы “Альфа”, “Бета” и спец отряд “Колибри”.

- Карлики, что - ли? Виноват, вырвалось.

- Отставить шутки, - командующий добавил металла в голос. - Дело очень серьезное. Тот груз, который пропал, должен быть найден. В кратчайшие сроки.
После короткой паузы уже по-отечески произнес: Иначе нам всем - крышка!

А пока высшее командное руководство обсуждало сложившуюся ситуацию, старший лейтенант Иванов, как шкодливый беспризорник, висел на лестнице вагона, провожая взглядом убегающие шпалы. “Что за бескрайний путь, должен же он где-то закончиться? Остановите землю, я сойду”, - крутилось в голове.

И темнеть уже стало, и жрать охота, да ресторана нет, и пить охота, но чай проводница не несет – никакого сервиса. Одна радость – туалет работает и всегда свободен.

В привычные звуки (тыдым-тыдым, под аккомпанемент заплутавшего в листве деревьев ветра) ворвались гудки маневрового тепловоза: два коротких, один протяжный (ура! ура! ура-а-а-а!). В ответ три длинных, словно из тубы (остановиться поезду, проще - слезай - приехали).

Старлей на полу-шпагате выглянул из-за вагона.

Похоже, конечная станция, какая-то платформа, автомобили с включенными фарами, суетливые встречающие. “Не меня встречают, - заключил лейтенант, - пора спрыгивать”.

Получилось не совсем удачно, ноги затекли, тело задеревенело, руки не слушались – после прыжка упал, как загипсованный пациент с носилок пьяных санитаров. Еще не зажили старые ссадины и царапины, а на смену им новая порция. Эпидемия какая-то. Но не время зализывать раны - ящерицей в лес. Удачно. Густой кустарник – и при яркой луне не выдаст и растет до того места, где остановился вагон.

Знатное место, хорошо оборудовано.

Иванов подкрался поближе. Вагон подогнали к временной платформе. Сомнения в том, что именно этот вагон оказался здесь случайно, именно в этом месте, по какой-то непонятной причине или по недоразумению, развеивали встречающие люди, грузовой автомобиль, два внедорожника и слаженность действий.

Открыли дверцы, трое запрыгнули в вагон, послышался звук заводимых двигателей. Через какое-то время на платформу из вагона выкатилась самоходная установка, накрытая брезентом, под которым угадывались очертания ракет и грузовой автомобиль, оборудованный, судя по всему, под Пункт боевого управления.

“Ничего себе симфония с танцами, я уже допускал мысль, что оружие в вагоне, но чтобы такое, даже не мог представить. Это - ж какую наглость иметь надо? Интересно, это для продажи или хотят объявить кому-нибудь войну? – размышлял старлей. - Во всяком случае, чего бы это ни было, вляпался ты, Лаврушка, по самые ноздри в самый, что ни наесть кипящий бульон”, - заключил Иванов.

Отогнали технику, пока заправляли горючим, вытащили из вагона ящики и сложили в машину.

Высокий, статный отдавал приказания. “Знакомая, черт подери, фигура. Где-то видел? Знаком? Случайная встреча или запоминающаяся фактура?” Нет, не вспомнилось, не извлеклось из памяти.

Спасибо тебе, кустарник, всем хорош: и дает рассмотреть, что твориться на пути, даже некоторые лица видны, и скрывает от чужих глаз, только колючий. Старлей пошарил рукой, нащупал ягоды, сорвал несколько штук. На ощупь – малина. Попробовал. Предположение подтвердилось. Не прекращая наблюдения, Иванов решил подкрепиться.

Хруст веток сзади прервал наблюдение и подкрепление. “Все, обнаружили, хана, кина не будет” - подумал старший лейтенант и обернулся, чтобы не получить внезапно по затылку.

Лучше бы было в данный момент получить по затылку и проваляться в какое-то время без сознания, отречься от действительности и пропустить незабываемо-неприятные моменты.

В десяти метрах от Иванова остановился медведь. А может медведица, впрочем, в данный момент было без разницы. И как-то враз сделались ватными ноги, похолодели и занемели руки, отвисла челюсть, и предательские позывы захозяйничали в животе.

Старший лейтенант стал лихорадочно соображать. Что там про медведей? “Уронили мишку на пол, оторвали мишке лапу”. Нет, не то, не греет. Этот мишка сам, кому хочешь и что угодно, оторвет. “Он обладал такой силой, что ходил на медведя с рогатиной”. Тоже не подходит. Где же в темноте сейчас добрую рогатину отыскать.
На ум пришел эпизод из книги “Повесть о настоящем человеке”. Вспомнил: медведи не едят мертвечину. Только бы ты, брат Полевой, не “заправил арапа” читателям, это сейчас единственный шанс выжить.

Иванов настолько прикинулся мертвым и так вошел в роль, что медведь не сразу решился подходить к этой падали. “Верю!” – заорал бы Станиславский на зависть всем актерам.

Но, через какое-то время, косолапый передумал, приблизился к старлею, обнюхал и лизнул. Пахнуло могилой. Иванов собрал всю волю в кулак, все мужество офицера, чтобы не умереть от страха и не блевануть в слюнявую пасть Хозяина.

То ли медведь был сытый, то ли это был медведь – игрун (бывают же шатуны), встал лапой на грудь Иванова (гад, больно же) и, когда уже кости должны были затрещать под тяжестью туши, метнулся сквозь малинник туда, где гудели моторы и были слышны голоса.

Картина Репина “Не ждали”. Размеренный темп работ по выгрузке техники сменился суетой, переходящей в панику. Люди попрятались, оценивая ситуацию. Медведь подошел к вагону, встал на задние лапы, повел носом.

Иванов решил воспользоваться произошедшей заминкой и перебраться ближе к технике, пока косолапый делает непроизвольный отвлекающий маневр (спасибо, Миха). Зачем поближе, сам не знал, не в лесу же одному с медведями оставаться, да и техника, как считал Иванов, находится, в данный момент, под его ответственностью.

Раздались одиночные выстрелы (ого, пистолет имеется), вероятно, стреляли вверх, чтобы отпугнуть медведя, но не подействовало. После небольшой паузы раздался треск автоматной очереди (и автомат есть, плохо дело). Пули ложились возле медведя, но не причиняли ему вреда.

“Не хотят убивать животное, это радует, не головорезы, значит”, - оценил старлей.

Снова затрещал автомат. На этот раз пули ложились совсем рядом. Медведь недовольно заревел, как будто мама позвала его в берлогу обедать в самый разгар игры. Опустился на передние лапы, сварливо пофыркивая и порыкивая, не торопясь, враскачку направился в лес.

Послышался командирский голос:
- Ну, чего словно крысы попрятались? Время не ждет.

Люди заняли свои места, колонна тронулась. Старший лейтенант успел юркнуть под брезент ракетного комплекса, расположился в нише конструкции и отдал себя на милость проведения.

Путешествие по железной дороге было просто раем по сравнению с бездорожьем. Старлея подбрасывало на каждой яме и мотало при каждом повороте. Вспомнилось из детства: отец сажал его на сдвинутые колени, дрыгал ими, изображая неровную дорогу, и приговаривал: “По кочкам, по кочкам, в ямку - бух!” При “бух” колени раздвигались, и казалось, летишь в бездну. “Спасибо, батя, натренировал. А синяки заживут”.

Когда на заднице не осталось ни одного живого сантиметра, остановились.
Лавр достал свой знаменитый нож, с которым не расставался, как и профессор, и полоснул по брезенту. Расширив надрез пальцами, осмотрелся. Осмотр не внес никакой ясности. Какая-то дорога, лес, ну, еще небо, земля. То, что лес был рядом, радовало и обнадеживало, больше никаких радостей и надежд не наблюдалось.

Заглохли двигатели, послышались голоса. Тихие и неразборчивые. Иванов превратился в сплошное ухо, чтобы расслышать, о чем говорили неизвестные. До него отчетливо только донеслось: “Лисий хребет, семь дней, вертолет”.
Ему чертовски хотелось выйти и спросить напрямую: “Что тут происходит, кто главный, может, помощь, какая нужна?”. Но инстинкт самосохранения подсказывал, что лучше сидеть тихо и молчать в тряпочку, в данном случае в брезент.

Старший лейтенант размышлял, как лучше поступить: или выбираться из укрытия и перебраться в лес, или оставаться на месте (вдруг дальше поедут). Выбрал первый вариант. Размыслил, лучше на волю, чем сидеть в мышеловке и ждать, когда обнаружат. А так, если даже и уедут, примерный район вычислить не сложно, чтобы сообщить куда следует.

Но задумка не удалась, неожиданные обстоятельства внесли свои коррективы, совсем не способствующие покою и безопасности.

Когда старлей, превозмогая ломоту и боль в суставах, выбирался задом из своего укрытия, услышал грубый окрик: “А - ну, не двигайся!” Застыл, как и был, на карачках. Чуть повернул голову: здоровый детина, звериное лицо, автомат на изготовке - не убежать, не напугать, не разжалобить

- Эй, Коробей, тут чужой!

- Откуда, из леса?

- Нет, с нами ехал.

- Тащи его сюда (ага, сейчас, только ногти на ногах погрызу и сам приду).
Детина угрожающе щелкнул затвором:

- Слазь, только медленно, стреляю без предупреждения (отличная идея - без предупреждения).

Лавр, не меняя позы, лягнул противника, что было сил, как мерин, после процедур коновала, только что потерявший безвозвратно свое достоинство. Детина только дернул головой, с изумленной гримасой пал на спину и потерял интерес ко всему происходящему.

“Не убил ли я его, случаем? - с тревогой мелькнуло в голове, но тут же нахлынуло оправдание, - не я его, так он бы меня, а в мои планы это не входит. Тем более, он первый начал”.

Старлей выбрался из брезента и кинулся к ближайшим деревьям.

Движение не осталось без внимания, стрех сторон раздались выстрелы. Скошенные ветки посыпались на голову.

- Взять живым, - снова командирский голос. Иванов на мгновение обернулся, увидел того, кто дал команду (спасибо, еще поживу), и вновь подтвердил свои подозрения, что где-то, когда-то видел этого человека. И даже не мельком и не случайно.

Лавр бежал как лось в засуху на водопой, ломая сухие ветки деревьев и кромсая ногами бурелом. Лес внезапно кончился. Впереди небольшая поляна, дальше обрыв, внизу бурная река. Иванов прикинул два варианта: остаться в этом леске и быть пойманным (дальнейшее виделось смутно, но угадывалось) или бежать к реке. А там как карта ляжет и ноги вынесут (кстати, что за река? Ладно, не на экзамене по географии, тут спасаться надо). На обдумывание третьего варианта время не оставалось.

Старлей собрал все оставшиеся силы, сжался пружиной и “дал копоти”. Когда Лавр почти добежал до края обрыва из леса выскочили преследователи. Раздались беспорядочные выстрелы. Правый бок обожгло, словно проткнули раскаленным прутом. Иванов почувствовал себя ежиком с дырочкой в правом боку. “ Ну вот, началась. Стрельба по бегущему старлею. Мазилы, была же команда: взять живым”.

Удивительно, но боль только придала силу и одержимость. Лавр добежал до края обрыва. Нет, это было уже слишком. Берег был настолько крут и высок, что проще три раза воскреснуть из пепла, чем совершить такой крайне бессмысленный поступок, как прыжок. Но это была минута слабости. Даже не минута, а всего лишь мгновение, которое, не задерживаясь, пролетело мимо. Храбрость и ухарство разные понятия, впрочем, выбирать не приходилось.

Лавр, не оглядываясь назад (какая разница, где преследователи) сделал несколько шагов назад и ухнул “солдатиком” в водную бездну.

И перед самым ударом о воду в голове вспыхнула молния, все четко сложилось и встало на свои места. Того, кого звали Коробей, с узнаваемыми ростом, фактурой тела и голоса был сокурсник по военному училищу Сашка Коробейников. С таким озарением, Лавр своим телом и пробил взбудораженную поверхность реки.
Никто из преследователей повторить такой трюк не отважился, вместо этого, подчиняясь новому приказу, открыли беспорядочную стрельбу.

Иванов вынырнул на поверхность, глотнул воздуха. “Раз глотнул, значит, живой. Опять стреляют, да, что ж такое!”. После удара о воду все тело ныло и ломило. Казалось, плывет не старший лейтенант Российской Армии, а один сплошной синяк. С трудом оглянулся: течением его отнесло на приличное, но еще небезопасное расстояние.

“Врешь, не возьмешь!” - совсем не вовремя вспомнился фильм “Чапаев”. В детстве смотрел несколько раз и каждый раз верилось, что Чапай выплывет. Подумаешь, ранили, красные командиры не должны тонуть. Вот, тебе, старший лейтенант Иванов, и представился случай, на собственной шкуре почувствовать, как раненому выплывать. И сил уже нет и берег противоположный далеко, и еще постреливают. Железным прутом снова пронзило, на этот раз плечо. Рука онемела, одежда тянула ко дну (а когда раздеваться, не купаться к речке пришел). Лавр чувствовал, что силы покидают его, причем быстро и без предупреждения. Ко всей трагичности момента добавилась волна, которая подхватила тело старлея, и со всего маха шмякнула о порог.

Это было последнее, что запомнилось, после чего Иванов потерял сознание.